Борис Наумов - А почему бы и нет

Спустя неделю после этого, мне пришлось снова вспомнить катание с горки по снежным волнам.

В три часа ночи нас подняли по тревоге. Пока мы одевались, во взводе появились начальник связи капитан Дугин и командир взвода связи старший лейтенант «Кадочников». Оба они были при полной амуниции и имели очень серьёзный встревоженный вид.

— Что-то случилось? — спросил я, у замкомвзвода сержанта Башкина.

— Пограничники засекли в горах группу неизвестных людей. Похоже, что посланники с той стороны.

— Как ночью их могли засечь?

— Погранцы имеют соответствующие средства.

— А мы что будем делать?

— Подняли по тревоге весь гарнизон.

Я и после слов сержанта не очень понимал, что можно ночью в горах делать связистам.

— Взять лыжи, быть всем наготове, — приказал Дугин.

— Автоматы должны быть с полными рожками, — добавил «Кадочников».

Мы сидели в казарме полусонные и готовые выступать на поиски американских шпионов.

Наконец команда поступила. Мы в спешке, напялили на себя походные бушлаты, взяли автоматы и на лыжах двинулись вслед за старшим лейтенантом.

Строем вышли мы за пределы военного городка и, вглядываясь в серую заснеженную даль, пытались первыми увидеть американцев, потом погнаться за ними, непременно обезоружить и скрутить их.

Это я сейчас вспоминаю об этом с таким лёгким юмором, а тогда всё выглядело серьёзно, и каждый из нас был настроен на героический подвиг.

Левее нашего взвода прошла рота пехотинцев, а справа и чуть впереди, шли пограничники. Они точно знали, где были обнаружены пришельцы с той стороны и определяли направления движения для всех частей, участвующих в погоне.

На этот раз я был без радиостанции, поэтому не страшился быть рядом с «Кадочниковым». Поднимаясь вверх по тому склону, где я недавно выделывал акробатические финты, я с опаской поглядывал вниз, понимая, что туда тоже придётся спускаться.

Голодные и обессилевшие часа через четыре, не найдя не только перебежчиков, но и их следов, мы двинулись в обратный путь. На этот раз всё обошлось без падений.

— А как могли здесь оказаться люди оттуда? — спросил я у «Кадочникова», когда мы оказались рядом.

— Очень легко. Перейти пролив по зимнему льду ничего не стоит. Чукчи всё время на собачках в пургу ездят туда-сюда. У них там родственники. А ночью, да в пургу их никто не видит.

— А шпионы раньше с той стороны переходили?

— Да, однажды было такое. Двое, тоже зимой и тоже ночью.

— Поймали?

— Долго гонялись по сопкам. Не догнали.

— Почему не стреляли?

— Не было приказа. Они спустились на ту сторону сопки и потерялись.

— Удрали?

— Скорее всего, ждали их там, на собачьей упряжке.

— А что же они бы здесь делали?

— Разные задания могут быть, например минирование кораблей. А скорее всего, их интересует дислокация наших частей, численность вооружения и так далее.

Стало немного светлее, когда мы сняли свои скороходы и приготовились идти в столовую.

Наступило лето, нам стало веселее жить, даже в ограниченных казарменных условиях. Изредка нас, связистов, не знаю, для чего, выводили на плац и учили ходить строем. Успехов в этом деле у нас не было. «Кадочников» даже не старался сделать из нас строевиков.

Однажды во время таких тренировок на плацу появился замполит части полковник Шапошников. Это был невысокий, полтора метра ростом, но довольно амбициозный служака. Он любил свои приказы дополнять словом «поняете».

— Вы должны ходить, «поняете», как на параде, а вы идёте, словно баба деревенская с вёдрами воды, «поняете».

Мы так и говорили: «вон „поняете“ пошёл».

Интересный, связанный с ним, произошёл случай. Осенью шестьдесят второго года, когда был карибский кризис, мы с Виктором Цырульниковым решили, как истинные патриоты Родины, оказать помощь в победе над американцами. В разговоре с другими солдатами мы думали, что нам сделать, чтобы оказать хоть какую помощь кубинцам.

— Давай попросимся, чтобы нас отправили на Кубу, — полушутя, сказал я Виктору.

— У кого будем отпрашиваться, у старшего лейтенанта? — тоже полушутя, ответил Витя.

— Ну, хоть у Дугина, — повысил ставку я. — Слушай, а давай напишем письмо министру обороны Малиновскому.

— Зачем?

— Будем просить, чтобы нас направили туда.

— Ну, глупость, так он и будет решать этот вопрос.

— А почему бы и нет! Мы же не в шутку, а всерьёз будем это просить. Ты же знаешь, кто добивается, тот и получает.

Написали мы письмо в министерство обороны и стали ждать ответа. Удивительно, но этот ответ не заставил себя ждать.

Однажды я был во взводе дневальным. Ночью я не стоял возле тумбочки, а прилёг на диване.

Вдруг среди ночи раздался стук. Я открыл дверь и, о Боже! Передо мной стоял в полной форме «поняете» и на вытянутых руках держал большой серый пакет с множеством сургучных печатей.

— Наумов здесь? — спросил он. Полковник при такой должности не обязан знать всех солдат своей части. Не знал он и меня.

— Я — Наумов, товарищ полковник.

— Ты? — глядя на меня снизу вверх, не поверил он своему счастью.

— Как ты? — ещё раз задал он тот же вопрос.

— Дневальный, — рядовой Наумов, товарищ полковник, — представился я, приложив руку к пилотке.

Как держал он письмо двумя руками, так и протянул его мне.

— Это что?

— Не знаю, товарищ полковник, — ещё не понимая, что происходит, совершенно честно ответил я.

— Тебе письмо из Генштаба. Ты что, жалобу писал?

Я начинаю понимать, о чём идёт речь и ответил:

— Никак нет, товарищ полковник. Я писал Малиновскому.

Дальше была немая сцена. Фамилия Малиновского повергла «поняете» в шок. Я думал, что сейчас он упадёт и поспешил его выручить:

— Давайте письмо, товарищ полковник.

Он отдал мне письмо, облегчённо вздохнув, избавившись от неподъёмного груза.

Я объяснил полковнику, в чём дело, что никакой жалобы я не писал, а только просил отправить меня на Кубу.

— Мы с Цырульниковым просились в состав наших войск, отправляемых на Кубу.

Шапошников больше не произнёс ни одного слова, он поправил съехавшую набок шапку, повернулся и пошёл. Я понимал его: после такого стресса неожиданная развязка лишила его сил.

Потом дежурный по штабу рассказал мне, что пакет прямо с, только что прибывшего самолёта, курьером был доставлен к нам в штаб. Как и положено, дежурный по штабу тут же позвонил командиру части, а тот, недолго думая, разбудил замполита Шапошникова и приказал ему разобраться, в чём дело.

Мы долго смеялись всем взводом над ночным визитом «поняете», дополнив уже существующий арсенал ещё одним безобидным поводом для насмешек над маленьким полковником.

Перед новым шестьдесят третьим годом меня с Виктором Цырульниковым, как мы и ожидали, перевели на службу в приёмный центр. Он находился в тундре на расстоянии пяти километров от посёлка Урелики. Кроме нас, в этом центре ещё было два человека: сержант Пеунов Валера и рядовой Пономаренко Толя.