Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

Помню, как Ивонна высадила меня на углу Кларк и Сансет, а я поднялся в квартиру к Вики, где по-прежнему ночевал на полу. Я даже не оглянулся, но чувствовал, что она провожает меня взглядом, словно зная, что что-то не так. Примерно через неделю она позвонила мне в квартиру Вики, что было уже чересчур. Ивонна сказала, что это очень важно, что у нее умер дедушка и она так расстроена, что ей просто необходимо со мной увидеться, просила меня прийти. Я был сострадательным бывшим парнем, так что мне не пришлось думать дважды – она меня забрала, и мы поехали к ней, по дороге разговаривая о недавно почившем дедушке.

По приезду было уже около шести вечера, и мы пошли к ней в спальню. Я занял свое обычное место в углу ее кровати, смотрел телевизор и слушал ее. Внезапно раздался звонок в дверь.

– Наверное, это моя мама, – сказала она и вышла из комнаты.

Прошло десять минут, и дверь снова открылась. Я увидел двух человек, которых не видел в одной комнате десять лет: своих родителей. Я напрягся.

Вошла Ивонна и стала кормить маму и папу своей интерпретацией того, что со мной происходит. Звучало все очень драматично. Во всяком случае, она напоминала рассказчика одного из антинаркотических фильмов, которые я видел в школе, или, по крайней мере, главную героиню специального дневного выпуска про наркотики, которая беспокоится за лучшую подружку, вышедшую из-под контроля. Мои родители слушали и внимательно смотрели на меня, пытаясь переварить происходящее. У меня самые либеральные родители в мире, так что, не увидев ничего криминального – оба глаза и все конечности у меня были на месте, да и сидел я вроде ровно, – они решили, что со мной все в порядке.

– Ну, – сказал отец, глядя мне прямо в глаза, – это правда? Ты употребляешь героин, как утверждает Ивонна?

Я не ответил ни отрицательно, ни утвердительно. Я был под кайфом, но скрывал это как мог, так что видимых доказательств обвинениям Ивонны не было, – по крайней мере, мне так казалось.

– Здорово видеть вас вместе в одной комнате, – сказал я с ухмылкой. – Давненько такого не было.

Я подошел и поцеловал маму, и тут общее настроение изменилось. Внезапно стратегическое вмешательство Ивонны превратилось в семейное воссоединение. Я почувствовал, как она кипит от злости, когда мы с родителями стали общаться по-семейному. Пока они не ушли, я соблюдал приличия, но в ту же минуту, как за ними закрылась дверь, я попросил Ивонну отвезти меня домой. На полпути я передумал и попросил высадить меня у «Виски». За всю дорогу я не сказал ни слова. Я знал, что она желает мне добра, но после того дня мы еще долго не разговаривали.

Период, пока мы делали себе имя, был довольно напряженным, путь пришлось прокладывать сквозь толпу странных персонажей, ставших нашими поклонниками. В конце концов, мы нашли кое-кого, на кого можно было положиться, по имени Бриджит. Она очень походила на Вики Гамильтон, но с карманами пошире. Бриджит хотела подписать с нами контракт, но мы никогда ничего не подписывали, так что она просто довольствовалась тем, что «работает с нами». Бриджит была менеджером группы под названием Jetboy из Сан-Франциско, довольно популярной в клубах, так что мы арендовали фургон и поехали выступать у них на разогреве. Мы несколько дней жили в их доме и получили представление о том, как работает настоящая группа, у которой есть собственная квартира и техник. Они постоянно давали концерты, и, несмотря на то что нам не очень нравилась их музыка, мы уважали их профессионализм.

Самым крутым парнем в группе был басист Тодд Крю, ставший одним из моих лучших друзей и другом нашей группы на многие годы – часто к огорчению своих собственных коллег. У Тодда был самый крутой стиль: он был выше ста восьмидесяти и носил длинные растрепанные каштановые волосы. На лице у него застыло выражение вечного недоумения, на обеих руках были татуировки в полный рукав, и он всегда надевал что-то вроде кожаного жилета без рукавов, дырявых синих джинсов, заправленных в потрепанные ковбойские сапоги, и брал сигарету в зубы. Тодд отличался от остальных музыкантов группы, потому что был классическим рок-н-ролльщиком, а они – типичными гламурными позерами. Правда, у вокалиста был зеленый ирокез, благодаря чему они выглядели меньшими позерами, чем Poison.

Поездка прошла отлично. Концерт в клубе под названием «Стоун» мы отыграли здорово, а сосед Тодда коллекционировал рептилий, так что мне было очень интересно с ним пообщаться. Я по-настоящему завидовал его коллекции: у него были змеи, куча экзотических варанов и множество крокодилов. За эту поездку мы поняли, чего можно достичь на местном уровне, и увидели, что это нам вполне под силу.

Поездка домой тоже прошла незабываемо. Мы сидели в арендованном фургоне, пили и играли на акустических гитарах, и я придумал мелодичное вступление к песне, которая потом превратилась в Paradise City . Дафф и Иззи подхватили мое вступление и начали наигрывать, а я стал сочинять последовательность аккордов. Я начал напевать мелодию и играть ее снова и снова. Тут вступил Аксель.

Take me down to the Paradise City… (Забери меня в райский город… – примеч. пер .)

Я продолжал играть и набросал пару слов. «Where the grass is green and girls are pretty», – пропел я. (Где зеленая трава и красивые девчонки – примеч. пер .) Тут мне показалось, что звучит это совершенно по-гейски.

«Take me down to the Paradise City», – снова пропел Аксель.

«Where the girls are fat and they’ve got big titties!» (Где девчонки жирные, и у них большие сиськи! – примеч. пер .) – прокричал я.

«Take… me… home!» (Забери меня домой! – примеч. пер .) – пропел Аксель.

Было решено, что строчка про зеленую траву немного получше, и, несмотря на то что мне больше нравился второй вариант, меня переубедили.

Я расширил основную структуру песни, а остальные по очереди сочиняли импровизированный текст – словно мы ехали на автобусе в летний рок-н-ролльный лагерь. И когда на горизонте снова показался Лос-Анджелес, я понял, что так оно и есть. Когда мы сочинили весь припев, я вступил с таким мощным тяжелым риффом, который уравновешивает всю песню. И в этот момент Paradise City стала моей любимой песней Guns N’ Roses.

Как бы радостно и весело ни звучала эта история по сравнению с остальной нашей жизнью, она и правда такой была, именно так мы себя ощущали.

Наш новый менеджер Бриджит помогла нам успешно перейти на следующий уровень, по крайней мере, в рамках лос-анджелесской клубной сцены. Тот факт, что мы играли в Сан-Франциско, помог создать вокруг нас некоторую шумиху и запустить сарафанное радио – мы стали расширять фан-базу. После этого нам начали доставаться выступления на более престижных концертах, но сначала пришлось пройти долгий путь. Мы были одной из самых обсуждаемых групп в Лос-Анджелесе того времени и вызвали интерес у лейблов. Слухи расползались, и когда Том Зутаут из «Геффен Рекордс» впервые увидел наше выступление в «Трубадуре», после двух песен он специально ушел, на всякий случай сказав каждому агенту из музыкального бизнеса, которого встретил по пути, что мы отстой, – потому что собирался сам немедленно подписать с нами контракт.