Леонид Борткевич - «Песняры» и Ольга

В этой трагической ситуации Ольга выудила из памяти английское «эскьюз ми», достала из кармана гостиничный ключ (какое счастье, он оказался там!) и решительно подошла к стоящему у обочины полисмену. Так, мол, и так, заблудились мы, не будете ли любезны помочь. И показывает ему ключи от гостиницы. Довел доблестный страж порядка девушек до отеля — он оказался в трех шагах от того места, где они заблудились. А Ольга после этого случая стала учить английский.

Одному корреспонденту центральной газеты Кныш сказал, что Ольга использует свои возможности на 50 процентов. И на практике, без сомнения, руководствовался именно этим тезисом, начав усложнять даже самое сложное. Он не желал останавливаться, заниматься шлифовкой и подгонкой. Его неиссякающая фантазия, удивительное, парадоксальное понимание гимнастики, «нюх» на новый элемент не могли не вызывать восхищения.

Пришла весна 1973 года, Кныш уже думал о соревнованиях в Варне в будущем, 74-м (там предполагалось провести чемпионат мира), и о Монреале-76. Но именно в 1973-м Лариса Семеновна Латынина сказала: «Вас приглашают в турне по Соединенным Штатам Америки. Вылетаем завтра. Непременно требуют, чтобы приехала Корбут…»

В различных турне по Соединенным Штатам Америки Ольге пришлось выступать пять или шесть раз. Многое сегодня стерлось из памяти: события, перетасовавшись, выстроились в произвольной последовательности. Она не может точно сказать, что случилось во второй поездке, что в пятой. Особняком стоит лишь то первое путешествие 1973 года.

Говорят, парфюмерная фирма «Побурже» практически ничем не рисковала, организовывая двадцатидневное турне женской сборной СССР. Популярность гимнастики в США после Олимпиады в Мюнхене росла, подобно лавине, так что даже бейсбол и баскетбол, традиционные виды спорта, вынуждены были почтительно отступить, освобождая место на пьедестале. Секции, клубы, группы создавались везде. Гимнастика вошла в моду, а значит, стала сферой, куда выгодно помещать деньги. Это, как известно, параграф номер один из свода правил американского образа жизни. Неудивительно, что на всех перекрестках Америки разом врубились тысячи громкоговорителей, возвестивших, что гимнастика — «это здоровье, престиж, успех» и так далее по обычным рекламным образчикам.

Как утверждают, в центре тайфуна развевался на ветру огромный мыльный пузырь-миф по имени Ольга Корбут. Образ плачущей мюнхенской неудачницы дорисовали до уровня легенды, сказки по голливудским стереотипам. Пересказывалась она вкратце примерно так. Маленькая, добрая, беззащитная и никому не известная девочка приезжает на свой первый в жизни королевский бал. Случается чудо — принц замечает ее, влюбляется и делает предложение! Но в тот самый благословенный момент, когда растроганный король-отец готов соединить руки и сердца детей, произнеся напутственное родительское слово, злые силы разлучили влюбленных. В страшном темном лесу, наполненном саблезубыми тиграми, горько плачет маленькая и вновь беззащитная девчушка, едва не ставшая принцессой. Плачет, высвеченная юпитерами американской телекомпании Эн-би-си. Она потеряла все. Но… приобрела больше, чем все. Ее, маленькую, беззащитную, плачущую, узнал и полюбил мир, поспешивший на выручку с ватным тампоном, смоченным в нашатыре, и носовым платком, дабы утереть дитяти слезы, утешить, восстановить справедливость. Короче, сюжет Ольгиного мюнхенского выступления пропели на мотив Золушки.

Но, оказавшись в нью-йоркском аэропорту в марте 1973 года, Ольга об этом еще не знала и не думала. У трапа волновалось людское море с транспарантами: «Добро пожаловать, Ольга!», «Корбут и советская сборная впервые в США!», «Мы приветствуем олимпийских чемпионок во главе с блестящей Ольгой!» и т. д. Ольга признавалась, что ей было ужасно неудобно перед Людмилой Турищевой — абсолютная олимпийская-то чемпионка она! Но червячок затаенной радости копошился, копошился-таки в душе: это же надо — «Добро пожаловать, Ольга!» Приятно!

Планировалось в течение восемнадцати дней выступить в шести городах США с двухчасовыми показательными программами. С одной стороны, турне получалось облегченно-разгрузочным, особенно если вспомнить поездки, где на день приходилось по два выступления. А с другой… Чем занять публику в течение двух часов? Ведь их было всего шестеро (Людмила Турищева, Тамара Лазакович, Любовь Богданова, Антонина Кошель, Русудан Сихарулидзе и Ольга), а каждое упражнение длится не более полутора минут. В конце концов они решили действовать, как на соревнованиях, и включить для показа даже разминку.

Спортивно-концертные комплексы на пятнадцать-семнадцать тысячь не могли вместить всех желающих. С момента появления гимнасток на помосте и до самого ухода трибуны аплодировали, топали, свистели, кричали.

А удачное исполнение соскока вызывало едва ли не ликование. Таких восторженных, шумных, сопереживающих болельщиков встречать очень приятно. Приятны были и отзывы-панегирики на первых полосах местных газет, приятно было смотреть на собственные сияющие лица в американских телевизорах, давать бесконечные интервью и автографы.

Но никто не замечал, как тяжело было Ольге. А она сама буквально приходила в ярость от одной лишь мысли, что кто-то станет ее жалеть, — и прятала, прятала, прятала свою неуверенность от чужих глаз.

После очередного выступления группа прилетела в Вашингтон. Вечер, как обычно, ушел на гостинничные хлопоты, а утром… Утром их разбудили ни свет ни заря, собрали в фойе и весьма торжественно объявили: в 11.00 делегацию советских гимнасток примет президент Соединенных Штатов Америки Ричард Никсон. Ольгу это не обрадовало: мало того, что поспать не дали, так еще утренняя тренировка срывается.

Без пятнадцати одиннадцать комфортабельный двухэтажный дом-автобус с русскими гимнастками увяз было в автомобильной пробке недалеко от Белого дома, но потом прыгнул влево, вправо, нашел лазейку и ровно без пяти одиннадцать стоял у ворот главного здания США.

Минут двадцать девушек, в сопровождении несметного числа репортеров, водили по Белому дому.

И вдруг откуда-то сбоку, резко и легко разорвав надвое кольцо журналистского окружения, появился высокий, осанистый, величавый человек. Президент! Никсон надвинулся горой, глянул на Ольгу откуда-то со своего высока вниз и иронично, но совсем необидно сказал:

— У-у-у, какая же ты маленькая!

А Оля задрала голову и, сохраняя никсоновские интонации, тут же в ответ указала, как ей казалось, на весьма приличном английском:

— У-у-у, какой же ты большой!..

Американская сторона, включая главу государства, дружно прыснула. Как объяснила Ольге потом переводчица, набор звуков, произнесенных ею в тот намят ный момент, дословно переводился так: «У-у-у» сам ты большой мальчик!..»