Марина Жуковски - Эта необычная Польша. Захватывающая история о переезде в Восточную Европу и различиях менталитетов

Я даже готова была прикрыть грудью моего бедного, ничего не подозревающего друга, но вроде как никто не покушался на его жизнь.

Полковник заерзал. Поправил очки. Выразительно посмотрел на моего избранника и добавил:

— Что вы здесь рекомендуете заказать?

На счастье, пан капитан понял, что сел в лужу, и больше подобных вопросов не задавал.

Я попыталась как-то разрядить ситуацию:

— А папа католик, поляк наполовину. Он даже знает что-то там на польском. Правда, пап?

Полковник упираться не стал и выдал:

— Ну я плохо помню, но что-то там могу.

И через секунду выдал свой коронный набор звуков, как ему казалось, на польском.

— Не пэпшэ пэпшэ пэпшэ пэпшэ, — произнес полковник и вопросительно посмотрел на моего спутника.

Я и полковник уставились на пана капитана в ожидании либо оваций, либо похвалы. Но ни первого, ни второго не последовало. Мой польский друг задумался, а потом совершенно искренне сказал:

— А что это значит?

— Как что? — так же искренне удивился отец, явно не ожидая такого ответа. — Ты же поляк, ты и скажи, — и улыбка в мгновение сползла с папиного лица.

«Вот ведь зараза, — подумала я про себя. — Мог бы и придумать что-то».

Но пан капитан совершенно искренне выдал, что таких слов в польском языке просто нет. Это явно был не тот ответ, который хотел бы услышать полковник. Ситуацию надо было спасать, иначе все грозило закончиться катастрофой.

— А папа тоже учился на летчика. Даже на вертолетах летал, — выпалила я.

— Ой, правда? А я тоже интересуюсь вертолетами, — сказал пан капитан.

Полковник заерзал и нехотя начал рассказывать о своей учебе в летном училище. Настроение у присутствующих начало улучшаться, и через каких-то полчаса все пришло в норму. Полковник блистал знаниями в области авиации, добытыми в студенческие годы. Пан капитан комментировал, и в конце концов мужчины наконец были на одной волне.

Еще через полчаса Томаш предложил выпить винишка, полковник предложил коньячок. Решили остановиться на последнем. Официантка поставила на стол поднос с коричневой жидкостью. Влив в себя по сто грамм, разговор начал набирать обороты, а настроение обоих панов заметно улучшилось.

По окончании ужина полковник неожиданно пригласил нас к себе домой. Беспрецедентный шаг, ведь домой папа никого и никогда не приглашал. Исключением были проверенные временем и самим полковником боевые товарищи и сослуживцы и две мои подруги. Всем остальным в святая святых жилище доступ был закрыт.

Поэтому такой неожиданный поворот событий был хорошим знаком, означающим, что кандидат в женихи, несмотря на не совсем радужное начало, ему все же понравился.

Дома полковник достал еще одну бутылочку коньячка. Пан капитан одобрительно кивнул. Связь была установлена.

Мужчины так увлеклись разговорами об авиации и Польше, что, кажется, я наконец могла спокойно выйти и вернуться через два дня.

С будущей свекровью первый раз мы познакомились по скайпу. Томаш торжественно подвел меня к экрану компьютера и с небольшим волнением в голосе произнес:

— Познакомься, мама, это моя Маринка.

Поляки ко всем знакомым и близким обращаются, используя исключительно уменьшительно-ласкательные имена. Например, Маринка, Танька, Олька. И если наша Танька звучит как-то дерзко и пренебрежительно, то польская Танька — это скорее Танюша, Танечка. Так и я с первых же дней знакомства сразу стала Маринкой.

Пани Барбара в свои шестьдесят с хвостиком выглядела как киноактриса и вела себя соответственно. Артистично. Много говорила и много смеялась. Кроме этого, она все еще была стюардессой. Да, да, она летала и до сих пор продолжает это делать и говорит, что на пенсию она не выйдет никогда, а из самолета ее вынесут только ногами вперед.

Кажется, нашему первому интернет-знакомству она не придала никакого значения, посчитав меня очередной зазнобой своего сына. Но, видимо, тогда она еще не подозревала, что планы у нас серьезные.

Пани Барбара самую малость говорила на русском, что и попыталась мне незамедлительно продемонстрировать. С пятого на десятое кое-как мы друг друга поняли.

— А она тоже стюардесса? — спросила мама моего избранника.

— Была стюардессой, уже не летает.

Дальше будущая свекровь напрочь про меня забыла и спрашивала о работе, о здоровье и обо всем, чем обычно обеспокоены матери.

Позднее пани Барбара периодически и невзначай интересовалась моими делами, созваниваясь с сыном по скайпу, но, кажется, делалось это приличия ради.

Но в один прекрасный, а точнее сказать, печальный вечер на моего пана капитана и его друга напали неизвестные.

Друзья-товарищи возвращались из кафе домой и по дороге почувствовали себя не совсем хорошо. Дальше лента событий прерывается. Очнулись польские паны уже дома. Как добрались, не помнят. Бумажники, телефоны и все ценное было изъято неизвестными. Самое страшное и жестокое было то, что, потеряв сознание, они были избиты теми же неизвестными, что прихватили с собой все вещи. На счастье, отделались они легким сотрясением и синяками без каких-либо серьезных последствий.

Увидев лицо моего польского друга, я пришла в ужас. Нос и бровь разбиты, губы вспухшие, лицо приобрело сине-фиолетовый оттенок. Его друг выглядел не лучше и, кажется, пострадал даже больше, так как голова его увеличилась вдвое.

Неизвестные грабители проявили особою жестокость, избивая свои жертвы в бессознательном состоянии. Со слов врача, осматривающего пострадавших, хулиганы били больно ногами по голове, и это чудо, что оба капитана отделались лишь синяками и царапинами.

Всю заботу о пане капитане я взяла на себя. Временно он не мог работать. Я ездила с ним в больницы, писала заявление в милицию, делала компрессы на больные места, варила бульон под его чутким руководством и даже какое-то время помогала финансово, так как вместе с бумажником украли и все его банковские карточки.

Пани Барбара, узнав о содеянном, была готова сесть в первый же самолет и прилететь спасать сына. Он же успокоил ее, сказав, что все в порядке, приезжать нет необходимости и вообще о нем есть кому позаботиться. Как и любая мать, она ужасно переживала и звонила практически каждый день — узнать о состоянии здоровья больного.

Думаю, что после этого случая ее отношение ко мне кардинально изменилось и из статуса «очередная девушка сыночка» я приобрела статус иной и вышла на новый, высший уровень.

Вследствие брутального избиения пана капитана в рейтинге «лучшая невеста для сына» моя кандидатура заняла лидирующую позицию.