Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

– А откуда вы знаете, что это студенты? – спросил я.

– Да что я, студентов от нестудентов не отличу? – ответил он.

Апофеоз идиотизма был грамотно оркестрован начальницей отдела сити-холла. Она хотела дать этой разъяренной толпе выпустить пар. Решение у нее было заготовлено заранее и к прениям отношения не имело.

Ответить всем этим людям я не имел возможности, мне просто не дали слова. Холеная невозмутимая тетка зачитала постановление, сопровождаемое истерической свистопляской обезумевшей толпы. Постановление сводилось к следующему:

1. мы осуществляем нашу деятельность незаконно, в нарушение правил и без пермитов;

2. в течение трех недель мы должны свести нашу деятельность не более, чем к одной классной комнате (вместо нынешних шести);

3. у нас есть две недели, чтобы подать апелляцию в сит-коунсел.

Ликующий народ разошелся. А мы перешли к обсуждению выдачи нам разрешения для переезда школы на новое место.

Этот вопрос занял минуты две. Парковочных мест на Костко-Плазе много, это не вопрос, сказали нам. Но туалетов надо добавить! Переделайте проект и приходите в декабре.

Если бы не абсолютная реальность происходящего, я бы подумал, что сплю или нахожусь под действием галлюциногенных препаратов.

Я ничего не могу сделать за 3 недели! У нас большое хозяйство. Дали бы разумное время, вопросов бы не было. А тут что делать? Это же мне на полмиллиона убытков, как минимум.

Позвонил я нашему адвокату, итальянцу Джонни, который за пару лет до того нас с Руфиной разводил. Рассказал ему, что к чему. Он меня успокоил: понимаешь, говорит, чиновники в сити-холлах настолько погрязли в ощущении собственной безнаказанности (сотрудников госучреждений нельзя судить за их поступки), что постоянно и очень грубо нарушают закон.

– Сколько тебе нужно времени, чтобы найти место и переехать? – спрашивает он.

– А сколько у меня есть?

– Ну, – говорит Джонни, – года полтора я их могу по судам таскать. Хватит полтора года?

– Столько даже и не понадобится!

– Вот и отлично!

На следующий день мы подали заявку на апелляцию. Нам назначили новое слушание на март. А пока суд да дело, мы не жужжим, работаем над переездом и оборотов не снижаем.

Человеческое сознание инертно в обоих направлениях. Когда в 2004 году рынок восстановился и снова стало возможным переучивать на тестировщиков, то прошло года четыре, прежде чем это стало более-менее очевидно большому количеству людей. А когда случился обвал, то времени на его осознание понадобилось несколько месяцев. Но тоже не в один день до всех до нас дошло произошедшее.

В январе и в феврале 2001 года работу находили так же легко, как и до того. В марте уже никто не мог найти работу. Наступил буквально мертвый штиль. Тут и там шли увольнения. Не массовые. Нельзя сказать, что большинство инженеров потеряли работу, вовсе нет. Скорее наоборот. Но если человек работу терял, то найти новую по той же специальности оказывалось уже невозможно. И не важно, три месяца у тебя опыта или десять лет, программист ты или тестировщик, – не нанимали.

Много раз я натыкался в сети на форумные сообщения, где злобствующие неудачники ликовали по поводу тех, кто хотел изменить судьбу и пойти в тестировщики: «Всех повыгоняли!» Это несостоятельный лепет некомпетентных обозленных людей, которые абсолютно не в курсе произошедшего. Работу теряли люди самой высокой квалификации в связи с ликвидацией компании, закрытием проекта, переездом компании в более дешевые штаты, аутсорсингом… И нельзя сказать, что недавние выпускники школы пострадали больше, чем опытные специалисты. Я такой корреляции не заметил, во всяком случае. Другое дело, что недавнему выпускнику гораздо легче вернуться к тому, что он делал раньше, нежели тому, кто ничем, кроме тестирования, не занимался много лет.

В апреле 2001-го у нас еще был полный набор, 4 новых группы. В мае – только две. Затем процесс практически встал. Не полностью, конечно. Надо было доучить прежние группы, и это затянулось до августа-сентября, хотя многие бросали курс на середине, понимая, что работы уже не найти.

Теряя работу, инженеры получали от EDD (employment development department) деньги на повышение квалификации. Еще года полтора к нам шел поток студентов по этой линии, так что мы работу не прекращали, но количество групп становилось меньше, их наполняемость тоже.

Через какое-то время встал вопрос о том, чтобы вообще прекратить обучать тестированию. Все другие школы (а в 2000 году их было вокруг полтора десятка) позакрывались. Мы единственные остались в этом бизнесе. Я считал, что когда всё вернется на круги своя, мы своё наверстаем, просто как единственная оставшаяся на местности школа. Так, собственно, и вышло в итоге. Но в то время никто не знал, сколько времени пройдет до этого. Самая маленькая группа по тестированию, которую мне пришлось учить в 2002 году, состояла из двух человек. Но учебный процесс не останавливался никогда, ни на один день. Двое отучились – на их место пришли трое. Потом четверо. В 2003 году стало легче. Те, кто успел поработать пару лет до кризиса, смогли найти работу. За меньшие деньги, конечно, но работа появилась. Начиная с 2004 года снова появились места и для тестировщиков-новичков.

Но об этом не только никто не догадывался, об этом и вслух сказать было нельзя: не поверят, посчитают, что врешь. Не может такого быть, и всё!

Весной 2001 года идут одновременно два процесса: студентов становится всё меньше и меньше, и неизвестно, на каком количестве остановится сокращение. Параллельно мы запустили процесс переезда школы на Костко-Плазу.

Сити-коунсел нашу апелляцию отклонил и велел проваливать из арендуемого нами здания. Пришлось подать на них в суд. Пока судебный процесс идет (а это дело крайне медленное), никакие постановления сити-холла не исполняются. Мало того, на очередном слушании по поводу Костко-Плазы они на ходу меняют свою позицию и говорят: туалеты ладно, туалетов у вас в плане полно, а вот с парковочными местами дело плохо.

С нами на слушаниях присутствует представитель менеджмента плазы, очень приличная женщина, в возрасте. Она начинает выяснять: что, собственно, не так? Ибо парковочных мест там немеряно. Ей отвечают: парковочных мест много по периферии плазы, но не возле здания, где расположены бизнес-офисы. Приедут студенты и не станут парковаться по периферии, где бы мы хотели, чтобы они парковались. Они поставят машины поближе к зданию, тем самым вытеснив клиентов других бизнес-офисов. На что дама из менеджмента им резонно отвечает: зачем же тогда, когда утверждали наш план, вы заставили нас сделать большую парковку, если считаете, что никто на ней парковаться не собирается?