Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

– В чем разница между террористом и еврейской мамой?

– С террористом можно договориться!

Приходит к раввину молодой парень:

– Ребе, я недавно женился, три месяца назад.

– Конечно, я помню. Что-то случилось?

– Нет, не случилось, но понимаете, интимная жизнь…

– Что-то не так?

– Не то, чтобы не так, но, знаете, как-то это всё неярко…

– А как это у вас происходит?

– Я знаю? Я на правом боку, жена на правом боку. И как-то так и происходит.

– Слушай, если ничего не менять, то так все и останется. Давай ты на левый бок и она левый бок, – посмотрите, что получится.

– Что? Лицом к маме?!

– Абрам, как ты думаешь, то, что мы делаем в туалете, – это умственный труд или физический?

– Я думаю, умственный. Был бы физический, мы бы кого-то наняли!

Ночью еврей нелегально переходит границу СССР. Вдруг, прямо на распаханной контрольной полосе, – прожектор загорелся, собаки залаяли, наряд пограничников бежит по тревоге. Он быстро штаны снял, сел и сидит, как на грядке. Подбегают пограничники:

– Ты чего тут расселся?

– Так вы же видите, приспичило.

– А ну-ка, подвинься, – светят фонариком. – А дерьмо-то собачье!

– А жизнь какая?

В райцентре прошел слух, что в сельпо завезли мясо. Народ стал стекаться на центральную площадь и выстраиваться в очередь. Зима, холодно. Народ номерки на ладошках пишет, не расходится, у костров греется. Ждут, когда торговля начнется. Директор магазина в райком к первому секретарю прибежал: «Выручай, мяса-то нету, как бы до беспорядков не дошло!»

Первый секретарь выходит на освещенную факелами площадь, залезает на пустую бочку и обращается к собравшейся толпе: «Товарищи, мяса на всех не хватит. Я предлагаю: пусть евреи из очереди уходят!» Народ загудел: «Правильно, пусть им из Израиля мясо шлют, если сами туда уезжать не хотят!»

Проходит еще пара часов. Народ мерзнет, жжет костры, пьет кипяток из котелков, но не расходится. Первый секретарь снова на бочку залезает и говорит: «Товарищи, мяса на всех не хватит. Пусть те, кто из других районов приехали, из очереди уходят. У них там свое сельпо есть». Народ кричит: «Правильно, понаехали тут!»

А время идет, костры горят. Одни сутки прошли, вторые, третьи… Сначала несемейных отправили из очереди. Потом бездетных. Потом беспартийных. Остались только ветераны КПСС, всего человек 5–6. Первый секретарь их к себе в кабинет приглашает и говорит: «Товарищи, вам, как ветеранам партии, я могу честно сказать, что мяса не было. Кто слухи распустил, мы ищем. Найдем и накажем. А вы расходитесь по домам, отдыхайте. Вопросы есть?» Тут ветеран один и говорит: «Товарищ секретарь райкома, про мясо я могу понять. Но вы мне объясните, за что евреям такие привилегии?!»

Две бабули мирно беседуют. Одна говорит:

– Стою я давеча на остановке, поджидаю трамвай…

– Ты что, с ума сошла, разве можно так говорить?

– А что я сказала-то?

– А то и сказала, надо говорить «еврей», а не «жид».

– Ой, прости, Господи! Так слушай, стою я давеча на остановке и подъевреиваю трамвай.

В начале 1996 года от рецессии не осталось и следа. Все, кто хотел работать, работали. Коммерческая недвижимость заполнилась клиентами: офисами и предприятиями розничной торговли. Более того, уже в начале 1996 года стала расти в цене недвижимость Силиконовой долины, что не удивительно: больше работающих, больше спрос. Мы очень радовались, что успели купить дом в Лос-Альтос буквально за пару месяцев до этого момента.

Строиться в Силиконовой долине толком негде, разве что по мелочи. Кроме того, зарплаты тут повыше, чем во многих других местах. И, в дополнение ко всему, зарплаты в хай-теке за последние пару-тройку лет стремительно выросли, увеличив количество денег на местном рынке недвижимости.

Поначалу темпы роста цен на жилье не были какими-то космическими: 9 % за год, потом 15 %. А потом разошлись не на шутку: и по 30 %, и по 50 % в год. Этому в значительной степени способствовал набирающий обороты интернет-бум.

Венчурный капитал в технологическом секторе существовал давно и чувствовал себя вполне комфортно. Если из вложений в десять компаний окажутся успешными одна-две, то игра стоила свеч. А с началом и очень бурным развитием интернета пропорции изменились, и уже не одна-две, а семь-восемь инвестиций давали хорошую отдачу. Пошла сверхприбыль. За ней рванул капитал со всех сторон. На этом рывке акции компаний начали расти, как при обычном разводе: больше народу, выше цена, выше цена – еще больше людей несут деньги, и тогда цена взлетает еще выше. И такой дурдом не три месяца, а года четыре подряд! И появляется массовое убеждение, что конца такому потоку дурных денег не будет. И появляются экономисты-теоретики, объясняющие, что акции на самом деле столько стоят, никакого перегрева рынка нет, просто сейчас сама экономика другая.

Все вокруг становятся инвесторами. Инженеры рассуждают о том, что акции компании АБС непременно вырастут в пять раз в этом году, поскольку им просто некуда деваться. Кому знать, как не инженерам! Там у знакомого жена работает в отделе продаж, так им на собрании так и сказали: минимум – в пять раз, а оптимистический прогноз – в десять-пятнадцать.

Начиная с 1998 года, то есть за 2–3 года до краха, начинают звучать робкие голоса, что как бы не было беды. Но кто их слушать будет, когда всё прет, как грибы после дождя? – Над пессимистами просто смеялись. Акции компании «БигВижн», где я год проработал, выросли за 4 года с 7 долларов за акцию до 750. И таких примеров немало. А как красиво рос «Майкрософт»! А «Оракл» что вытворял! Простые программисты становились миллионерами за несколько лет, на приторговывании ценными бумагами. Теперь и брокер для купли-продажи не нужен, всё можно делать онлайн.

Чтобы дальнейшее изложение стало более понятным, придется в самом общем виде объяснить идею stock options. Итак, программист Иван Веревкин получает предложение о работе от компании «КрутоСофт». Кроме денежного вознаграждения и стандартного набора бенефитов (медицина и проч.), в предложении о работе написано, что Иван получает 10 000 company stock options (право на покупку впоследствии акций компании по нынешней цене), которые он может exercise (осуществить) в течение пяти лет, по 2000 в год по цене на момент найма. Откуда у Ивана Веревкина будет с этого много денег? И при каких обстоятельствах он их реально заработает?

Иван поступил в компанию «КрутоСофт» за два года до того, как она, по предварительным оценкам, должна «выйти в паблик», то есть её акции поступят на биржу в свободную продажу. Пока что компания живет на деньги, получаемые от инвесторов. Каждый следующий этап финансирования дает инвесторам акции по все более высокой цене, так как шансы компании на успех растут, а чем меньше риски – тем дороже акции. Ивану Веревкину эти акции предлагают по цене 1 доллар. Как раз через месяц после его прихода в компанию состоялось собрание совета директоров, на котором установили эту цену для новых сотрудников, нанятых за время, прошедшее с прошлого совета.