Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Что касается до сдѣланнаго обѣщанія прислать къ нимъ разныхъ натуралій, то учинилъ я сіе почти по-неволѣ, изъ единой благопристойности; но спѣшить тѣмъ никакъ былъ не намѣренъ, ибо вѣдалъ, что дѣло сіе составляетъ сущіе пустяки и навесть только могло множество хлопотъ, а пользы произойтить никакой не могло; а оставилъ сіе до поры и времени. Такимъ образомъ, пославъ къ нимъ свое обширное писаніе и, изъяснивъ въ ономъ ту великую ошибку, которую учинило Общество при задаваніи своихъ вопросовъ, расположился я опять на нѣсколько времени молчать, къ чему помогало много и наступившее вешнее, къ писанію и безъ того неспособное, время.

Теперь, возвращаясь назадъ, надобно мнѣ пересказать о томъ, что въ теченіи того времени у насъ происходило, которое прошло между полученіемъ от Нартова вышепомѣщеннаго письма и отправленіемъ моего на оное отвѣта, или, лучше сказать, въ теченіи всего марта мѣсяца. Самое начало онаго достопамятно мнѣ было тѣмъ, что обрадованъ я былъ полученіемъ латерна-магика или волшебнаго фонаря, котораго у меня до сего времени не было. Зять мой, ѣздившій на короткое время опять въ Москву, купивъ его, привезъ его ко мнѣ въ подарокъ. Не могу изобразить, какъ много оба мы съ сыномъ обрадованы были сею бездѣлкою, и сколько надѣлала она намъ собою удовольствія, и напротив-сколько и хлопотъ, работъ, трудовъ и затѣеевъ новыхъ. Ибо какъ оптическая сія игрушка была самая маленькая, дешевая, во многомъ весьма недостаточная и неисправная, то и принуждены мы были ее исправлять и придумывать все, что могло только служить къ приведенію ея въ лучшее совершенство. И поелику труды наши не потеряны были тщетно, то коликими же и удовольствіями наградила она насъ за труды наши. Словомъ, она присовокупила къ прежнимъ нашимъ упражненіямъ превеликое множество новыхъ по отношенію къ ней; но за то и получили мы новую вещицу, которою могли и себя, и пріѣзжающихъ къ намъ гостей занимать и веселить.

Съ другой стороны достопамятно было начало сего мѣсяца тѣмъ, что я впервыя выдумалъ и основалъ тѣ разборные на разные классы приходовъ и расходовъ денежныхъ тетради, которыя съ того времени всякій годъ продолжаю и понынѣ, и каковыя для всякаго хозяина отмѣнно полезны, хотя и ни у кого еще нѣтъ ихъ въ обыкновеніи дѣлъ.

Въ-третьихъ, достопамятны были первые дни сего мѣсяца тѣмъ, что никогда почти такое множество гостей ко мнѣ не пріѣзжало, какъ въ сіе время: таки гость за гостемъ, да и только всего! И не успѣвалъ одинъ со двора съѣхать, какъ другой въѣзжалъ на дворъ, и сіе нѣсколько дней сряду продолжалось безпрерывно, такъ что и самые уже казенные конюха дивились тому, что къ намъ такой большой пріѣздъ былъ. Да и я иногда самъ уже и не радъ имъ былъ, поелику я, за угощеніемъ ихъ, отсталъ почти от всѣхъ своихъ дѣлъ и упражненій; и, подлинно, дивиться было надобно, какъ я и при толь частыхъ помѣшательствахъ могъ успѣвать множество дѣлъ исправлять. Но, правду сказать, и не пропадала у меня ни же одна праздная и свободная минута времени, но употребляема была на какія-нибудь литературныя, либо любопытныя и художественныя занятія.

