Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Теперь скажу я нѣчто странное и удивительное, что, какъ ѣдучи въ Тамбовъ, въ сей деревушкѣ при спускѣ съ крутой горы на мостъ, случилось съ нами первое несгодье, имѣвшее вліяніе на всю нашу дорогу и причинившее намъ много хлопотъ, досадъ и остановокъ, такъ надобно же было случиться и при теперешнемъ переѣздѣ черезъ самый тотъ же оврагъ и на самомъ томъ же мѣстѣ опятъ съ нами небольшому хотя, но такому несгодью, которое и понынѣ еще мнѣ чувствительно, и было уже самое послѣднее во всю нашу дорогу. Тогда лошади начали бить и понесли кибитку нашу съ горы и опрокинувъ ее изковеркали и колесо повредили, а въ сей разъ, при самомъ въѣздѣ на ту же самую гору, и карета и лошади такъ въ множествѣ нанесеннаго снѣга увязли, что начавши бить и валяться, чуть-было карету съ нами не опрокинули, и мы безъ памяти принуждены были изъ ней по поясъ въ сугробъ выскочить; а для вытаскиванія кареты и лошадей согнать всѣхъ людей въ деревнѣ.

Но сіе было еще не все, и дальняго уваженія не стоило, а досаднѣе мнѣ и чувствительнѣе всего было то, что я, при семъ выпрыгиваніи изъ кареты, потерялъ четвертую и послѣднюю часть одной прелюбопытной французской книжки, которую я тогда дорогою читалъ, и переѣздъ сей остановилъ меня на самомъ любопытнѣйшемъ мѣстѣ. Прахъ ее знаетъ, какъ она тогда, при выхожденіи нашемъ изъ кареты, вырониласъ и въ снѣгу такъ затопталась, что сколько мы ни перерывали тогда и послѣ весь снѣгъ, и сколько ни искали, но не могли ее найтить, и книжка сія и теперь у меня безъ конца и недочитанная; а къ вящей досадѣ, не могъ я ее и у другихъ нигдѣ полную найтить.

Переночевавши тутъ, доѣхали мы на утріе уже рано до Богородицка и тѣмъ окончили сіе, толь многими непріятностями и противностями преисполненное, путешествіе. А съ нимъ окончу я и письмо мое, сказавъ вамъ, что я есмь вашъ, и прочее.

(Ноября 21 дня 1812 года. Дворениново).

Любезный пріятель! Какъ мы въ послѣдній день путешествія своего ночевали только за 18 верстъ от Богородицка, то, вставши до-свѣта и не смотря на всю дурноту дороги, успѣли мы пріѣхать къ роднымъ своимъ еще къ чаю. Тутъ едва лишь успѣлъ съ ними поздоровкаться, какъ и принужденъ былъ въ ту же минуту спѣшить одѣваться и иттить во дворецъ. Сказали мнѣ, что у насъ находился тогда нашъ директоръ, пріѣзжавшій для переоброчки земли, и что, кончивъ свое дѣло, собрался въ самый тотъ часъ уже къ своему отъѣзду. Итакъ, надобно было спѣшить, чтобъ его застать, къ нему явиться и поблагодаритъ его за отпускъ.

Г. Юницкой принимаетъ меня хорошо, ласковъ, дружелюбенъ, доволенъ скорымъ моимъ возвращеніемъ и говоритъ со мною обо всемъ и обо всемъ. Я нашолъ у него многихъ господъ пріѣзжихъ дворянъ: Толбузина, Шушерина съ сыномъ, Кокошкина и всѣхъ нашихъ городскихъ, и всѣ мы провожаемъ г. Юницкаго, въ тотъ же часъ от насъ поѣхавшаго. По отъѣздѣ его, всѣ господа зашли ко мнѣ, гдѣ нахожу я и г. Жданова. Всѣ мнѣ рады, всѣ довольны и веселы, а болѣе всѣхъ мои домашніе родные, которые почти меня еще не видали. Пошли опросы и распросы о нашемъ путешествіи и сожалѣнія о томъ, что захватила насъ такая стужа и непогода. Я разсказываю имъ о нуждѣ, нами претерпѣнной, и всѣ принимаютъ въ чувствованіяхъ нашихъ соучастіе; но скоро всѣ посторонніе гости от насъ разъѣхались и остался только мой зять, съ княземъ Кропоткинымъ, и г. Ждановъ. Привозятъ ко мнѣ от лѣкаря цѣлую кучу газетъ, полученныхъ въ мое отсутствіе. Я начинаю ихъ читать, слышу и узнаю множество новыхъ вѣстей, провожу день сей съ удовольствіемъ.

