Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Все сіе происходило въ теченіи Страстной недѣли, съ окончаніемъ которой кончился и мартъ мѣсяцъ. День Пасхи случился въ сей годъ у насъ въ самое первое число апрѣля. Я отпраздновалъ оный въ кругу всего своего семейства и всѣ мы были веселы и довольны, но послѣдующихъ за симъ прочихъ дней Святой недѣли почти не видѣлъ. Директоръ нашъ заметалъ насъ повелѣніями за повелѣніями и надавалъ намъ требованіями и предписаніями своими столько трудовъ и работы, что не только всѣ канцелярскіе мои служители, но самъ я имѣлъ полны руки работы и мы всю Святую недѣлю прописали и промучились всякой день до усталости трудами. Словомъ, во все мое долговременное въ Богородицкѣ пребываніе не имѣлъ столько наискучнѣйшихъ трудовъ по должности, какъ въ сіе время. Происходило сіе, от того, что г. Дурову, какъ новому полновластному начальнику, хотѣлось оказать свое искусство въ правленіи, а особливо по бумажнымъ дѣламъ; и чего- и — чего не принуждены мы были по требованіямъ и по хотѣніямъ его писать и переписывать, и на большую часть пустова и такова, чему мы всѣ внутренно смѣялись и негодовали. Не удовольствуясь одними то-и-дѣло присылаемыми предписаніями, прислалъ онъ еще къ намъ одного коммиссіонера или, прямо сказать, шпіона, отысканнаго имъ въ Тулѣ изъ тамошнихъ квартальныхъ офицеровъ и принятаго имъ къ, себѣ для опредѣленія къ должности у насъ по волостямъ. Человѣкъ сей прозывался Сорокинымъ и былъ таковъ, что мы при первомъ взглядѣ на него и заключили, что надобно было ему быть изъ плутовъ плуту и самому негодному человѣку. Въ заключеніи семъ мы ни мало и не ошиблись, ибо не успѣлъ онъ пріѣхать какъ и началъ все вышаривать и выискивать, какъ сущій бездѣльникъ. Но, спасибо, что канцелярія моя была во всемъ исправна и ему трудно было найтить какія-нибудь неисправности въ оной. Со всѣмъ тѣмъ, секретарь мой Варсобинъ, по извѣстному негодному его характеру, не преминулъ тотчасъ съ нимъ, къ превеликой досадѣ моей и добраго моего секретаря Щедилова, снюхаться и внушить ему всякія бездѣльствы и клеветы по своему обыкновенію, хотя послѣ самому же ему они во вредъ обратились. Впрочемъ, первѣйшими дѣяніями нашего новаго полновластнаго начальника было то, что онъ уничтожилъ бывшую у, насъ до того волостную богадѣльню, и обрадовалъ симъ всѣхъ бывшихъ въ ней бѣдняковъ, содержимыхъ на казенномъ коштѣ, на самый первый день Пасхи, и чрезъ то навлек на себя проклятіе от сихъ бѣдныхъ старухъ и стариковъ. Вторымъ и также новымъ безразсуднымъ и такимъ дѣяніемъ, въ которомъ онъ послѣ самъ раскаивался, было то, что онъ велѣлъ распустить всѣхъ бывшихъ у насъ при домѣ и так-называемыхъ бобылей, набранныхъ изъ обѣднѣвшихъ совсѣмъ крестьянъ и употребляемыхъ до того на исправленіе всѣхъ мелкихъ ежедневныхъ работъ въ садахъ и при домѣ казенномъ, и получавшихъ за то мѣсечину изъ магазина. Сдѣлано было сіе по представленію моему для облегченія крестьянъ и они были очень нужными людьми. Но г. Дурову показалось, что они много съѣдаютъ хлѣба и получаютъ жалованье, хотя все сіе составляло самую бездѣлку, и потому велѣлъ онъ ихъ всѣхъ распуститъ и какъ, неимѣющихъ ни домовъ и ничего, заставилъ скитаться по-міру. Самому ему они послѣ очень вознадобились, но ихъ взять было уже негдѣ.

