Михаил Портнов - Американские горки. На виражах эмиграции

Лафа кончилась. Руфину с Жориком заставили украденное вернуть, обанкротили, но хотя бы не посадили. Они позакрывали свои пять отделений и уехали. Сказать, что я сильно по этому поводу переживал, будет очень большим преувеличением. То, что их подстрелили на взлете, позволило избежать большой трагедии, к которой дело шло. Пенсионеры, которых они использовали, не были в полном смысле пенсионерами. То есть они получали не заработанную пенсию, которую у человека отнять нельзя, а пособие по бедности, которого легко можно лишиться за всякие нарушения. Иной раз лишали пенсии просто до выяснения обстоятельств. Я был свидетелем нескольких историй, когда люди по 5–6 месяцев ничего не получали.

В данном случае проблем было две. Первая: пелл-грант считается доходом и влияет на вычеты из пособия. То есть бесплатный курс по пользованию электронной почтой обошелся бы старичкам по тысяче долларов в виде удержаний из пособия. Там всё на компьютере, с номером социального страхования, скрыть невозможно. Но это на самом деле только пыль на сапогах. Вторая, действительно серьезная проблема, заключалась в том, что пенсионеры привыкли к халяве. Им и в голову не приходило, что пелл-грант надо декларировать как доход. Они и слова такого не знали. Соответственно никто бы и не стал ничего декларировать. В результате их лишили бы пособия за сокрытие дохода. Наверное, месяцев через 5–6 всё бы устаканилось и пособие бы им вернули, но до этого не все могли бы дожить. Восемьдесят лет – возраст, в известной степени, нежный.

История Руфины на этом закончена, и я к ней возвещаться уже не буду.

Относительно вопроса: «Откуда деньги?» – есть две категории людей, численно оценить которые я не берусь ни в абсолютном исчислении, ни по отношению друг к другу. Знаю только, что категорий две, так как вижу их каждый день. Люди первой категории верят, что можно получать блага этого мира, не давая ничего взамен. Люди второй категории верят, что чем больше ты отдаешь, тем больше тебе вернется.

Разница между ними очень хорошо заметна, когда говоришь с теми, кто начинает искать работу. Одни ищут возможность себя проявить, другие – где больше получить извне без того, чтобы самим что-то делать. Они ничего для достижения цели делать не собираются. Им просто положено. Им обязаны все вокруг.

Одни, глядя на чужой бизнес, не видят в нем ничего, кроме обмана и воровства. Другие говорят: если этот человек такой успешный, значит, он делает много хорошего, ведь просто так много не заработаешь.

Не так давно я в дневнике делился соображениями на эту тему, поэтому просто скопирую, чтобы не повторяться.

США в качестве «страны неограниченных возможностей» представляют два противоположных, по-настоящему полярных, класса возможностей. Эти два полюса вполне естественно отражают две системы ценностей мира «униженных и оскорбленных», сиречь «мира голодных и рабов». Эти две системы ценностей постоянно сталкиваются в эмигрантских кругах, где одни и те же слова: «достаток», «свобода», «демократия», «стабильность», «успех» – у разных людей имеют совершенно разный смысл.

Первая система ценностей – это та, где человеку не мешают достичь в обществе того социального и экономического уровня, на который он способен подняться. Такие ограничители, как акцент или национальность, или отношения с «братвой», умение сунуть взятку или еще как-то нарушить закон, или подвергнуться унижению, – всё это ушло в прошлое. Действуй, добивайся, дерзай!

Вторая система ценностей строится на том, чтобы получить извне максимально возможное количество социально-экономических благ при нулевом вкладе в общий котел. Будучи богатейшей страной мира, США обеспечивают человеку просто по факту того, что он живой человек, такой уровень материальных благ, который намного выше, чем большинство населения планеты в состоянии заработать при 12-часовом рабочем дне.

Привыкнув на родине не чистоплюйствовать при выборе средств для достижения целей, эти новые жители Страны Неограниченных Возможностей (не будем ограничивать список только выходцами из стран СНГ) усердно исследуют мир халявы и там, где для достижения цели нужно, например, соврать, – легко это делают.

• Они прячут от дяди Сэма привезенную наличность, чтобы с первого дня закосить на велфер.

• Они лгут в анкетах, что не имеют высшего образования, чтобы получить гранты на образование.

• Они врут, что получили травму в автоаварии, чтобы получить компенсацию от страховой компании.

• Они падают и ломают ногу при входе в дорогой магазин. (Я знаю человека, который делал это трижды. В первый раз он реально получил приличную сумму.)

Два мира – два Шапиро. Велферному Шапиро часто говорят, что нехорошо жить, не работая. Поэтому он всеми фибрами души ненавидит Шапиро-налогоплательщика, подозревая, что тот хочет отнять у него его Америку, его Страну Неограниченных Возможностей, тот самый коммунизм, который так бездарно прошлепали «коммуняки».

Но не думайте, что велферный Шапиро – злой человек. Это не так! Он охотно делится своими открытиями с новичками. Ему есть чем поделиться. Он понял смысл американской жизни.

Вам, товарищ, в какую Америку? Налево пойдешь – одна, направо пойдешь – другая.

Welcome home!!!

И в 90-е, и сейчас на нашей орбите было и есть некоторое количество людей, получивших политическое убежище в США. То есть человек приезжает в страну с какой-то визой (туристической, например, это неважно) и обращается за предоставлением ему права остаться в стране на том основании, что домой он вернуться не может. Опасно возвращаться в силу тех или иных причин политического, этнического или религиозного порядка.

С одной стороны, в США есть масса адвокатских контор, где неофициально, но очень творчески, клиентам и историю сочинят, и натренируют, что отвечать на эмиграционном суде. Именно поэтому в сети не встретишь подробного описания этого канала эмиграции. С другой стороны, очень важно понять и прочувствовать, насколько отличается от нашего восприятие американцами тех или иных фактов жизни.

Приведу такой пример. Году в 1996–1997 были мы в местной синагоге. И выходит женщина на трибуну, из советской эмиграции. Объявляют её как человека, который расскажет правду о притеснениях советских евреев. Моя первая реакция – настороженность. Видел я всяких «официальных»: черных, евреев, гомосексуалистов – тех, что ходят по публичным сборищам и толкают свою повестку дня. И никогда, ни один из них, мне не понравился. Неискренние были люди. Этого же ожидал и тут. Но вышло иначе.