Яков Мелькумов - Туркестанцы

Террором и насилием временно можно было подавить открытое сопротивление трудящихся масс, но нельзя было заставить эти массы вести борьбу за чуждые им интересы младобухарцев.

Не доверяя басмачам и опасаясь собственного народа, младобухарцы искали такую силу, на которую они могли бы опереться, не боясь, что она сама будет претендовать на власть. Найти ее можно было только за пределами Бухары. Таким образом, младобухарцы не останавливались даже перед интервенцией.

В сентябре 1920 года в Баку заседал 1-й съезд народов Востока. Сюда приехал и Энвер-паша. Колоритная фигура Энвер-паши, этого авантюриста международного масштаба, обладавшего огромным честолюбием и властолюбием, привлекла внимание младобухарцев, смот-ревших на него как на «деятеля», который может им впоследствии пригодиться.

Незадолго до первой мировой войны Энвер-паша окончил германскую академию генерального штаба в Берлине. Он был женат на дочери турецкого султана и поэтому пользовался особым положением на Востоке, где турецкий султан почитался в качестве наместника Магомета на земле. Не лишенный некоторых способностей, Энвер-паша был одним из лидеров младотурок, военным министром и фактическим диктатором Турции. Во время первой мировой войны, когда Турция выступила на стороне Германии, Энвер-паша предпринял крупное наступление с целью окружения и уничтожения русской Кавказской армии. Его политические планы простирались очень далеко. Энвер стремился поднять на восстание мусульман Закавказья и объединить тюркские народности России и Персии под скипетром турецкого султана — халифа. В своих политических выступлениях Энвер-паша говорил о наступлении в скором будущем небывалого расцвета Оттоманской империи. Но предсказания Энвера не сбылись. В Саракамышской операции 1914 года русские войска наголову разгромили противника. 3-я турецкая армия потеряла 70 000 из 90 000 солдат. В 1918 году, после поражения в войне султанской Турции, Энвер-паша бежал из страны, опасаясь гнева своего народа. Два года скитался он по странам Востока, выискивая новые возможности для своих авантюр.

В Баку Энвер-паша обратился к делегатам съезда с письменным заявлением, в котором объявлял себя сторонником национальной политики коммунистов. Это был ловкий ход. Заявляя о своем сочувствии бухарской революции, принимая на словах национальную программу большевиков, Энвер-паша имел в виду только один пункт этой программы: право наций на самоопределение вплоть до отделения. И Энвер-паша начал вынашивать планы создания нового мусульманского государства из народов Персии, Афганистана и Бухары. Себя, конечно, он видел во главе этого государства.

Делегацию Бухары на съезде возглавлял лидер младобухарцев Файзулла Ходжаев. Сын крупнейшего бухарского купца, самого богатого после эмира человека, Файзулла Ходжаев получил высшее образование в Париже и, вернувшись в Старую Бухару, стал одним из организаторов партии младобухарцев. Впоследствии Файзулла Ходжаев вступил в Коммунистическую партию, но до последнего дня оставался буржуазным националистом.

Встретив на съезде Энвера, Ходжаев увидел в нем человека, способного помочь младобухарцам прийти к власти. А Энвер в свою очередь решил использовать младобухарцев для осуществления своих планов. Переговоры между Файзуллой Ходжаевым и Энвер-пашой держались в тайне от коммунистов бухарской делегации. Файзулла Ходжаев встречался с Энвер-пашой несколько раз, и в результате переговоров Энвер-паша в ноябре 1921 года прибыл в Старую Бухару.

Младобухарцы устроили Энверу пышную встречу. На митинге, организованном в его честь, председатель профсоюзов Бухарской Народной Советской Республики, отъявленный националист Кури-Джавад торжественно объявил:

— Слово предоставляется руководителю революционеров всего мира — Энвер-паше.

Трудящиеся революционной Бухары, присутствовавшие на митинге, закричали:

— Мы знаем одного вождя революции — Ленина! Молодежь немедленно окружила трибуну и не пропустила к ней Энвера, и он вынужден был говорить из своей машины. Речь Энвера была насквозь демагогической и неоднократно прерывалась возгласами:

— Долой!..

— Хватит болтать!

— Забирай свой чемодан и возвращайся в Стамбул! Однако, несмотря на такую встречу, младобухарцы предложили Энверу пост главнокомандующего вооруженными силами республики. Так младобухарцы стали осуществлять план укрепления своей власти.

В годы первой мировой войны в Средней Азии оказалось много турецких военнопленных — офицеров и солдат. После приезда Энвер-паши они стали съезжаться в Бухару. Не заинтересованные в благополучии страны и ее народа, турецкие военнопленные охотно шли на службу к младобухарцам, соблазняемые высокими окладами и должностями. Разумеется, вербовка турецких офицеров на службу, главным образом в органы милиции, проводилась младобухарцами скрытно.

Выступая перед трудящимися Старой Бухары с официальными речами, Энвер-паша заявлял, что он стоит за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, и в то же время совместно с младобухарцами развертывал подпольную работу, направленную на ликвидацию Советской власти.

В Старой Бухаре Энвер-паша жил на квартире назира по иностранном делам Якуб-Заде. Почти ежедневно между Энвер-пашой и председателем Совета назиров Бухарской I республики Файзуллой Ходжаевым происходили встречи и беседы.

В результате всцх этих закулисных приготовлений к перевороту и ликвидации народной власти во главе милиции Старой Бухары оказался турецкий полковник Али-Ризо-эфенди, а начальниками областных отделов милиции — турецкие офицеры и политические авантюристы. С одним из них я случайно встретился в конце 1921 года в Дюшамбе.

Встреча произошла на квартире у председателя Диктаторской комиссии. В комнату, где мы сидели, вошел одетый по-таджикски человек. Вежливо поздоровавшись, он весь вечер был очень сдержан, по-таджикски говорил мало. Было заметно, что ему стоит больших усилий правильно строить свою речь, в которой, несмотря на все его старания, слышался турецкий акцент. Я прямо спросил его, кто он такой. За него поспешил ответить Усман Ходжаев, представив незнакомца как начальника областной милиции. На мои другие вопросы начальник милиции вежливо ответил, что пришел к председателю Диктаторской комиссии по делу и что на вопросы, касающиеся выяснения его личности, он готов ответить у себя дома, и тут же пригласил меня к себе. Я принял приглашение и через несколько дней направился к нему.

У калитки огромного фруктового сада меня встретили два милиционера, в которых не трудно было узнать турок. Они повели меня по расчищенным дорожкам, обсаженным розами. По пути я увидел, как какой-то мужчина с внешностью евнуха, расставив руки, гнал перед собой к калитке, расположенной в глубине сада, молодых женщин. Женщины, не обращая внимания на его сердитые покрикивания, с любопытством оглядывались, улыбались, а одна, уходя на женскую половину, помахала мне рукой.