На утріе, проводивъ от себя своего зятя съ родственникомъ его, княземъ Кропоткинымъ и оставшись одинъ съ своими домашними и г. Ждановымъ, который былъ у насъ почти безвыходно, и оставивъ его заниматься съ моимъ сыномъ дружескими ихъ между собою разговорами, принялся я вплотную читать всѣ газеты, и на-силу ихъ всѣ промололъ. Не успѣлъ я сіе кончить, какъ отдаютъ мнѣ домашніе мои пакетъ, полученный безъ меня, и вскорѣ послѣ нашего отъѣзда изъ Экономическаго Общества. Родные мои въ суетахъ и позабыли- было объ немъ и тогда только вспомнили. Я любопытенъ былъ видѣть, что пишетъ ко мнѣ г. Нартовъ. Но нашолъ опять все его письмо, наполненное новыми требованіями и вновь налагаемыми на меня коммиссіями, и коммиссіями пустыми и для меня отяготительными и къ выполненію неудобными. Почему и не произвело оно мнѣ никакого удовольствія, а возобновило только прежнюю мою на Общество досаду. Дались ему проклятыя окаменѣлости и дѣтскія сіи игрушки! И оно не преставало мнѣ отдуху не давать оными, хотя я уже нѣсколько разъ писалъ, что ихъ у насъ нѣтъ, и что взять ихъ мнѣ негдѣ.

Изъ всѣхъ писемъ, сколько ни получалъ я ихъ изъ Экономическаго Общества, ни которымъ я такъ мало доволенъ не былъ, какъ симъ. Требованія его выходили уже изъ предѣловъ, и чѣмъ далѣе, тѣмъ дѣлались отяготительнѣйшими. Не довольно еще того, чтобъ присылать от себя пустые вздоры и за ними хлопотать и мучиться, но восхотѣлось еще имъ, чтобъ я верстъ за двѣсти или болѣе ѣхалъ нарочно, и тамъ искалъ ихъ деревни Черничной, ѣздилъ по мужикамъ, распрашивалъ, выбиралъ, ходилъ, самъ искалъ, жилъ бы для сего нѣсколько дней и, набравъ всякаго вздора возъ, нанималъ бы повсюду и отправлялъ къ нимъ, а все сіе на что и для какой пользы?…. Богу было извѣстно! Истинно они сами не знали, чего хотѣли и чего требовали, и были даже безстыдны въ своихъ требованіяхъ, и всего паче противъ меня.

Относительно до меня могли бы они довольно быть и однимъ тѣмъ, что я къ нимъ писалъ и посылалъ свои сочиненія, а от такихъ вздоровъ хотя бы пожаловали они меня и освободили. Довольно было и безъ меня другихъ господъ членовъ, недѣлающихъ ничего и могущихъ на досугѣ пересылать къ нимъ такой вздоръ и забавлять ихъ тѣмъ, какъ малыхъ ребяток. Словомъ, я долженъ признаться, что сія вновь налагаемая на меня коммиссія была мнѣ не только непріятна, но я взиралъ на сіе съ справедливымъ негодованіемъ, и всего меньше на умѣ имѣлъ, когда-нибудь ее исполнить, и тѣмъ паче, что мнѣ дѣйствительно мѣсто сіе было неизвѣстно, а я не могъ нигдѣ найтить рѣчки и деревни Черничной на ландкартахъ, прославившейся нынѣ и недавно толь много одержанною надъ французами тутъ побѣдою.

Со всѣмъ тѣмъ, какъ и прямо отказаться от оной было неловко, а надобно было соблюсти какую-нибудь благопристойность, то разсудилъ я поспѣшить къ нимъ на сіе письмо отвѣтствовать, и въ ономъ изъяснить только неудобность къ сему исполненію и совершенную невозможность къ совершенію того тогдашнею же еще осенью, какъ того препочтенному Обществухотѣлось, и что было уже слишкомъ жарко. Итакъ, написалъ я къ нимъ письмо и далъ онымъ учтивымъ образомъ знать, чтобъ они на меня въ семъ дѣлѣ не много надѣялись.