Леонид Борткевич - «Песняры» и Ольга

— Так у него самый настоящий деинцефальный синдром, — говорит. — Готовьте мальчика к выписке.

Через несколько дней меня выписали, и я получил белый билет. Вот так мне удалось ввести в заблуждение наших маститых врачей и уйти от воинской службы, о чем я сейчас нисколько не жалею. Ведь на карту была поставлена моя судьба: или «Песняры», или армейский плац.

«Песняры», в отличие от почти всех других тогдашних ансамблей, сразу были профессиональным коллективом и числились в штате концертной организации. Понятно, что официально работающая группа не могла заниматься только своими концептуальными произведениями и избежать исполнения того, что на журналистском сленге тех лет называлось «паровозиками», то есть проходных вещей, которые тянут за собой «настоящий груз». Определенную часть репертуара «Песняров» составляли сочинения на обязательную тему, то есть песни советских композиторов, в том числе и весьма не новые.

Мулявин — да и мы все — прекрасно понимали, что русскоязычный репертуар нужен нам не только для популярности. Многие из нас воспитывались на русской народной песне. Мы понимали также, что из-за этого имидж ансамбля как бы раздваивался. Хотя даже хорошо известные песни в исполнении «Песняров» все равно звучали необычно, преобразованные волшебной рукой Мастера. Так, запетые-перепетые «Московские окна» Хренникова стали легкой и изящной лирической босановой. А качественные, но ничем особенным не выделяющиеся песни «За полчаса до весны» Фельцмана и «Наши любимые» Тухманова прозвучали как эмоциональные любовные монологи, страстность которых была немыслима для обычной советской эстрады тех лет. И ту и другую пел сам Мулявин, и он умудрялся удерживать внутреннюю эмоциональную раскованность и музыкальную свободу в рамках тонкого вкуса.

Конечно, все эти песни пелись высокопрофессионально, красиво, и все же на деле искажали истинное творческое лицо коллектива. К сожалению, именно массовый имидж «Песняров» и запомнился рядовому слушателю, вызывая в памяти прежде всего пресловутую «Вологду».

Надо сказать, что в советское время нам впрямую не диктовали, что мы должны петь, а что не должны. Никто из «Песняров» никогда не состоял в партии, и в нашем репертуаре не было песен, восхваляющих партию и революцию. Наверное, статус государственного ансамбля и то, что мы исполняли народную музыку и песни, написанные на стихи классиков, давали нам определенную свободу творчества. Но иногда все-таки приходилось считаться с чутким руководством КПСС.

Интересна история песни «Белоруссия». Ее авторы Пахмутова и Добронравов, и изначально текст первого куплета был таким:

Все земля приняла: и заботу, и ласку, и пламя,

Самой первой тебе приходилось встречаться с врагами.

Не нужно глубоко знать историю, чтобы правильно понять эту строчку: к сожалению, огромное количество войн прошло через территорию нашей многострадальной Беларуси.

Но когда эта песня была записана и пошла в народ, из ЦК партии позвонили Добронравову и велели переписать слова первого куплета. Потому что существуют другие страны, другие народы, и там могут обидеться на то, что именно Беларусь является первой в этом печальном списке. Добронравов поменял слова и получилось так:

Все земля приняла: и заботу, и ласку, и пламя,

Полыхал над землей небосвод, как багровое знамя.

Интересная история произошла с песней «Березовый сок». Композитор Вениамин Баснер пригласил «Песняров» на киностудию «Беларусьфильм». Мы встретились, и он рассказал, что написал две песни: одну к кинофильму «Щит и меч», а другую к кинофильму «Мировой парень». Он думал, что обе исполнит Марк Бернес, но так случилось, что Бернес успел записать только песню «С чего начинается Родина». Баснер попросил меня, чтобы я спел «Березовый сок».

— Ты любишь Бернеса? — спросил Баснер.

— Конечно.

— Попробуй спеть так, как спел бы эту песню Бернес.

Мы ее записали с двух дублей и уехали.

По прошествии некоторого времени жена моего дяди, работавшая на «Беларусьфильме», сказала, что песня «Березовый сок», которую я записал, очень популярна у них. Но я тогда не обратил внимания на эти слова.

Прошел примерно год. На концертах мы получали записки с просьбой исполнить «Березовый сок». Песня стала шлягером, и ее крутили по радио, а мы все еще говорили, что это не наша песня.

Кинулись искать — ни нот, ни партитуры, ничего нет. Тогда мы пошли в кинотеатр и записали ее на магнитофон. Мулявин снова написал партии, и после этого мы стали исполнять ее на концертах.

Потом мы с «Беларусьфильмом» часто сотрудничали. В фильме «Улица без конца» я спел песню «Журавли» («Мне кажется порою, что солдаты…»). В фильме Добролюбова «Белые росы» я пел песню о свадьбе. Музыку к фильму тогда тоже записали «Песняры».

Вообще надо сказать, что песни «Песняров» своим содержанием выгодно отличались от песен-однодневок, от тогдашней молодежной лирики. Как потом писали, за нашими песнями «действительно чувствовалось дыхание истории».

Но, к сожалению, повторяю, массовый имидж «Песняров» сложился лишь по песням, которые постоянно крутили по радио, например, по «Вологде». На концертах же репертуар был совершенно иной, прежде всего белорусский, мы показывали песни, шансы которых появиться на телевидении в то время были нулевыми.

Кстати, если уж на то пошло, расскажу, как родилась «Вологда».

Осенью 1976 года в Москве, в Колонном зале Домаа союзов, планировался юбилейный творческий вечер знаменитого поэта-песенника Михаила Матусовского. Естественно, что без «Песняров» такое мероприятие обойтись не могло.

Нам выдали сборник песен на стихи Матусовского, чтобы мы на свое усмотрение выбрали три песни для концерта. Пролистывая этот сборник, Володя Николаев увидел в нем песню «Вологда», а он был оттуда родом.

О существовании этой песни мы, как и все жители СССР, до этого даже не подозревали. Это уже потом я узнал, что она была написана вскоре после войны на музыку Бориса Мокроусова для какого-то спектакля. Спектакль, видно, не стал событием в театральной жизни и быстро сошел со сцены, а песню тут же забыли все, даже ее авторы.

Ну а Володя Николаев никак не мог упустить возможности прославить свой родной город. И, пробежав ноты глазами, предложил Владимиру Мулявину сделать песню «Вологда» для концерта.

Не скажу, что его сразу послали. Вначале мы песню разок проиграли, а уж потом вместе с ней и послали его по короткому, но далекому адресу. Однако до концерта оставалось еще несколько дней.

На одной из репетиций Володя снова предложил попробовать «Вологду-гду». На этот раз сразу посылать его по тому же адресу почему-то не стали. Но когда он сказал, что в этой песне нужен еще и баян (который до этого «Песняры» никогда не использовали), на него посмотрели, как на умалишенного. Чтобы в современном вокально-инструментальном ансамбле — да на гармошке играть!.. Но все-таки я уговорил ребят попробовать, у нас был портативный профессиональный магнитофон шведского производства. Он записывал на пленку несколько дорожек, и можно было сначала записать инструментальную музыку, а потом наложить вокал.