Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Между тѣмъ, какъ я писаніемъ сего письма занимался, наступилъ у насъ день имянинъ сына моего. Мы не преминули его попраздновать, и кой-кто изъ друзей, посѣтившихъ насъ въ сей день, помогли намъ препроводить его весело, и ввечеру, по своей вѣрѣ, и потанцовали. Наступившій же за симъ 5 день октября сдѣлался достопамятнымъ тѣмъ, что въ оный начала-было судьбы дочери моей Настасьи рѣшаться. Воспослѣдовало въ оный съ стороны г. Жданова первое предложеніе о принятіи его въ наше семейство. Посредникомъ къ тому употребленъ былъ нашъ лѣкарь. Онъ пріѣхалъ нарочно за тѣмъ ко мнѣ, и началъ-было вслухъ и при всѣхъ, бывшихъ тогда и многихъ еще у насъ гостяхъ, говорить свою аллегорію. Какъ мы сего уже нѣкоторымъ образомъ ожидали, то я догадался тотчасъ за чѣмъ прилетѣлъ ко мнѣ лѣкарь, и не успѣлъ онъ начать свою аллегорію, какъ затрепетало у меня сердце, и я едва-едва успѣлъ уйтить изъ комнаты, для прерванія его разговора, и дать ему знак, чтобъ онъ при людяхъ ничего не болталъ. Послѣ чего переговорили мы съ нимъ наединѣ въ моемъ кабинетѣ, однако, ничего еще точнаго не положили и не сдѣлали, а дѣло, такъ сказать, только-что наклюнулось. Всѣ гости мои послѣ обѣда разъѣхались, а вмѣстѣ съ ними сошелъ и весь снѣгъ нашъ и сдѣлалась опять осень. Никто изъ гостей сихъ такъ пріятенъ намъ не былъ, какъ г. Солнцевъ, самый тотъ, къ которому въ домъ мы заѣзжали. Онъ, не зная ничего о томъ, проѣхалъ тогда изъ Тамбова прямо къ теткѣ своей, госпожѣ Бакуниной, и какихъ сожалѣній ни изъявлялъ онъ, услышавъ от насъ, что мы у него въ домѣ были и его не застали, и сколько разговоровъ было у насъ съ нимъ о всякой всячинѣ! Съ г. Ждановымъ мы ничего хотя не говорили, однако, давали знать, что предложеніе его намъ непротивно.

Послѣдующій за симъ и послѣдній моего 54 года день прошелъ у насъ тихо и смирно. Мы проводили все утро одни и въ разныхъ упражненіяхъ, и я переписывалъ выше сообщенное письмо къ Нартову. Г. Ждановъ у насъ въ сей день не обѣдалъ, а былъ у лѣкаря и добивался въ разсужденіи начатаго дѣла толка, но не могъ получить никакого, такъ какъ и слѣдовало, ибо я сказалъ только лѣкарю, что я поговорю и посовѣтую о томъ наперёдъ съ своими родными. Сіе принудило г. Жданова, по пріѣздѣ его къ намъ, ввечеру начать говорить о томъ съ моимъ сыномъ; но и сей не могъ ему сказать ничего еще рѣшительнаго, и далъ слово спросить о томъ у насъ и поговорить съ нами; что онъ и не преминулъ учинить. Въ самое то время заѣхалъ къ намъ гость, другъ нашъ Яковъ Кузьмичъ Кузьминъ и помѣшалъ имъ говорить.

На утріе совершилось мнѣ 54 года от рожденія и начался 55 годъ моей жизни. Мы праздновали его болѣе духовно, нежели наружно. По-утру былъ у насъ молебенъ, а тамъ ѣздилъ я къ обѣднѣ и принесъ Богу моему за всѣ прожитые дни благодареніе. Обѣдали у насъ только г. Ждановъ и Кузьминъ. Относительно до перваго былъ у насъ въ сей день общій фамильный совѣтъ. И какъ всѣ члены нашего семейства были согласны, да и сама невѣста не отговаривалась, то чрезъ Павла и объявили мы г. Жданову общее наше на принятіе его въ наше семейство согласіе, и чрезъ то Настасью свою, так-сказать, помолвили. Послѣ чего онъ, пробывъ у насъ дни два еще, и погналъ въ свою деревню дѣлать къ замышляемой женитьбѣ свои пріуготовленія. Все сіе происходило, однако, безъ огласки и не публично, а нѣкоторымъ образомъ еще втайнѣ, поелику публичнаго и обыкновеннаго сговора еще не было.

Послѣ сего, едва только прошло три дня и я только-что началъ сочинять одну піэсу, для отсылки въ Экономическое Общество, по требованію онаго и по моему обѣщанію, какъ, гляжу — смотрю, несутъ ко мнѣ съ почты опять уже и не только одно, но цѣлыхъ два письма, и съ двумя еще посылками изъ Экономическаго Общества. Я удивился тому чрезвычайно и не зналъ, что это значило. Но прочитавъ оба письма, увидѣлъ, что содержали они въ себѣ новыя задирки и прислуги Общества, для задобренія меня и преклоненія какъ — можно къ дальнѣйшей съ нимъ перепискѣ. Одна посылка состояла въ кускѣ симферопольской сукноваляльной земли, а другая въ ящикѣ съ вазиною (sic) рожью. Обѣ онѣ посланы не вдругъ, но мною получены въ одно время.

