Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

Поднялась на трибуну женщина средних лет, очень приличного вида, очень искренняя и с достоинством. На очень хорошем английском она стала рассказывать самые обычные вещи из советской жизни, на которые мы там и внимания не обращали и которые за притеснения я лично никогда бы раньше не посчитал. Например, рассказывала женщина, что родители опасаются давать детям имена согласно еврейской традиции (в иудаизме имя человека играет исключительно важную роль), чтобы не подвергать детей насмешкам со стороны окружающих. Поэтому, чтобы хоть как-то следовать традиции, они дают ребенку имя нееврейское, но начинающееся на туже же букву, что и имя, данное по традиции. Например, называют Сергеем вместо Соломона.

Я с этим в СССР многократно сталкивался, это было фоном, на это даже не обращали внимания. А в зале синагоги находились люди местные, на 95 % не из свежих эмигрантов. Когда я оглянулся, – весь зал слушал со слезами на глазах, многие салфетками вытирали слезы. Столько было неподдельного горя и сочувствия! Я еще тогда подумал, что мы в СССР мутировали, стали какими-то толстокожими монстрами, невосприимчивыми к унижениям и растоптанному человеческому достоинству.

Так что, если по жизни или на интернет-форуме вы встретитесь с кем-то, кто получил политическое убежище в США, не стройте ухмылочку с умным видом: мол, знаем, как они это убежище получили! Подумайте лучше, что, если рассказать собравшимся в зале американцам простым языком, без надрыва и размазывания искусственных соплей, как эти люди там жили, перед вами окажется полный зал плачущих людей.

Одно из первых впечатлений от США начала 90-х – это автоответчики в абсолютно всех офисах и практически у всех людей на домашних телефонах. Одно из самых жгучих желаний что-то купить связано именно с покупкой автоответчика. И еще очень хотелось иметь беспроводной телефон: трубку с антенной. Мы такой телефон купили на гаражной распродаже за 15 долларов, только месяца через три он совсем сломался. А еще он реагировал на звонки, поступающие соседям: не было хорошего разделения по спектру частот. Звонят соседу, и у нас аппарат трезвонит, хотя к разговору подключиться не дает.

В те годы телефонная связь еще была монополизирована и цены на неё были высокие. Например, когда мы только приехали, звонок в Москву стоил 2 доллара за минуту. И это еще те два доллара, совсем не такие, как сейчас. Частенько телефонные компании (а в то время между ними велась совершенно зверская конкурентная борьба) устраивали рекламные акции прямо на улицах. Ставили столик с несколькими телефонными аппаратами для международной связи. Заполняешь формочку на месте со своими координатами, и тебе разрешают 3 минуты бесплатно звонить хоть в Китай, хоть в СССР. Доходило до того, что люди обзванивали знакомых: «Халяву дают!» Те обзванивали своих знакомых, и все они неслись через весь Сан-Франциско, чтобы бесплатно позвонить на 6 долларов. Это напоминало чт-то вроде небольшой золотой лихорадки.

Потом началась демонополизация, и цены пошли стремительно вниз. Едва ли не каждый день звонили из AT&T, MCI, Sprint с предложением переключиться – настоящая война цен. Но оказалось, что переключение само по себе очень болезненно. Проще оставаться с приличной компанией и не рыпаться. Еще один урок тех лет: нельзя ждать хорошего предложения от своей компании, нужно самим звонить туда и спрашивать, что у них нынче есть. Вы будете приятно удивлены: есть, и немало. На прошлой неделе, отчаявшись переключиться на «Комкаст» в школьном офисе (не подведен кабель), мы позвонили в наш нынешний AT&T, и нам за те же самые деньги увеличили в 10 раз скорость интернета на download. Надо спросить – сами не предложат.

Сотовый я приобрел в 1996 году для исходящей связи. То есть если мне понадобится с дороги кому-то позвонить, чтобы была такая возможность. Телефон был постоянно выключен. Нужно позвонить – я его включаю и звоню. Дочь меня за это слегка высмеивала: зачем нужен телефон, если до тебя дозвониться нельзя? Но у меня разговор по телефону во время вождения связан с ощущением повышенной опасности. Я и музыку за рулем не слушаю: обостренное чувство ответственности за свою и чужую жизнь. Потом как-то все это отошло на задний план. А сейчас и вовсе просто стало: сотовый сам подключается к системе громкой связи автомобиля, уже не нужно держать в одной руке трубку, – удобно и безопасно.

Американское гражданство я получил в 1996 году. Подавали мы на него, естественно, все трое одновременно, но получили порознь. Соответственно и присягу принимали в разные дни. Поскольку в Сан-Хосе в гигантском зале, где происходит церемония, есть трибуны для зрителей, то я в этой процедуре принимал участие трижды: один раз как присягающий и два раза как сочувствующий.

В зале – свыше тысячи человек. С учетом специфики территории белых практически не было, может, с десяток. В основном выходцы из Азии: вьетнамцы, филиппинцы, китайцы. Проводящий церемонию господин попросил поднять руки тех, кто живет в стране больше 20 лет, – подняла руки половина зала. Больше 10 лет – вторая половина. Меньше 10 лет – подняли руки полтора десятка человек.

В то время существовал законопроект (ставший впоследствии законом), что если ты проживаешь в США, но не являешься гражданином, то тебе SSI-пособие (по бедности на старость) не положено. Вот и поднялись пласты китайцев, вьетнамцев, филиппинцев постарше и потянулись получать гражданство. Собственно, и русские тоже, но в те годы в Долине их проживало крайне мало. Да и в стране надо было прожить лет 5–6, прежде чем до гражданства дослужиться.

Я, шутя, называл эту процедуру «приёмом в буржуинство». Но все три раза, присутствуя на церемонии и видя разношерстную, потрясающую по энергетике, великолепную толпу в тысячу человек, мне хотелось в какой-то момент то ли всплакнуть, то ли всхлипнуть, то ли смахнуть чего-то с глаз, то ли подступивший к горлу ком проглотить, то ли все это вместе. Процедура и простенькая, и трогательная одновременно. Главное впечатление производит, конечно, не сама церемония, а люди в зале – их счастье, их торжество, ликование из-за сбывшейся мечты. У них в руках цветы, флажки, значки и выдаваемые на выходе из зала сертификаты натурализации.

Через пару лет пошел я подавать документы на паспорт. А происходит это в отделении связи: сертификат о натурализации у тебя временно забирают, кладут в конверт и отправляют куда-то по почте. ПО ПОЧТЕ! МОЙ СЕРТИФИКАТ!!! Боже, как не хотелось его из рук выпускать и кому-то отдавать! Вдруг пропадет в недрах USPS. Как жить потом с таким горем? Но обошлось. Почта у нас надежная, грех жаловаться.