Елена Докич - Несломленная

В этом году я не прохожу дальше первого круга. Из теннисной Золушки-2009 я превратилась в полное фиаско. В матче против 27-й сеяной Алисы Клейбановой я вялая, а она спокойно играет в полную силу и побеждает в двух сетах – 6:1, 7:5. Уезжая из Мельбурна, я снова оказываюсь в поисках себя. Единственная причина, по которой я продолжаю работать с Борной, – это Тин, который из раза в раз просит меня дать ему еще один шанс. Но сейчас даже он уже понимает, что присутствие Борны плохо сказывается на мне.

После Australian Open мы возвращаемся в Париж тренироваться в Академии Муратоглу. И там я наконец-то решаю, что пора расстаться с Борной Бикичем. Тин полностью меня понимает и даже подталкивает к этому.

Я завожу с Борной разговор и, сообщив ему, что мы расстаемся, моментально чувствую облегчение. Сначала он не верит своим ушам, но в конечном счете с моим решением соглашается.

Следующие недели проходят в ощущении свободы и легкости. Я играю в мексиканском Монтеррее и Индиан-Уэллсе. Несмотря на то что у меня нет ни уверенности, ни игры, по крайней мере я больше не несчастна, не на взводе, не напряжена изо дня в день. Это невыносимое бремя больше меня не тяготит.

Несмотря на обретенную гармонию, я в цейтноте, потому что у меня нет тренера, а чтобы найти кого-то, кто подойдет тебе и будет свободен, нужно время. Сделать это посреди сезона еще сложнее. Я возвращаюсь в Академию Муратоглу, чтобы составить хоть какой-то план.

Однажды вечером после тренировки мы с Тином пытаемся разрулить тренерскую ситуацию. Он знает, что одна я не тяну и мне обязательно нужен тренер, если я хочу добиться еще чего-то. Мы размышляем над тем, чтобы на несколько недель и месяцев вернуться к Борне, пока не найдем ему постоянную замену. Я знаю, что снова работать с ним – плохая идея, но я уже будто бы хочу доказать себе и всем остальным, что Борна не сможет поддержать меня и поднять в рейтинге.

Через несколько недель после увольнения Борны Тин уговаривает меня взять его обратно. Накануне «Ролан Гаррос» и Уимблдона нам нужно проявить прагматичность и использовать этот вариант, потому что других нет.

Мы проводим сносный десятидневный сбор в Париже. Я не в лучших кондициях, и форма, и уверенность у меня на спаде, а Борна, по традиции, ничем не помогает. Через несколько дней после начала сбора он объявляет, что у него новая девушка. Я реагирую нормально. Мне все равно. Но Тин воспринимает это в штыки, потому что у Борны опять голова не на месте, когда я плачу ему за то, чтобы он занимался мной. Через несколько дней нам ехать на турнир ITF. Я даю Борне понять, что он ведет себя неправильно, но перед самым нашим отъездом он говорит, что поедет не на турнир со мной, а домой провести время с девушкой. Я так и знала, что это произойдет, – и вот мои ожидания оправдались, когда до «Шлема» остается две недели. Тин зол, я расстроена. Я прошу Тина не обращать на это внимания, потому что мы уже достаточно вытерпели и дали Борне кучу шансов.

После тренировочного сбора у Патрика мы снова расходимся.

Из-за этого затянувшегося тренерского кризиса моя игра и уверенность в небывалой яме. Тем не менее в Праге я дохожу до четвертьфинала. Несмотря на то что на корте мне никто не помогает и что ближайшие месяцы обещают быть трудными, я настроена оптимистично. У нас с Тином все хорошо, и наши отношения крепки как никогда. Я тренируюсь по много часов и постепенно начинаю чувствовать себя лучше. Но в свете последних событий в голове у меня еще бардак.

2010-й складывается для меня тяжело. На двух европейских «Шлемах» я выступаю неудачно. На «Ролан Гаррос» я приезжаю неподготовленной и проигрываю в первом круге. К старту Уимблдона я подхожу по-прежнему без тренера и с матчбола проигрываю во втором круге квалификации. Чтобы развеяться, я иду прогуляться и оказываюсь посреди поля для крикета в Рохамптоне, где обливаюсь слезами. В таком состоянии меня там подловил фотограф. Ужасно.

Стресс последних шести месяцев дает о себе знать. Я опустошена психологически и эмоционально. Как мне отыграть европейские турниры ITF, на которые я заявлена? Возможно, следует взять перерыв на несколько недель и решить, что делать дальше. Мне нужная какая-то резкая перемена.

Тин предлагает поехать в Швейцарию к известному голландскому тренеру Гленну Шаапу. Он работал с топ-игроками – например, с Надей Петровой. Гленн известен своими жесткими тренировками и шикарным пониманием игры. Последний год мы с ним обсуждаем возможность сотрудничества на отдельных отрезках сезона – он постоянно занят в академии в Швейцарии и сейчас тренирует другую теннисистку, Андреа Петкович. Поработать с ним – отличная перспектива для меня, но я так устала после всего дерьма, которое вытерпела от Борны, что не уверена, смогу ли заставить себя поехать к нему. Я потеряла свой позитивный настрой и теперь сомневаюсь даже, что стоит пытаться поработать с Шаапом.

Мы обсуждаем это с Тином, и он убеждает меня позвонить Гленну. Я уже одной ногой в самолете домой, но в последнюю минуту меняю планы.

Думаю: «Все равно я ничего не теряю» .

Гленн рад моему звонку. Он еще неделю будет на Уимблдоне, но велит мне ехать в академию в Швейцарию, где мне до его приезда поможет другой тренер.

Мы приезжаем в академию в Берне, и со мной работает ее хозяин, бывший игрок топ-30. Еще мне выделяют тренера по фитнесу, с которым мы тоже трудимся каждый день. Работа тяжелая, но выстроена как следует и заставляет меня очнуться. Я быстро осознаю, как давно мне не хватало всего этого: направления, рабочего процесса, поддержки, настроя, дисциплины. Шаап еще не приехал, и я понимаю, что с ним будет еще тяжелее.

Первая тренировка с Гленном просто адская. Я сразу чувствую, что он хочет меня проверить. Так и выходит. Работа с ним – как пытка: спринт за спринтом. Потом бокс и снова спринт. На корте мы проводим почти по три часа за раз. По моим ощущениям, я сыграла тысячи мячей без единой остановки. После тренировок меня практически тошнит от усталости. Но мне это нравится, и мне нравится работать с ним. Вскоре он понимает, что я умею пахать. Я никогда не говорю «хватит» или «я больше не могу», хоть и знаю, что он специально взвинчивает нагрузки, чтобы проверить, сдамся ли я.

В конце первой недели Тин поворачивается ко мне и говорит: «Охренеть, мы все делали неправильно».

Четыре следующие недели Гленн плотно мной занимается: по шесть-семь часов в день. Это напоминает мне, как я в юности в Австралии по три часа проводила на корте и бегала на 40-градусной жаре. Тренировки беспощадные, и это именно то, что мне нужно. Я становлюсь увереннее в своих силах. Это мой лучший тренировочный сбор за много лет.

После пяти недель в академии я еду на 50-тысячник ITF в Контрексевиль и показываю там свой лучший теннис в этом году. Я беру титул. Потом я играю еще один сильный 50-тысячник в Бухаресте, где много хороших игроков. Его я тоже выигрываю, в полуфинале и финале уйдя с матчболов.