Рения Шпигель - В тени Холокоста. Дневник Рении

Такая долгая, дружеская прогулка, возможно, даже лучше, чем… Но что я знаю?

Договорились на завтра, он зайдет за мной около 4-5 часов. Булуш, если бы ты была здесь… Я так счастлива – и это благодаря тебе. Вы поможете мне, Булуш и Господь. Пока, целую, Рена.

О чем договаривались – не совсем получилось, но в конце концов мы встретились. Мы пошли в Социалистический клуб, а потом гулять. Самое приятное – это была прогулка, долгая прогулка наедине. Мы шли, держась за руки, и говорили, говорили, а кроме этого мы разговаривали взглядами. Для меня такая прогулка – самая прекрасная симфония, и может заменить десятки других приятных вещей.

Он сказал, что хотел бы, чтобы у него на свадьбе играли «Свадебный марш» Мендельсона. Фела показал на меня, и Зигу тоже показал на меня. Мы говорили о будущем, о медицине и т. д. и т. п. З. сказал, что не хотел бы иметь сына или вообще детей, потому что дети в возрасте от 13 до 16 лет переживают период бунтарства и большого внутреннего смятения. Мне было так хорошо! От его взглядов мне так тепло. Не говоря уже о том, что мы держались за руки. Ну, скажу я вам, в такой прогулке есть какая-то сила. Насчет жизни в общежитии он сказал: «Никого не хочу там видеть, лучше я буду смотреть на тебя». Мы не договорились встретиться. Ага, какие штуки с Мацеком! Зигу был рад, что я не хотела с ним встречаться.

Вы мне поможете, Булуш и Господь…

Вся неделя была великолепной, но для меня – пустой. Сегодня я испытываю пустоту и печаль, такую печаль. Но оказалось, что он заходил, и мне стало лучше. А завтра? Воскресенье, возможно, снова ничего не произойдет.

Вы мне поможете, Булуш и Господь…

Дом – приглашение. Он все говорил: «Тсс, Рения!» А когда я спросила: «Что?» – он ничего не ответил.

Ах! Сегодня! «Было прекрасно, тепло, влюбленно». Я его видела дважды, мы провели вместе пять часов. Ходили в кино. Он нежно держал меня за руку, так нежно, и все время зевал. Когда наткнулись на Мацека, сделал приятное лицо. Но, знаешь, я нашла его фотографию с какой-то девушкой. З. был сонный. А я была слишком вежлива, чтобы о чем-нибудь спрашивать. Но, в самом деле, поверь мне, радость моя, дорогуша, было замечательно. Лучше всего было с конфетой. Ах! Зигу, не могу выразить, как я тебя люблю.

З., кажется, сердит на Ирку за то, что она нам врала про Фелека. Я тоже. Сегодня он сказал, что мы начнем ходить в Замок – правда???

Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Было так прекрасно, так безоблачно, а теперь все прошло, как сон, сказка кончилась. До сих пор я все еще была поглощена мыслями об этом воскресенье, а теперь, знаешь, меня трясет от злости, и в то же время я рада! Да, я рада, что испортила ему настроение на день! Я рада, что завтра не появлюсь на перемене. Я ему покажу, ну, погоди.

Черт послал его и Ирку, и именно сегодня, когда я обдумывала проблему Ирки и Зиго! Я как раз представляла самые фантастические картины с Иркой и Зиго в романтических позах, когда встретила их вместе вечером. Сначала хотела убежать, но мы с Норой придумали хороший фокус – к счастью, в этом доме два входа! Ах! Я получила удовлетворение! Погоди, ты думаешь, что я буду наблюдать, как ты обнимаешь Ирку при мне и в то же время следишь за моей реакцией? Продолжай ласкать ее, гулять с ней, называть ее еще более нежными именами, а я буду играть у тебя на нервах, я буду играть тебе Девятую симфонию Бетховена, ты меня запомнишь, ты, олух, чтобы ты понял, что значит досаждать ревнующей влюбленной женщине. Я знаю, что Мацек тебя раздражает. Так я использую Мацека, чтобы действовать тебе на нервы. «Твоя совесть абсолютно чиста в том, что я не занимаюсь учебой из-за тебя». Во всяком случае, это не твое дело. Зигу! Если бы ты только знал, что я едва удерживаю слезы и как ужасно сейчас тебя ненавижу. И с каким наслаждением я буду мстить тебе, даже если тебе будет очень больно. Всемогущий Бог! Я в отчаянии, не знаю, что я пишу, и так сильно хочу, чтобы уже наступило завтра!!! Ах, Булчик, если бы ты знала о моих страданиях и о моей ненависти!

Вы поможете мне, Булуш и Господь.

Эта неделя была какой-то приятной и туманной, и я тоже так чувствовала – как-то туманно, настроение было так себе. Ирка все насмехалась надо мной, но поняла, что ничего не выходит, и чуть не взорвалась. Как бы то ни было, она флиртует с З. Зачем – не знаю. А он? Не знаю (он продолжает ее при мне оскорблять). Помнишь?

В воскресенье мы с З. собирались пойти в кино, и Ирка об этом знает, потому что я ей сказала, и она захочет примазаться. Пока что говорю нет, но я в ярости. Изо всех сил стараюсь это не показывать, но успеха добилась только частично. Ирка вообще сказала ему, что ищет любви, что ей чего-то не хватает. Все в порядке, я понимаю, но я предпочла бы, чтобы она искала где-нибудь еще, а не у З. О нас теперь известно всем, в том числе ученикам, учителям и даже мисс Полак, которая нас видела издали, но не мне.

Завтра у нас вечер с чтением моих стихов. Меня это не радует. Я очень растеряна. А потом будет вечеринка. У меня нет настроения на вечеринку. Не знаю, я боюсь! Я ужасно боюсь любой вечеринки. Нет, я не в настроении и лучше пошла бы в кино, но – с ним, за остальное большое спасибо. В любом случае он может в лепешку разбиться. Ты знаешь, что сегодня

В своем отчаянии я пыталась найти какое-то забытье в афоризмах и начала об этом писать.

Ты знаешь, все думают, что у нас уже было… ха, ха, ха. И я могла бы кое-что сказать по этому поводу. Сама понимаю, но я все еще глупо боюсь любви и завтрашнего вечера, но…

Вы мне поможете, Булуш и Господь.

Должен был быть вечер. Но! Разве это не лучше, чем сотня обычных вечеринок с танцами? Лучше, чем крутиться в толпе? Не позволить Мацеку и Польдеку удержать меня там после криков «автора, автора» и вместо этого уйти держась за руки с моим прекрасным Зигушем? Слушать его нежные слова, сидеть с ним в кино (и почти, почти, ах…) и вернуться домой в 12? Ну? Разве это не лучше?