Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

Аксель вернулся в Лос-Анджелес, и мы вдвоем переехали к Вики Гамильтон и Дженнифер Перри, ее соседке по квартире, и Вики наняла адвоката вести наше дело. Уверен, что Вики сразу же пожалела, что взяла нас к себе. Мы с Акселем заняли гостиную в ее своеобразной квартирке с одной спальней и вместе с бесконечным парадом чудных персонажей, которые, казалось, всюду следовали за нами, за одну ночь устроили в ней полный беспорядок и в придачу собрали коллекцию пустых бутылок от спиртного. Аксель спал на диване, я – на полу, а гостиная превратилась в комнату, куда словно упала бомба. На кухне ситуация тоже была катастрофическая: за неделю там скопились целые горы грязной посуды и мусора. К счастью, я убедил свою бывшую подругу Ивонну присмотреть за моей змеей Клайдом. Дело дошло до суда, но в какой-то момент обвинения против меня были сняты. Акселю же пришлось получить иск и предстать перед судом, но, как только суд заслушал показания, обвинения сняли, и на этом дело кончилось.

Кажется, мы целый год жизни потеряли на эту юридическую тягомотину, потому что до этих событий мы каждый день двигались вперед. После этого случая мы освободили место для репетиций в гараже и снова начали играть и работать над новыми песнями. Наши друзья Денни и Джо все еще нам помогали. Зеленый «Олдсмобиль» Денни по-прежнему служил нам транспортом. Денни был отличным парнем с прической как у Джеймса Дина и еще очень крутым и уверенным в себе. Мы с ним стали вместе ширяться. Как только я пристрастился к героину, мы стали гонять ржавую зеленую тварь на колесах по всему Лос-Анджелесу в поисках дозы.

Джо тогда был нашим концертным помощником и моим гитарным техником, хоть и довольно паршивым. Помню, мы выступали хедлайнерами в «Рокси», и одной из задач Джо было принести мне слайд к соляку Rocket Queen , но к тому времени, когда он надел мне слайд на палец, соляк уже закончился. Я так разозлился, что буквально выкинул его со сцены. Потом все простилось, потому что Джо оказался по-настоящему верным и преданным другом и помощником, о каком можно только мечтать. Джо всегда готов был поддержать любого из нас, когда у нас возникал какой-то конфликт, а такую преданность не купишь ни за какие деньги.

Мы были совсем не похожи на остальные группы, выступавшие в Стрипе. В общем-то, нам было все равно, чем они занимаются. Правда, мы испытывали негласное пренебрежение к Poison, потому что они были самой известной местной группой и воплощением всего, что мы так ненавидели в музыкальной сцене Лос-Анджелеса. В самом начале карьеры мы несколько раз планировали с ними разные совместные концерты, но каждый раз что-нибудь важное нам мешало. По-моему, один раз они вообще не пришли на концерт, и нам пришлось играть два сета подряд, чтобы их прикрыть, а в другой раз промоутер отменил концерт в последнюю минуту из-за какого-то непонятного действия с их стороны.

Одним из наших самых запоминающихся выступлений в эту эпоху был фестиваль на открытом воздухе под названием «Стрит Син», который проходил на шести или семи сценах в центре Лос-Анджелеса и занимал несколько городских кварталов. Мы тогда впервые на нем выступали. Это был 1983 год, и мы должны были играть на разогреве у Fear, единственной лос-анджелесской панк-группы, которая мне нравилась. Мы приехали туда на «Олдсмобиле» Денни и только стали разгружать оборудование на специально отведенной для этого стоянке, как вдруг увидели, что в нашу сторону бежит толпа людей. Мы еще разгружались, а мимо нас проносились люди, словно убегая от чего-то – мы и понятия не имели от чего. Словно к нам приближался Годзилла или какой-нибудь парень бежал за ними с дробовиком. Мы не могли понять, в чем дело, до тех пор, пока не подобрались поближе к сцене и не увидели, что никакой сцены там нет. Фанаты Fear так перевозбудились, что разгромили сцену еще до начала концерта.

Мы с Вики, нашим менеджером, бродили по этим руинам в попытке пристроить нас выступать в другое время. Мы пробирались от сцены к сцене, общались с организаторами и искали себе свободное окошко, пока наконец не нашли – после группы Social Distortion. Не самой лучшей идеей было выступать после одной из самых горячо любимых зрителями местных панк-групп, но в конце концов наш выход стал одним из лучших в нашей жизни.

Среди зрителей было много панков, и они по-прежнему жаждали крови, особенно после выступления Social Distortion. Мы вышли на сцену, загремела музыка, и первые тридцать секунд выступления превратились в чемпионат по плевкам между нами и первыми пятью рядами зрителей: фанаты Social Distortion плевались в нас, а мы плевались в них в ответ. Это было весело и незабываемо противно: помню, я подошел к Иззи, встал рядом с ним, и мы стали оплевывать людей внизу и получать плевки в ответ. Вот такой мы были группой, очень упрямой, поэтому, что бы ни делала любая толпа, мы всегда обращали это против нее. К концу выступления отвратительная слюнявая перестрелка стала даже забавной. Все закончилось тем, что мы с ног до головы покрылись зеленой мокротой, а на улице было жарко, да еще и я вышел без футболки, так что на солнце слюна у меня на теле нагрелась и стала вонять. Мне было все равно, я был непроницаем: в этот момент энергия выступления взяла верх.

В следующий раз, когда мы играли на «Стрит Син», концерт был не менее запоминающимся, но уже не поэтому. На этот раз мы выступали на разогреве у Poison, которые были хедлайнерами на одной из больших сцен. Тогда это был наш самый большой концерт, и мы готовы были буквально сдуть Poison со сцены.В итоге нам даже не пришлось этого делать: мы вышли и стали играть, а зрители словно с ума посходили – они взбирались на подмостки и раскачивали сцену в яростном возбуждении. К тому времени, как мы закончили, пожарные решили прекратить это безобразие. Помню, как увидел ребят из Poison, которые явились во всем своем блеске, но играть им не разрешили. Мне было даже приятно посмотреть, как они разоделись, а на сцену не вышли.

Ну да ладно. Вернемся к героину. За несколько недель после того, как я впервые попробовал героин с Иззи в розовой спальне девчонки из Фэрфакса, я по-настоящему увлекся. И я был твердо настроен наслаждаться фазой медового месяца.

Ивонна единственная, кто по-настоящему заботился о моем благополучии в тот момент, потому что была из другого мира. С ее точки зрения было легко заметить, что я совершаю неосторожную прогулку в бездну. Какое-то время наши отношения то возобновлялись, то прекращались, а однажды она позвонила мне и предложила встретиться за ланчем в «Мэлс» на бульваре Сансет. Я понял, что она что-то подозревает. За обедом она стала осторожно расспрашивать меня о том, где я живу, чем занимаюсь, с кем общаюсь. Дела у группы шли отлично, но в ее представлении мы по-прежнему были маленькой лос-анджелесской клубной группой, – она не видела того, что видел я. В то же время Ивонна достаточно хорошо знала меня и то, насколько я честолюбив, поэтому верила в меня, в мои планы. Чего она никак не могла понять, так это почему я не такой, как обычно, – и этот ответ был очевиден, но я не собирался ей говорить.