Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Мы набрали сколько можно болѣе лошадей, саней и людей и составили сущую серенаду. Сперва ѣхалъ верхомъ капельмейстеръ мой, въ черкескомъ платьѣ и татарской шапкѣ. За нимъ двое верховыхъ лакеевъ, въ красныхъ сюртукахъ, съ медвѣжьею опушкою; а за ними ѣхали большія сани, запряженныя пятью тройками или 15 лошадьми. Каждою тройкою управлялъ форрейтеръ, ѣхавшій на средней лошади и одѣтый также въ красный теплый сюртук. Кучеръ же сидѣлъ на саняхъ, одѣтый въ хорошее ямское платье [10] и одетый в красном плаще. . Кромѣ его, сидѣло въ саняхъ восемь человѣкъ музыкантовъ, съ валторнами и флейтраверсами. Къ симъ же санямъ, сзади, прицѣплено было другихъ восемь саней, изъ которыхъ были одни другихъ меньше. Сіи санки покрыты были разноцвѣтными коврами, и на нихъ сидѣли всѣ наши госпожи, дѣвицы и кавалеры, сколько набралось ихъ для сей серенады. Я сидѣлъ въ послѣднихъ и лучшихъ санкахъ и заключалъ всю процессію и все шествіе. Предлинный рядъ лошадей, красные сюртуки на нихъ ѣдущихъ, бѣлыя попоны, покрывающія коренныхъ, и потомъ куча музыкантовъ и производимый ими гармоническій звукъ, а тамъ предлинный и смѣшной рядъ нашихъ санокъ, производили прекрасное и вкупѣ смѣшное, пріятное и такое зрѣлище, какова никому изъ тамошнихъ жителей видатъ никогда еще не случалось. Почему и не удивительно, что едва только мы съ процессіею сею показались въ городѣ, какъ со всѣхъ сторонъ побѣжали къ намъ люди и поскакали сани и всѣ кучами и толпами послѣдовали за нами и умножали огромность зрѣлища. Однихъ саней съ катающимися по городу мущинами и женщинами набралось десятковъ пять или болѣе, а пѣшаго народа превеликое множество. Тѣ, соединяясь съ взводами и рядами, ѣхали отчасти позади насъ, отчасти по сторонамъ, стараясь другъ друга выпереживать, а сей бѣжалъ по бокамъ и не могъ насытиться зрѣніемъ. Происходило сіе въ масляничную субботу, послѣ обѣда, когда весь народъ гулялъ и катался. Мы, поѣхавши от дома, проѣхали прямо въ городъ, и онымъ, большою улицою проѣхавъ, возвратились назадъ чрезъ торговую площадь въ нашу слободу, и оною опять уже назадъ. И можно сказать что катанье сіе было и для самихъ насъ очень весело и забавно, а для тамошнихъ городскихъ жителей служило матеріею для всеобщихъ разговоровъ, и такимъ памятникомъ, о которомъ безсомнѣнно и понынѣ еще разсказываютъ они другъ другу.

Что касается до послѣдняго дня масляницы, то былъ онъ прямо шумный и прощальный, и все какъ въ городѣ, такъ и у насъ въ домѣ находилось въ движеніи. По-утру всѣ были въ церкви, а послѣ обѣда начались разъѣзды по гостямъ и прощанья обыкновенныя. Къ намъ пріѣзжали опять многіе изъ города, а потомъ вздумали всѣ боярыни еще такимъ же образомъ покататься по городу, какъ наканунѣ; и смѣховъ и шуму веселаго было довольно. Въ вечеру же ѣздили всѣ на часокъ къ молодому нашему попу, въ гости. Сей, предъ недавнимъ до того временемъ, привезъ изъ Коломны молодую свою жену, женщину умную, порядочно воспитанную и столь прекрасную и любви достойную, что едва ли кто во всемъ Богородицкѣ изъ женщинъ могла въ красотѣ съ нею сравняться. И какъ боярыни наши всѣ ее полюбили, и она пріѣзжала съ матерью звать всѣхъ къ себѣ, то и восхотѣли всѣ сей любви достойной четѣ сдѣлать посѣщеніемъ своимъ удовольствіе.

Такимъ образомъ провели мы всю тогдашнею масляницу отмѣнно весело и хорошо, и всѣмъ семействомъ заговѣлись ввечеру въ мирѣ и удовольствіи, и ничего не было такого, что бъ могло возмущать духъ нашъ. По наступленіи-жъ первой, недѣли великаго поста, все утихло и пріуныло; мы всѣмъ домомъ начали говѣть, и молодой нашъ попъ долженъ былъ отправлять въ домѣ у насъ обыкновенное служеніе.