Промучившись за помянутыми письменными дѣлами до самой половины апрѣля мѣсяца, надобно мнѣ было самому отвезть ихъ въ Тулу къ г. Дурову, куда я 16 числа и поѣхалъ, и въ сей разъ остановился у друга моего Петра Николаевича Юшкова, который былъ мнѣ очень радъ и отвелъ мнѣ въ домѣ своемъ особые покойцы для квартированія, которыми равно какъ и дружбою и ласкою угощеніемъ его и жены его былъ я очень доволенъ. У командира своего былъ я на другой день по-утру; пробылъ у него часа только три, въ которые успѣли мы все переговорить и дѣла свои кончить. Отѣ него проѣхалъ я къ намѣстнику, который принялъ меня по-прежнему очень милостиво и дружелюбно и не преминулъ меня распросить, а я ему разсказать о всѣхъ дѣяніяхъ моего начальника, и онъ, слушая то, только-что усмѣхался, какъ и нельзя было многому не смѣяться; ибо многія затѣи и предпріятія его были по всей справедливости смѣха достойными. Вечеръ пробылъ я опять у г. Дурова, и раскланявшись съ нимъ, рѣшился на другой же день по-утру пуститься въ обратный путь.

Итакъ, и въ сей разъ все пребываніе мое въ Тулѣ было кратковременное и достопамятно лишь было тѣмъ, что от бывшаго тогда въ Тулѣ и со мною у Юшкова видѣвшагося большаго зятя моего услышалъ я, что тамъ былъ разговоръ о моемъ сынѣ и чтобъ опредѣлить его въ тамошнее городское училище директоромъ. И какъ сія должность была бы прямо по немъ и мѣсто довольно выгодное, то и прельстился я къ мыслямъ объ немъ. А по пріѣздѣ же не примѣтилъ и у сына моего от того отвращенія.

Не успѣло и двухъ дней пройтить послѣ моего возвращенія въ Богородицкъ, какъ получилъ я от командира моего опять новыя повелѣнія и опять навалена была на меня от него новая работа, которая была для меня тѣмъ скучнѣе и обременительнѣе, что не составляла никакой важности и была совсѣмъ почти пустая, и всѣ сіи новыя повелѣнія наполнены были господиномъ директоромъ хитросплетенными только дрязгами. Между тѣмъ, насталъ день именинъ моей старшей дочери. И какъ зять мой, по привычкѣ и обыкновенію своему, всегда такіе дни праздновалъ, то и сдѣлалъ онъ въ сей день большой пиръ въ своей деревнѣ, а мы всѣ должны были къ нему ѣхать и тамъ со множествомъ другихъ гостей оный праздновать.

Вскорѣ затѣмъ наступилъ май мѣсяцъ и начиналось наипріятнѣйшее время въ году. Но мнѣ не удалось почти вовсе онымъ въ сей годъ воспользоваться. Причиною тому было то, что въ самомъ началѣ сего пріятнѣйшаго въ году мѣсяца пріѣхалъ къ намъ г. директоръ съ однимъ изъ младшихъ сыновей своихъ, и пріѣхалъ не на короткое время, а надолго и съ тѣмъ, чтобъ ему войтить въ хозяйственныя дѣла и распоряженія по волостямъ. Къ чему онъ, расположившись жить во флигелѣ дворца, тотчасъ и приступилъ. И какъ я долженъ былъ ему во всемъ, а особливо по маловѣдѣнію его помогать и не только быть при немъ безотлучнымъ, и не только съ нимъ всюду и всюду ходить и ѣздить, но сверхъ того, ежедневно писать и работать отчасти съ нимъ, отчасти въ канцеляріи, и заниматься прескучными, хлопотливыми и набольшую часть пустыми и совсѣмъ ненужными и такими дѣлами, которыя ему, по его мнительному и странному характеру, казались необходимо нужными, — то все сіе отвлекло меня совсѣмъ от прежнихъ моихъ удовольственныхъ занятій, и такъ, что я во все теченіе мая мѣсяца, который весь онъ тогда у насъ пробылъ, не имѣлъ не только ни одного дня, но ни одного почти часа для себя свободнымъ, и все время сіе препроводилъ не только въ безпрерывныхъ трудахъ и хлопотахъ, но въ скукѣ, досадахъ, безпокойствахъ и неудовольствіяхъ, а потому и не могъ какъ прежде пользоваться и утѣшаться всѣми пріятностями начавшейся весны и возобновившейся натуры.