Денис Ахапкин - Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

На то, что читатель должен знать культурный контекст, Ахматова еще раз указывает, замечая в предпосланном «Поэме без героя» в качестве одного из предисловий отрывке «Из письма к N»: «Тем же, кто не знает некоторые петербургские обстоятельства, поэма будет непонятна и неинтересна» [113] Ахматова А. А. Поэма без героя. C. 32. . О том, как именно Ахматова работает с контекстом и как это отразилось в поэтике Бродского, будет сказано подробнее в одной из следующих глав.

Интересно, что в «Музе плача» «Поэма без героя» вообще не упоминается, хотя непосредственное влияние этого текста на молодого Бродского несомненно, и он приложил большие усилия, чтобы из-под этого ахматовского влияния уйти — показательно, например, его нежелание переиздавать «Шествие», в котором влияние «Поэмы без героя» видно, как говорится, невооруженным взглядом.

Свое впечатление от поэмы Бродский кратко сформулировал в беседе с Соломоном Волковым:

Помню, как я прочел «Поэму без героя» в ее первом варианте. Я очень сильно возбудился. Впоследствии, когда «Поэма» разрослась, она мне стала представляться слишком громоздкой. Впечатление свое о поэме я могу сформулировать довольно точно с помощью одной сентенции, даже не мной высказанной: «Самое замечательное в „Поэме“, что она написана не „для кого“, а „для себя“» [114] Волков C. М. Диалоги с Иосифом Бродским. C. 234. .

Очевидно, что, несмотря на замечание Ахматовой об отсутствии в «Поэме» третьих смыслов, Бродскому важна именно герметичность поэмы, недоговоренность и система намеков, которые в ней присутствуют. «Конечно, — замечает он, — Ахматова зашифровала некоторые вещи в „Поэме“ сознательно. В эту игру играть чрезвычайно интересно, а в определенной исторической ситуации — просто необходимо» [115] Там же. .

Биограф Ахматовой Аманда Хейт считает «Поэму» логичным финалом ее творчества: «„Поэмой без героя“ Ахматова в каком-то смысле завершила свое поэтическое странствие. Стоя на позициях акмеизма и постигая через жизненный опыт глубины языка живых символов, она сумела найти место своей жизни не только в судьбе своей страны, но и во всей мировой литературе» [116] Хейт А. Анна Ахматова. C. 197. .

Помните, как Ахматова, опасаясь прослушивания, писала на бумажке, показывала написанное собеседнику и тотчас сжигала над пепельницей? Поздние стихи Ахматовой, и особенно «Поэму без героя», можно представить как текст, комментарии к которому сожжены таким образом. И хотя сама она говорила, что никаких третьих смыслов «Поэма» не содержит, это лишь свидетельство того, что поэма была понятна (вопрос — до какой степени?) тесному кругу современников и единомышленников. Ахматова, однако, и не рассчитывает на полное понимание. Ситуация, в которой отправитель и получатель владеют одной и той же информацией, семиотически бессмысленна [117] Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М.: Гнозис, 1992. C. 14–15. .

Поэтический текст может быть адресован идеальному читателю, как в стихотворении памяти Бориса Пильняка из «Венка мертвым»: Все это разгадаешь ты один. Но в действительности он попадает к читателям реальным и провоцирует часть из них на поиск смыслов, активное сотворчество, попытку реконструировать авторскую интенцию. Другая часть считает, что в поэзии не все должно быть понятно, и находит удовольствие в авторском голосе, языке и образах. Есть и те, кто отбрасывает недочитанный текст как непонятный и раздражающий.

Это не специфика поэзии именно Ахматовой — это свойство хорошей литературы вообще. Разные когорты читателей (термин из исследований по психологии чтения) выбирают разные тексты. Отличительная черта Ахматовой та, что она выводит момент поиска нужного смысла на передний план, создавая ситуацию, в которой явно указывает на что-то неизвестное читателю, не давая при этом пояснений, облегчающих понимание.

Особенно отчетливо эта особенность видна в ряде поздних стихотворений Ахматовой, например, в цикле «Полночные стихи», который буквально пронизан указательными местоимениями в этой функции. Т. Ю. Хмельницкая писала Г. Ю. Семенову 15 сентября 1963 года: «На днях слушала стихи 74-летней Анны Ахматовой — совсем новые, совсем личные. В них была мраморная твердость и непререкаемая высота. И все-таки каждое слово в них окружено тайной недосказанности, поясом нераскрытых ассоциаций — и очень насыщенно и густо в этих, казалось бы, изваянных строках. И возможность догадки не портит их, а делает еще значительнее» [118] Цит. по: Тименчик Р. Д. Анна Ахматова в 1960-е годы. C. 588. .

Вот как характеризует этот цикл Аманда Хейт: «„Полночные стихи“, написанные Ахматовой в конце жизни, образуют обособленный цикл стихотворений о любви. Любви, в них воспеваемой, грозят не новые повороты судьбы, в лице истории, войны или революции, но тень надвигающейся смерти. Обычные разлуки — предвестники этого неизбежного последнего прощания, и во власти влюбленных преодолеть его, побеждая саму смерть. Расставание, быть может, даже легче вынести, чем встречу. И что невозможно на земле, может случиться в музыке или общем для двоих сновидении» [119] Хейт А. Анна Ахматова. C. 195. .

«Полночные стихи» являются своего рода продолжением серии текстов, центральным образом которых является взгляд назад. Среди них «Лотова жена» и «Данте», о которых шла речь выше. Эпиграфом для этого цикла Ахматова выбирает строчку «Все ушли, и никто не вернулся».

Глубинная сложность цикла при его внешней простоте вызывает затруднения не только у многих читателей, но даже у некоторых исследователей, выливаясь в характеристики, подобные хармсовской истории о рыжем человеке: «В лирический сюжет „Полночных стихов“ события биографического характера не инкорпорированы, как не упоминаются здесь и какие бы то ни было фрагменты территориально-географического, культурно-исторического и тому подобного характера» [120] Тюрина И. И. Поэтика отражений в лирике А. Ахматовой («Северные элегии», «Полночные стихи») // Вестник ТГПУ. Серия: Гуманитарные науки (Филология). 2006. № 8 (59). C. 96. . Если перешагнуть через громоздкое сочетание события биографического характера не инкорпорированы, понимаешь, что мысль автора проста — эти стихи Ахматовой не связаны с ее жизнью. С этим трудно согласиться, хотя, действительно, детали жизненного и непосредственно связанного с ним читательского опыта Ахматовой не упоминаются здесь прямо.

Для других читателей все, напротив, чрезвычайно просто, и они дают сложному тексту ложное, зато романтическое объяснение. Вот, например, запись в дневнике ахматовской знакомой В. А. Сутугиной: «Читали стихи А. А. Исаю Бродскому. Это молодой, 22-х лет, поэт, очень талантливый и она в него влюблена и такие стихи ему пишет — как в молодости писала. А он влюблен в какую-то молоденькую красавицу Марину, девушку». Через месяц та же Сутугина писала Ахматовой: «…мне удалось прочитать Ваши „Полуночные стихи“. Что это за прелесть! Это лучшее, что Вы написали за последнее время (по моему мнению). В них такой аромат молодости, что я вспомнила Вас с большим гребнем в волосах и меховом воротнике» [121] Тименчик Р. Д. Анна Ахматова в 1960-е годы. C. 588. .