Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

К моменту выхода акций компании на рынок ценных бумаг Иван проработал уже 2 года. Он имеет право на покупку 4000 акций (по 2000 в год). Он не обязан их покупать, это его право. Акции выходят на рынок по цене 10 долларов, и к концу первого дня торгов (а спрос был хороший) они закрываются на цене 51 доллар за акцию. (Я описываю вполне заурядный для тех лет сценарий.)

Сколько денег сейчас у Ивана? Давайте считать: 4000 акций по цене 50 долларов = 200 000 долларов. Спрашивается, почему по 50 долларов, а не по 51? – Потому, что Иван должен сначала купить эти акции по установленной для него два года назад цене 1 доллар за акцию.

Время идет. Ещё через два года у Ивана уже 8000 акций, а стоят они уже по 500 долларов. Таким образом, если Иван сейчас свои акции продаст, то выручит 4 миллиона. Но в реальной жизни очень и очень многие Иваны, Суниты, Чоны, Джоны не заработают ни гроша, потому что уверуют в то, что цена акций будет удваиваться и утраиваться бесконечно. И когда наступит обвал, они по инерции не станут быстро сбрасывать свои акции, чтобы забрать, что осталось, – они будут ждать, когда акции снова вырастут. А когда поймут, что роста больше не будет, то и продавать уже будет нечего. Акции «БигВижн» упали с 750 долларов до цены менее, чем доллар, и были сняты с торгов на какое-то время. Но это – потом.

При найме на работу люди больше смотрят на перспективы быстрого обогащения путём stock options, нежели на зарплату. Но зарплаты тоже очень хорошие, инвестиционного капитала хоть отбавляй. Раньше пришел в компанию – больше stock options. Выше должность – больше stock options. Выше зарплата – больше stock options. Получают акции не только инженеры, – получают все, включая секретарш и низовой технический персонал. Особо лакомые куски у менеджеров и высшего руководства компании.

Надо сказать, далеко не все ждут, пока их миллионы превратятся в миллиарды. Они продают свои акции и покупают жилье. Поэтому цены на недвижимость тоже начинают резко расти. С 1995–1996 годов до 2000 цены на недвижимость вырастают в 2,5–3 раза. Кондо, купленый в 1995 году за 140 тысяч, в 2000 продается за 500 тысяч. Дом, купленый в 1995 году за 500 тысяч, уходит со свистом за один день по цене 1350 тысяч. Силиконовая долина купается в деньгах и святой уверенности, что те, кто пишут код, владеют миром. Довольно много моих выпускников, которые поработали всего пару лет, уже имеют на бумаге миллион и больше.

Как-то я встретил на парковке у ресторана знакомого парня из «БигВижн» – китайца-программиста Минга. Он был на шикарной спортивной тачке тысяч за сто, не меньше. Поздоровались. Я ему выразил восхищение автомобилем: круто! Просто хотел сделать ему приятно, но не получилось. Минг явно огорчился.

– Что-то не так?

– Лучше бы ты, Майкл, ничего не говорил.

– Мне просто нравится твоя машина.

– Ты просто не знаешь, во что она мне обошлась!

– Тысяч 100–120, я думаю?

– Ты не понимаешь. Я заплатил сто. Взял за наличные, продал для этого акции, которые тогда стоили по 100 долларов. А сейчас они по 500. Теперь ты понимаешь, во что мне вышел этот грёбаный автомобиль?

Неудовлетворенная потребность в инженерах, вызванная как интернет-бумом, так и общей ситуацией на рынке труда, росла очень быстро. Дело не в том, что в Индии программисту меньше платят, – дело в том, что в США не хватает специалистов. Начинается интенсивный аутсорсинг и, одновременно, интенсивный ввоз рабочей силы в США по рабочим визам.

Этот мой обзор был опубликован в ноябре 2000 года.

В последние годы мы всё чаще видим бывших соотечественников, приезжающих в США на работу. До этого мы привыкли встречать беженцев, или тех, кто въехал в страну по гостевому приглашению и «задержался», или иностранных студентов, или счастливых победителей лотереи грин-карт, или нашедших своё семейное счатье в новой стране. А теперь можно запросто встретить земляков, просто приехавших поработать.

Не имея под рукой статистики, я не возьмусь сказать, какой процент этих людей остаётся в США навсегда, но таких довольно много. В реку эмиграции вливается новый ручеек.

Давайте посмотрим внимательнее на различные обстоятельства, связанные с профессиональной эмиграцией. Тем более, что принятый на днях новый закон существенно корректирует сам процесс эмиграции на основании найма иностранного специалиста американским работодателем.

Сначала несколько слов об истории вопроса. Впервые виза Н-1 появилась в 1952 году. Она позволяла иностранному специалисту временно работать в США, при условии, что он не намерен менять страну постоянного проживания. То есть, работая по визе Н-1, человек не мог претендовать на получение статуса постоянного жителя и, соответственно, грин-карты.

Поначалу этой визой пользовалось очень мало людей, но в 70-е годы ее популярность возросла. Ежегодно в страну на временную работу въезжало порядка 20 тысяч человек. С тех пор количество выданных виз удваивалось каждые 10 лет. Любопытно, что никаких количественных ограничений на выдачу виз не было. Так же, как не было явного ограничения срока пребывания временного работника в стране.

Отметим также, что само понятие «иностранный специалист» до сих пор не имеет четкой формулировки. В 1952 году это понятие определялось как «who is of distinguished merit and ability.». В 1970 Конгресс подправил формулировки, и закон заиграл по-новому. Слово «временный» было из закона удалено, что открыло иностранным специалистам новые перспективы: они смогли обращаться за получением постоянной, а не только временной работы. Хотя для получения статуса постоянного жителя оснований по-прежнему не имелось. По части того, кто подпадает под заветное определение «distinguished merit and ability», закон ясности не внес, зато появилось административное решение ИНС, которое говорит, что в своей профессиональной области человек должен быть значительно выше среднего уровня. Как хочешь, так и понимай! С одной стороны, при принятии решения о выдаче визы или отказе в ее выдаче у чиновников иммиграционной службы есть неограниченный простор для субъективизма. С другой стороны, сложившаяся практика выдачи рабочих виз не показала себя чрезмерно дискриминационной.

В 1989 году система подверглась очередному пересмотру и претерпела некоторые изменения. По статистике, на тот период основным получателем визы Н-1 были медсестры и другие медицинские работники (28 %). Затем шли работники шоу-бизнеса и модели (16 %), ученые и инженеры (15 %) и компьютерные техники (11 %). Таким образом, 80 % выданных виз пришлось на эти профессиональные группы. Медицинских работников выделили в отдельную визовую категорию Н-1А. Все остальные попали в категорию Н-1В.