Въ семъ богомоліи прошла у насъ вся первая недѣля великаго поста, которую, кромѣ онаго, препроводилъ я въ безпрерывныхъ занятіяхъ, и отчасти въ чтеніи книгъ, отчасти въ разныхъ писаніяхъ; а не менѣе занимался и своею машиною и лѣченіемъ на оной людей разныхъ. Кромѣ сего, имѣлъ я и хлопоты, по случаю оказавшейся въ одномъ селѣ Бобриковской волости прилипчивой и столь опасной болѣзни, от которой цѣлые дворы вымирали, и я принужденъ былъ употреблять всѣ возможнѣйшія средства и старанія къ пресѣченію оной, посылалъ туда лѣкаря и нѣкоторыхъ изъ моихъ подкомандующихъ, для дѣланія распоряженій, нужныхъ для предосторожности, и на-силу-на-силу пресѣкъ сіе зло, наводившее на меня великую заботу. Кромѣ сего, самого меня смущало и озабочивало слабое здоровье моего сына, которое; чрезъ ѣзду его въ Ростовъ, не только не поправилось, но, какъ казалось, сдѣлалось еще хуже. Я не могъ взирать на него безъ того, чтобъ не обливалось сердце мое кровью и туча страшныхъ мыслей не пролетала сквозь мою голову. Впрочемъ, и самъ я около сего времени мучился жестокимъ кашлемъ, от котораго при помощи машины и другихъ средствъ на-силу избавился.

Во всѣ достальные дни текущаго тогда февраля мѣсяца не было у насъ почти ничего въ особливости достопамятнаго, кромѣ того, что оба мы съ сыномъ спознакомливались отъ-часу болѣе съ электрицизмомъ, къ чему съ одной стороны помогало намъ много славное Бертолоново сочиненіе о электрицизмѣ, которое мы съ нимъ, привезенное имъ изъ Москвы съ собою, читали, и весьма многое изъ него заимствовали, а съ другой стороны дѣлаемые самими нами всякій день опыты лѣченіемъ машиною своею разныхъ болѣзней и дѣлаемыми при томъ замѣчаніями. И какъ количество оныхъ и удачныхъ вылѣчекъ со всякимъ днемъ увеличивалось, то и началъ я около сего времени всему-всему порядочную записку и составлять всему электризованію моему совершенную почти исторію, которой цѣлыхъ три тома и понынѣ хранятся въ манускриптѣ въ моей библіотекѣ. Сверхъ того, во все сіе время занимаясь и придумываніемъ кое- чего вновь, къ нашей машинѣ относящагося, привели ее предъ прежнимъ еще въ лучшее состояніе. Кромѣ сего, 27-е число февраля было достопамятно тѣмъ, что съ онымъ совершилось 19,500 дней моей жизни. Слѣдовательно съ онымъ прожилъ я на свѣтѣ половину двадцатой тысячи дней. И стеченіе обстоятельствъ произвело, что я случайно и праздновалъ оный какъ бы нарочно. Ибо, какъ въ самое сіе время случились у насъ быть родные наши Кислинскіе со всѣмъ своимъсемействомъ, а сверхъ того съѣхались еще многіе изъ нашихъ городскихъ и пріѣзжихъ пріятелей, то набралось случайнымъ образомъ людей множество. И потому былъ у меня обѣдъ большой, а ужинъ и того больше, и сборный; и мы провели день и вечеръ сей довольно весело.

А послѣдній день сего мѣсяца ознаменовался полученіемъ мною опять изъ Экономическаго Общества пакета, съ посылкою и письмомъ от г. Нартова. Посылка состояла въ одной книгѣ подъ заглавіемъ «Руководство къ хлѣбопашеству, г. Рогенбуко», а письмо слѣдующаго содержанія:

«Государь мой, Андрей Тимоѳеевичъ! При семъ посылаю къ вамъ от Общества новонапечатанную книгу о земледѣліи, увѣдомляя, что сочиненіе ваше о подниманіи ключей напечатано въ 45 части, которую скоро вамъ сообщу. Собраніе наше процвѣтаетъ, и трудами своими и новыми изобрѣтеніями заслужило безпристрастную похвалу во всей Европѣ. Сожалѣтельно только, что мы от господъ дворянъ нашихъ не получаемъ ни какихъ извѣстій ни о хлѣбопашествѣ, ни о прочихъ частяхъ домостроительства, сколько я ни старался заводить переписку. Въ Россіи, конечно, находятся хорошіе хозяева и знатоки земледѣлія. Не знаю причины, которая удерживаетъ ихъ имѣть сношеніе съ Экономическимъ Обществомъ, которое труды каждаго пріемлетъ благопріятно и старается соотчичамъ своимъ оказать пристойную похвалу и, по требованіямъ, доставлять наставленія. Изъ печатающихся книгъ нашихъ усмотрите, сколь мало изъ Россіянъ присылаютъ къ намъ извѣстія, да и собраніе наше въ Петербургѣ составлено все почти изъ иностранныхъ, которые трудятся, а наши земляки не хотятъ удостоить возвѣщеніемъ своихъ хозяйственныхъ наблюденій или примѣчаній. Сколько ни задаемъ задачъ, не получаемъ по сію пору отвѣтовъ; даже по «Начертанію», напечатанному и обнародованному о намѣстничествахъ, не имѣемъ еще ни строчки…