Яков Мелькумов - Туркестанцы

Удалось установить наиболее опасные очаги, в которых свили себе гнездо племенные вожди. В двенадцати километрах юго-западнее Ходжели находилась крепость Ак-Кала, в которой Якши-Кельды сосредоточил отряд в 150 всадников. Гулям-Али-хан имел резиденцию в кишлаке Мая-Батан, где находился отряд в 80 всадников. В Ак-Тепе засел со своими 70 джигитами Нияз-баши. Ахмед-бек с сотней всадников проживал в Ак-Сарае. Таким образом, под рукой у вождей постоянно находилось до 400–500 хорошо вооруженных всадников.

По моему настоянию Турсун Ходжаев запросил вождей, для чего они держат такую вооруженную силу. Поступил ответ: туркмены ведут себя неспокойно. От-ряды нужны для того, чтобы поддерживать авторитет Советской власти. Ответ этот вполне устраивал Турсуна Ходжаева. Но у меня он вызывал серьезные опасения: вожди открыто заявляли, что они готовы силой подавить законное недовольство дехкан. Назревала новая вспышка недовольства, которую провоцировали племенные вожди.

В середине сентября ко мне пришел начальник штаба Васильев и доложил, что в песках Кара-Кум появился Джунаид-хан. Появление его в это тревожное время лишь подтверждало мои опасения, и я приказал организовать за Джунаидом непрерывное наблюдение и каждый день докладывать мне.

Сразу же после появления Джунаида стали поступать сообщения о налетах басмачей на караваны торговых организаций и узбекские кишлаки. Проще всего было приписать эти налеты Джунаиду, тем более, что об этом говорили племенные вожди. Но агентурные данные свидетельствовали о том, что Джунаид-хан ведет себя пассивно. Тщательное же расследование каждого случая ограбления уводило далеко в сторону от колодцев Орта-Кую, где находилась ставка Джунаида.

Мне стало ясно, что басмаческие налеты — дело рук племенных вождей, пользующихся появлением Джунаид-хана, чтобы свалить на него вину.

Вскоре это подтвердилось. Штаб бригады получил сообщение, всколыхнувшее всю Хиву и вызвавшее возмущение всех слоев трудового населения: на озере Кара-Терен были убиты басмачами 22 комсомольца. Через агентурную сеть я получил неопровержимые доказательства, что убийство совершено бандой Дурды-Клыча с одобрения и под руководством Якши-Кельды.

Я доложил об этом Турсуну Ходжаеву, но он заявил, что Якши-Кельды — преданный Советской власти человек и что он не мог пойти на такое преступление. «Комсомольцев убили люди Джунаид-хана», — безапелляционно заявил Ходжаев.

События развивались столь стремительно, что каждый день можно было ожидать вооруженного столкновения. Чтобы не быть застигнутыми врасплох, я сообщил командующему фронтом Левандовскому о своих опасениях и просил разрешения приступить к разоружению наиболее реакционных вождей.

В ответ пришла шифровка, в которой Левандовский сообщал о своем скором прибытии в Хорезм.

В Локае нам сравнительно легко удалось привлечь на свою сторону некоторых племенных вождей, дороживших интересами своего народа и потому боровшихся за Советскую власть. Такими вождями были Абдул-Азис, Карши-аксакал и Доны-аксакал. В Хорезме дело обстояло иначе.

Наиболее прогрессивно настроенные племенные вожди погибли во время народных восстаний и кровавой диктатуры Джунаид-хана. Оставшиеся в живых вели двурушническую политику, лишь бы сохранить в своих руках власть. Они готовы были сотрудничать с кем угодно, но при одном условии: за ними сохраняются все их богатства и сословные привилегии… С этим мне уже приходилось сталкиваться в Восточной Бухаре, где крупные курбаши нередко предлагали нам свое сотрудничество в обмен на признание их права эксплуатировать бедняков.

В Хорезме реакционным племенным вождям удалось пробраться к власти. Поэтому, разоблачая предательскую роль вождей с помощью агитационно-политической работы в массах, нужно было готовиться к их немедленному разоружению. Восстание, которое назревало среди трудового населения Хорезма, было очень опасно: во-первых, почти во всех аулах на руках у туркмен имелось много оружия; во-вторых, восстание, начатое против феодальных вождей, было бы одновременно восстанием против Советской власти, которую вожди представляли на местах.

Надо было как можно быстрее доказать дехканам, что феодальные вожди — враги Советской власти, что Советская власть стоит на стороне трудящихся, является их родной властью. Надо было возглавить дехкан и повести их на борьбу против феодальных вождей.

В сентябре мы и приступили к этой трудной работе. Правительство Хорезмской республики имело дело только с вождями. О народе не думало. Например, если выделялись средства для закупки хлопка, то эти средства поступали в распоряжение вождей. А те клали деньги себе в карман и забирали хлопок у дехкан. Так, вождь племени имрали Хаким-бек получил 150 тысяч рублей серебром для закупки хлопка. По тому времени это были огромные деньги, на которые можно было обеспечить всем необходимым сотни дехканских хозяйств. Но Хаким-бек употребил их по своему усмотрению, построив огромную курганчу.

Меня, комиссара бригады Серденко и начальника особого отдела Четвертакова избрали в Хивинский обком партии. Так, оказавшись в центре политической и хозяйственной жизни республики, мы поставили вопрос об изменении существующего порядка контрактации хлопка, предложив заключать договоры с каждым дехканским хозяйством и расплачиваться с ними на месте. Одновременно мы предложили взыскать с Хаким-бека присвоенные им деньги. Нас поддержало большинство членов обкома, а те, кто были против, молчали, боясь разоблачить себя в глазах честных коммунистов.

Была также предпринята попытка оздоровить органы власти на местах. За открытую поддержку антисоветской деятельности феодальных вождей был снят с работы и исключен из партии председатель Ташаузского ревкома Чары Перлиев. Но в условиях засоренности правительственного аппарата республики младохивинцами такие мероприятия почти ничего не меняли: вместо Чары Перлиева председателем ревкома был назначен родственник Ахмед-бека (вождя племени ушак) Ходжа-Л1ухамедов.

Чтобы на конкретном примере показать дехканам, как надо бороться с феодальными вождями, политотдел бригады взял шефство над аулом Ходжа-Кумез.

Этот аул, в котором насчитывалось 90 дворов, населяли бедняки, выходцы из разных племен. Коммунисты бригады организовали здесь аульный Совет и партийную ячейку, объединив таким образом усилия всех жителей Ходжа-Кумеза для поднятия хозяйства. Красноармейцы бригады помогали своим подшефным во время полевых работ, очищали арыки, учили обращаться с плугом, который постепенно вытеснял кетмень. Аульный Совет ведал заключением договоров с Центросоюзом и следил за тем, чтобы каждый дехканин получал за свою продукцию все, что ему положено. Эти мероприятия быстро дали результаты. Только от продажи государству одного урожая жители аула получили столько денег, сколько не получали за несколько лет.