Письмо сіе было хотя от г. Нартова, но писано не его собственною рукою. Оно было для меня не противно. Ворсяную щотку завесть, дѣйствительно, имѣлъ я давно уже желаніе, а потому обѣщаніе сѣменъ было для меня пріятно. Что-жъ касается до сукноваляльной земли, то присланный кусокъ былъ небольшой. Я разсматривалъ его съ особливымъ любопытствомъ и оный мнѣ показался совсѣмъ отмѣннымъ от нашей синей глины. Возлагаемую коммиссію, чтобы ее сравнять съ своею и испытать, я вознамѣрился исполнить, а не менѣе положилъ и своей послать скорѣе нѣсколько, для разсмотрѣнія Обществу, чего ради велѣлъ тот- часъ принести къ себѣ своей и вырѣзалъ для сего кирпичик изъ оной. Что-жъ касается до втораго письма, то было оно написано самимъ г. Нартовымъ.

Присылка помянутой вазиной (sic) ржи была мнѣ также не противна. Я охотно вознамѣривался предпріять съ нею опытъ и жалѣлъ, что прислана она была ко мнѣ поздно, однако, не утерпѣлъ, чтобъ не- много ее на опытъ и тогда же не посѣять.

Впрочемъ, какъ надобно было о полученіи сихъ посылокъ и писемъ увѣдомить и на сіе отвѣтствовать, то спѣшилъ я окончить начатое сочиненіе о плодородіи тогдашняго года въ тамошнихъ мѣстахъ, и оное удалось мнѣ нарочито хорошо и любопытно; и какъ я писалъ такъ, чтобъ могло оно и напечатано быть, то и вышло оно нарочито велико. Я украсилъ извѣстіе о урожаѣ возможнѣйшими примѣчаніями и ласкался надеждою, что будетъ оно Экономическому Обществу не противно, да и мнѣ не послужитъ къ безчестью. По крайней мѣрѣ, старался я замѣнить, обстоятельнымъ всего описаніемъ сколько-нибудь долговременное мое молчаніе.

Переписавъ оное на-бѣло, присовокупилъ я къ оному и пространное письмо, въ которомъ, извѣстивъ о полученіи писемъ и посылокъ, благодарилъ я Общество за одолженіе и потомъ увѣдомлялъ о начатомъ пробованіи вазиной ржи и о посылкѣ своего сочиненія. Далѣе, какъ я послалъ съ онымъ небольшой кусокъ своей синей глины, то упомянулъ и объ оной. Но сего было еще не довольно. Но поступалъ далѣе и вздумалъ еще спросить у г. Нартова, угодно ли будетъ Обществу, если я впредь, между прочимъ, сообщать буду извѣстія о своихъ опытахъ, дѣланныхъ электризованьемъ. А наконецъ благодарилъ Общество за сообщеніе извѣстія о форситовой мазѣ. Тѣмъ кончилъ и отправилъ.

Къ учиненію находящагося въ семъ письмѣ запроса и изъявленія желанія писать о электрицизмѣ побудило меня то, что къ писанію о семъ и къ сдѣланію всѣхъ моихъ многочисленныхъ опытовъ всему отечеству извѣстными, имѣлъ я уже давно охоту, и еслибъ продолжалось до сего времени издаваніе моего «Экономическаго Магазина», то давно-бъ и знала о томъ уже вся публика. Но какъ сей наиудобнѣйшій путь къ сообщенію всего мнѣ извѣстнаго публикѣ былъ уже пресѣченъ, то до сего времени не зналъ я чѣмъ рѣшиться: особливую ли книгу о томъ написать и напечатать на своемъ коштѣ (публиковать), или увѣдомить о томъ публику чрезъ Экономическое Общество? Первое казалось прибыточнѣйшимъ, но не столь громкимъ, а притомъ, и продолжительнѣйшимъ средствомъ; ибо въ семъ случаѣ надлежало самому мнѣ въ Москвѣ быть и пріискивать кому печатать и продавать, а второе хотя не столько прибыточнымъ, сколько еще убыточнымъ; но мнилось мнѣ, что я въ семъ случаѣ могу имѣть удовольствіе видѣть скорѣе все сочиненное мною о томъ безъ всякой моей заботы напечатаннымъ, а сверхъ того, можно было ласкаться полученіемъ от того особливой чести и славы; а по самому тому и рѣшился я мнимымъ прибыткомъ пожертвовать пользѣ отечества и избрать къ тому сей путь. Но если-бъ могъ я тогда предвидѣть, какое теченіе воспріиметъ сіе дѣло, то вѣрно-бъ от сего предпріятія тогда повоздержался.