Наконецъ, около 8-го числа сего мѣсяца, потребованъ я былъ опять съ нашими денежками въ Тулу, и я отвезъ ихъ 15-ть тысячъ и провелъ въ путешествіи семъ трое сутокъ, которое достопамятнымъ сдѣлалось мнѣ двумя обстоятельствами. Во-первыхъ, тѣмъ, что я нашелъ всю Тулу и всѣхъ въ ней занимающихся превеликими пріуготовленіями ко встрѣчѣ, пріему и угощенію графа Безбородки, бывшаго въ тогдашнее время первымъ министромъ и важнѣйшимъ вельможею, и всѣхъ равно какъ на цыпочкахъ его дожидавшихся. Но онъ благополучно проѣхалъ на Смоленск, и всѣ пріуготовленія, стоившія болѣе 1,000 рублей, остались тщетными. Во-вторыхъ, что я, въ сію мою бытность въ Тулѣ, разстался и распрощался на вѣкъ съ другомъ моимъ и бывшимъ прежнимъ нашимъ сотоварищемъ Антономъ Никитичемъ Сухотинымъ, отъѣзжавшимъ тогда со всѣмъ своимъ семействомъ на житье въ Володиміръ. Мы разстались съ нимъ со слезами на глазахъ, и мнѣ не удалось уже болѣе никогда его и все его семейство видѣть.

По возвращеніи моемъ, долженъ я былъ опять всякій почти день имѣть дѣло со многими пріѣзжавшими къ намъ гостями, и не только съ своими городскими, но и пріѣзжими, и какъ наподрядъ все еще съ господами генералами, и можно сказать, что у насъ въ сіе время не только погостилось, но и погенералилось. Не успѣлъ я, по возвращеніи своемъ, сбыть съ рукъ заставшихъ у себя проѣзжихъ и пріѣзжавшихъ къ намъ гостей, и только что обрадовавшись тѣмъ, думалъ взять хоть на нѣсколько дней покой, какъ, гляжу- смотрю, князь нашъ городничій въ двери и сказываетъ, что скоро будетъ генералъ Леванидовъ, и чтобъ я велѣлъ въ замкѣ для пребыванія его отпереть покои, и все нужное приготовить. Сіе меня, встревоживъ, принудило скорѣе одѣваться и ждать сего новаго незнакомаго и знаменитаго гостя. Однако, не только тотъ, но и послѣдующій за тѣмъ день прошелъ у насъ въ тщетномъ ожиданіи, и мы не прежде его дождались, какъ передъ вечеромъ третьяго дня, и когда мы перестали его уже почти ждать. Сей гость назывался Андреемъ Яковлевичемъ и служилъ тогда по арміи генерал-поручикомъ. Я не прежде о его пріѣздѣ узналъ, какъ по въѣздѣ его уже въ замокъ. И какъ я былъ уже одѣтъ, то и поѣхалъ тотчасъ къ нему. Со всѣмъ тѣмъ, онъ повстрѣчался уже со мною въ воротахъ замка, идущій съ княземъ осматривать нашу церковь. Поелику онъ обо мнѣ съ хорошей стороны предваренъ былъ от самаго нашего намѣстника и от нашего вицъ-губернатора Вельяминова, то обошолся онъ со мною дружески и весьма благопріятно, поцѣловался и обрекомендовался со мною; и какъ казалось, оба мы другъ друга въ сію минуту полюбили. Всѣ мы пошли въ нашу церковь, и онъ, какъ любопытный и съ великими свѣдѣніями человѣкъ, осматривалъ все въ ней находящееся съ особеннымъ вниманіемъ и хвалилъ всѣ мои выдумки и затѣи, относящіяся до ея украшенія. Оттуда возвратились въ замокъ, напились чаю, и тогда пошло у насъ съ нимъ дѣло. Слово за слово, и разговоры начались безконечные, и матеріи многоразличныя. Я- показывать ему садовую нашу съ рисунками книгу; я — показывать пески; я — сказывать ему то, сказывать другое! Дошло до «Экономическаго Магазина». Онъ его знаетъ, получалъ при газетахъ, и оный у него въ почтеніи, но не зналъ, что я его писалъ. Сіе насъ еще болѣе познакомило другъ съ другомъ. Онъ ласкается ко мнѣ, проситъ къ себѣ моего дружества, предлагаетъ переписку со мною дружескую, и мы весь вечеръ провождаемъ у него съ удовольствіемъ.

По возвращеніи домой, едва я только съ домашними своими отъужинавъ, началъ раздѣваться, какъ закричали: «гости! гости!» И кто-жъ? Другой генералъ, Дмитрій Васильевичъ Арсеньевъ, съ племянниками своими и Львомъ Савичемъ Крюковымъ и его женою. Гости сіи были намъ уже и не во-время. Надлежало ихъ угощать, готовить вновь для нихъ ужинъ и, за всѣмъ тѣмъ, не спать часу до втораго. Наконецъ, на-силу-на- силу, мы ихъ уложили.