Леонид Борткевич - «Песняры» и Ольга

Чтобы удивить маму, я разменял всю зарплату на «трешки» и высыпал грудой на диван. Получился здоровенный курган. Когда моя мама пришла с работы и увидела этот курган, ей стало плохо.

— Сынок, — говорит, а сама рукой за сердце держится, в глазах слезы стоят, — сынок, с кем ты связался? Откуда эти деньги? Ты же никогда ни у кого копейки не взял, как ты мог?

— Мамочка, я их заработал.

Не верит. Я попытался ей все объяснить и успокоить — напрасно. И только после того как я позвонил Володе Мулявину и тот приехал и подтвердил; да, это действительно мои деньги, я их заработал, — мама успокоилась. И мы с мамой купили мебель и цветной телевизор — тогда это было еще в диковинку.

Когда я учился на втором курсе техникума, мне при шла повестка из военкомата — вызов для прохождение медкомиссии. Признаюсь честно, служить я не хотел. Я только начал жить самостоятельно, у меня появилась любимая девочка, надо было закончить учебу. Поэтому уезжать на два, а то и на три года неизвестно куда никак в мои планы не входило. Да и рассказы моих уже отслуживших друзей о службе совершенно меня не вдохновляли.

Еще когда я учился в школе, в моем классе была девочка Эльвира — круглая отличница, и мы с ней дружили. Мама Эльвиры работала невропатологом в поликлинике Заводского района (прекрасная была женщина). Так вот, прихожу я на медкомиссию. Прошел одного врача, другого. Захожу к невропатологу — мама Эльвиры. Она меня узнала:

— Ну, Ленечка, проходи, садись. Как дела у бойца, готов ли он служить?

И улыбается мне. Я понял — это мой шанс.

— Да не боец я вовсе, — говорю, — а студент, который учиться хочет.

Мы с ней поговорили. Она расспросила о маме, об учебе, о здоровье и в конце сказала, что попробует что-нибудь придумать. Я до сих пор не знаю, что же она придумала, но в течение двух лет меня больше в военкомат не вызывали.

За это время моя жизнь круто поменялась, я попал в ансамбль «Песняры», исполненная мною «Александрина» зазвучала по радио и телевидению.

«Песняры» должны были поехать в Сопот на фестиваль. И вдруг мне опять приходит повестка из военкомата. Что делать, надо идти. Я сразу пошел к начальнику — им оказался лысый майор с выпученными глазами — и с ходу стал ему объяснять, что работаю солистом в «Песнярах», что мы едем в Сопот представлять нашу страну за рубежом и т. д. Но результат оказался совершенно неожиданным. Глаза майора еще больше выпучились, он встал и заорал, что здесь куда ни плюнь, кругом артисты, а Родину защищать некому. Я пытался ему что-то ответить, но он позвал дежурного, они отвели меня в Ленинскую комнату, заперли, пообещав завтра же «забрить».

Ну все, думаю, попал, будет тебе Сопот, будут тебе и «Песняры». А дом мой находился рядом с военкоматом, даже из окна Ленинской комнаты его видно. Сижу я возле окна и грущу. Вдруг слышу — открывается дверь. Парень, который был дневальным, меня узнал и спросил: «Может, чего-нибудь нужно?» Я тут же написал на клочке бумаги записку для мамы и попросил, чтобы она позвонила Мулявину и сообщила ему о том, что меня отправляют служить. Дневальный сказал, что передаст, и закрыл дверь.

Прошло несколько часов, хотя тогда они показались мне вечностью.

Открылась дверь, и в комнату вошел представительный мужчина в генеральской форме. Позади виднеются мулявинские усы и лысая голова военкома. Как потом мне сказали, представительный мужчина был командующим войсками Белорусского военного округа по фамилии Арико.

— Ну показывайте вашего Борткевича, — сказал Арико.

Я встал. Он посмотрел на меня:

— Да, я тебя помню! Ну будет тебе отсрочка. Надеюсь, на фестивале в Сопоте ты нас не подведешь? — и повернулся к побледневшему военкому: — Такие люди нам сейчас больше в тылу нужны, чем в армии!

Кстати, в Сопоте после опроса английской прессы именно «Песняры», к удивлению музыкального мира, по популярности заняли среди эстрадных ансамблей второе после «АББА» место. И тогда на ансамбль посыпались, как из рога изобилия, зарубежные приглашения — Европа, США, Африка, Азия, Латинская Америка… Но все они застревали у чиновников…

Итак, один раз я от армии открутился. Но вопрос, как говорится, оставался открытым. Каждый раз проходить медкомиссию в военкомате с командующим я, безусловно, не смогу. Надо было срочно что-то придумать.

И как-то после одного из концертов разговорились мы с Владимиром Николаевым, нашим музыкантом-многостаночником. Он играл у нас и на духовых инструментах, и на электрооргане, и даже свой сольный номер с пантомимой у него был, этот номер с большим успехом шел в перерывах между отделениями.

— Я могу менять свое давление, как хочу, — сказал мне Володя. — Причем я могу сделать так, что оно будет в разных частях тела разным.

Я не поверил:

— Не может быть, — говорю, — а что для этого нужно?

— Ничего, только желание и тренировка. Хочешь тебя научу?

— Идет, будем заниматься, — сказал я.

Суть способа состояла в том, чтобы, к примеру, расслабленные ноги напрягать потихоньку, начиная от кончиков пальцев, все выше и все сильнее. И так можно напрягать мышцы одной руки или одной ноги. Давление в этом случае скачет. После занятий с Володей у меня все стало получаться, более того, я и сейчас могу это сделать на удивление врачам.

А потом я пошел в Ленинскую библиотеку и набрал медицинской литературы. Кто-то подсказал, что невозможно доказать существование болезни, связанной с психикой человека. Или, к примеру, никакой аппарат не сможет показать, болит у тебя голова или нет. В библиотеке я нашел научный трактат (вернее, докторскую диссертацию двух врачей) о деинцефальном синдроме. Это такая болезнь, для которой характерны кратковременные приступы. Они начинаются с головокружения, потом тебя охватывает страх, одновременно поднимаются температура и давление, после приступа — частое мочеиспускание. Я проштудировал эту книжку от начала до конца несколько раз.

В конечном итоге меня — такого подготовленного — положили в военный госпиталь на предмет выявления симуляции. Там давление мне измеряли каждый день и составили карту показаний. Причем могли прийти и ночью и, измеряя давление, проверяли, напрягаю я мышцы или нет. К счастью, все это они делали без должной бдительности. Поэтому мне все удавалось. К примеру, поднять температуру на пару градусов я научился еще в школе, потирая пальцами кончик градусника. Но нужно было симулировать главное — деинцефальный синдром. В этой болезни приступы цикличны и должны обязательно повторяться хотя бы один раз в две недели. Я выбрал момент накануне первомайских праздников, в госпитале оставался только дежурный врач, который в этом ничего не понимал. Я напился воды на неделю вперед, подговорил всех ребят, которые находились в палате. Они взяли меня под руки и вызвали дежурного врача. Я вовсю симулировал, как мне страшно и плохо. Прибежал врач. Меня положили на кровать, измерили давление. Как я уже говорил, этот врач в таких болезнях не разбирался. Он снял показания, записал все симптомы и, когда мне ввели успокоительное, ушел. А наутро уже заходит завотделением. Она прочитала написанное дежурным врачом, опросила ребят, которые лежали со мной в палате…