Борис Наумов - А почему бы и нет

Мы жили в финском фанерном домике, состоящем из трёх помещений — спальни, кухни и рабочего отделения. В наши прямые обязанности входило круглосуточное дежурство на приёме радиосообщений из штаба округа, расположенного в Хабаровске.

Распорядок дня нашей команды был следующий: один человек в течение суток находился на дежурстве, второй — на отдыхе после суточного дежурства, третий — дежурный по кухне, и четвёртый — в свободном плавании, то есть отдыхает.

Старшим в нашей команде был сержант Пеунов — очень приятный, грамотный, умный человек и отличный товарищ. Он не кичился своим положением, и все обязанности по службе выполнял наравне с нами. Одним словом, мы жили, как на курорте, и были вполне довольны своей службой. Начальство нас почти не посещало. Бывало, что зимой целыми месяцами никто из части к нам не приезжал.

Один раз в месяц на тракторе привозили нам продукты, из которых мы готовили всякие деликатесы, кто, во что был горазд.

Однажды мы с Виктором решили пойти в самоволку в посёлок Урелики и там узнали, что в «Чукотторг» требуются временные работники, то есть, грузчики, для перевозки продуктов на вездеходе из центрального посёлка Провидения в наш военный городок. Работа без официального оформления документов и не ограничивалась каким-либо сроком. Можно было работать один день или целую неделю и больше. Оплата за работу — в конце недели.

Конечно, мы, как военнослужащие, не имели никакого права работать самовольно где-нибудь в гражданской организации. И они — руководство «Чукотторга» — тоже не имели права принимать нас на работу. Но здесь сошлись обоюдные интересы и обе стороны решили нарушить все запреты. Мы решили оформить, то есть, записать фамилию, одного человека, например меня, а на работу будет приходить каждый день другой, свободный человек. Всё получилось, как мы и запланировали. Посёлок Провидения расположен на другой стороне бухты от нашего военного городка и доехать туда можно только в объезд этой бухты. Расстояние, километров пять, вездеход преодолевал зимой за двадцать минут. Гражданской одежды у нас, естественно, не было, поэтому приходилось рисковать и выходить на работу в солдатском обмундировании. Основным грузом, который мы перевозили, были замороженные оленьи туши.

Как-то я ехал в кузове вездехода за грузом в Провидения. Я сидел один, скучал, думал. Это был уже не первый мой рейс, поэтому я был спокоен и не ожидал какой-либо неожиданности. После пятиминутного пути от «Чукотторга», вдруг остановился вездеход, открылась задняя створка кузова, и кто-то стал пытаться залезть внутрь ко мне. Я не заметил человека, а видел только шапку и руки, зацепившиеся за борт. Чтобы помочь пассажиру залезть в кузов, я вскочил с места, подал руку, и… о, Боже! Я увидел внизу полковника Шапошникова. Он по своей должности занимался в части не только воспитательной работой, но и хозяйственными делами. Чаще всего он в посёлок Провидения ездил на своей служебной машине, а тут, видно, машина была неисправна, и он решил ехать на попутном транспорте. Таким транспортом и оказался мой «личный» вездеход.

Я помог полковнику забраться в кузов, потом надвинул шапку почти на самые глаза и сел в дальний тёмный угол, чтобы «поняете» меня не узнал. Он сел на скамейку рядом со мной, так, что его глаза были направлены в противоположный от меня борт. Не знаю, признал он меня, или нет, но за всю дорогу не было произнесено ни одного слова.

Мне повезло, полковник слез раньше того, как мы подъехали к складу-холодильнику. Я на этот раз успешно погрузил все туши и благополучно привёз их в «Чукотторг». Когда я рассказал Виктору о моём путешествии в одном вездеходе вместе с «поняете», мы целый вечер не могли сдерживать свой смех.

Но радоваться и смеяться мне, было рано. Через три дня была суббота — день выдачи заработной платы работникам «Чукотторга». Как раз я был свободен и поехал туда, чтобы получить заработанные нами деньги. Касса организации находилась в тёмном коридоре на первом этаже. Перед окошечком кассы вдоль стенки стояла очередь работников, громко разговаривающих между собой. День зарплаты для них был, видно, праздничным днём, и они не сдерживали свои эмоции перед таким событием. Кассирша не раз выглядывала из маленького окошечка и просила немного уменьшить накал страстей. Сразу после этого, становилось чуть-чуть тише, а через минуту всё повторялось снова. Я стоял в очереди, никого не зная и ни с кем не разговаривая. Оставались передо мной три человека, очередь перед окошечком разворачивалась на девяносто градусов. Кассирша в очередной раз крикнула, успокаивая своих клиентов.

— Ну, вы там можете успокоиться, я не слышу человека возле кассы.

Снова небольшое затишье и, вдруг, я слышу знакомый и «любимый» голос полковника.

— За кем я буду в очереди?

Я оглянулся, не поверив своим ушам, и глаза подтвердили, что уши мои не ошиблись. «Поняете» опять же по своим служебным делам, пришёл в кассу получить или внести какие-то деньги. Мне везёт на неожиданные контакты с полковником. Мне кажется, что он меня уже должен по запаху замечать, а не только с помощью глаз. Я повернулся в сторону окна и стоял так до тех пор, пока не всунул свою нахальную физиономию в маленькое оконце.

— Фамилия? — попросила меня назваться кассирша.

— Наумов, — еле слышно, чтобы «поняете» не услышал, ответил я ей.

— Громче, я ничего не слышу, — снова попросила она меня.

— Наумов, — чуть прибавив громкости, повторил я.

— Наумов? — поднявшись к отверстию окна, крикнула она. — Вас что, сегодня в части не кормили?

— Да, — ответил я.

— Что, да? Да — Наумов, или да — не кормили?

Очередь захохотала.

Я не знал, как себя вести дальше.

— Получите ваши деньги, — она отсчитала мне положенную сумму.

Я тут же сунул деньги в карман, чтобы ОН не увидел и не подумал, что я в кассе получал какую-то зарплату. Спасибо полутёмному коридору. Я прошёл мимо полковника, так и не поняв, узнал он меня, или, как всегда сделал вид, что не узнал.

У меня возникла мысль, что между нами существует какая-то мистическая связь, которая не даёт нам надолго расставаться.

Зима в шестьдесят третьем в бухте Провидения выдалась снежной и ветреной.

Однажды за одну ночь наш одноэтажный финский домик так занесло снегом, что из-под снега торчал только конёк нашей крыши. Выйти из дома было невозможно — дверь не открывалась. Окна снаружи тоже были завалены снегом, и внутри дома была кромешная тьма.

Ну что ж, нам не привыкать! Приходилось раньше откапывать казарму взвода связи. Взяв лопаты, мы стали откапывать тоннель для выхода в белый свет. Дежуривший в эту ночь Валера, пришёл после смены домой и еле нашёл наш домик.