Геннадий Бочаров - Жизнь и миг

Спустились все трое. Натянули трос, чтобы он не кольцевался. Снова начали заводить под корпус — снова съезжал. Наконец, трос удалось закрепить за кольцо. Юрий и сейчас не может восстановить схему движения пальцев под водой: «Не знаю, как удалось поймать».

— Теперь, — сказал он, — все наверх. Слушать мои команды. — Но трое рядовых не хотели оставлять командира один на один с чудовищем, которое предстояло сейчас тянуть из его логова.

— Я приказываю, — сухо скомандовал сержант. — Все будет отлично. — И повторил громко и раздельно: — Наверх!

Подавая друг другу руки, Манько, Исаенко и Муратов выбрались из котлована.

Юрий попятился к стене и скомандовал:

— Лебедка!

— Лебедка, — донеслось сверху.

— Медленно! — крикнул он. — Без рывков!

— Без рывков! — отозвался как эхо голос Манько.

Вода забурлила, как в заводи. Трос натянулся, задрожал мелкой дрожью. Шаранин прижался к мокрой стене котлована. В эти мгновения он понимал, как быстро все может кончиться. Человеку дано увидеть в последний миг немного. Даже если он гибнет в огромной, безбрежной степи, он в секунду опасности не охватывает глазами горизонт, он не видит белых облаков. Его взгляд вырывает лишь одну незначительную деталь: стебель пшеницы, острый камень, перекати-поле. Шаранин видел перед собой глину, трос, камешки в стене котлована, тошнотворную желтую воду. Он весь сжался в комок, мысль была ясной и готова была в тысячные доли секунды подсказать очередность необходимых действий. Трос натянулся до предела, перестал дрожать, лег на стену, врезался в окружность котлована и бесшумно пошел вверх. Над водой показался широкий нос хвостового оперения бомбы, потом корпус, потом красное кольцо… Бомба «посмотрела» на Шаранина белесыми глазками взрывателей и поплыла выше. Он склонил голову и затаил дыхание, но его натренированный и обостренный до крайности слух не уловил ненавистного звука часового механизма. Трос плотно сидел на кольце. Бомба поднялась над водой, комья жидкой грязи и ручьи желтой густой воды стекали с ее холодного тела.

Шаранин вытер грязной ладонью лицо, облизал сухие губы и начал выбираться наверх. На самом краю котлована стояли ребята. Они ничего не стали говорить друг другу.

Через три минуты в сторону близкой Москвы прогрохотал поезд — мимо огромной воронки, заполненной водой.

Четверо военных пиротехников находились в это время уже в дороге — отъезжали от станции. Бомба лежала в машине.

Потом над лесом, дорогой, полями раздался глухой взрыв — далеко, непонятно, нестрашно. Так была завершена эта операция.

Парни вернулись в свою часть и доложили о выполнении очередного задания.

— Что было? — спросили приятели.

— Ничего особенного, — ответил Шаранин. И рассказал обо всем только тогда, когда за проделанную операцию ему вручили орден Красной Звезды, а Василию Манько, Анатолию Исаенко и Георгию Муратову — медали «За отвагу». Тут уж ребят заставили поведать все, до мелочей.

Даже по одному описанному выше эпизоду из жизни, например, Юрия Шаранина неискушенный читатель может сделать вывод о том, что Шаранин в силу исключительности своих занятий представляет собою исключение и как человек.

Конечно, профессия военного пиротехника исключительна. И его человеческие качества, выработанные обстоятельствами, редко встречающимися в жизни большинства людей, тоже присущи не всем. Признавая это и постоянно употребляя в рассказах о работе пиротехников такие слова, как смелость, отвага, решительность, хладнокровие, героизм и т. д., мы часто обедняем их как людей, обладающих главным качеством, питающим все остальные их доблести: великим и безграничным человеколюбием, не осознанным до конца даже ими самими….

Юрий Шаранин — обычный в быту человек. У него есть замечательная жена Мария, которая живет и работает с ним в воинской части. У них есть дочка Оксанка… У них есть все, что есть у других людей. Но у других людей нет того, что свойственно их жизни.

27 мая, накануне дня рождения мужа, Мария приготовила подарок, а утром 28-го начала хлопотать над праздничным пирогом. А муж вбежал в комнату, поцеловал и умчался в сторону Москвы. «Нас ждут!» — только и сказал.

Когда в тот день они достали из-под земли бомбу, когда увезли далеко от домов, людей, машин на опушку леса, он вспомнил, что сегодня день его рождения. Взрыв потряс лес. Осколки со свистом ушли в небо над их укрытием, а через несколько секунд один из них, острый, с сухим фырчанием возвращаясь на землю, зацепил его форменную фуражку, разорвав пружину «тарелки» рядом с виском. Нелепая случайность.

— Побывала фуражка под машиной, — с улыбкой объяснил жене, когда вечером вернулся домой, с тихим и светлым чувством обнаружив, что день его рождения еще не кончился, что его ждут жена и дочь, что стол накрыт по-праздничному.

Юрий Николаевич Шаранин сегодня младший лейтенант. Сегодня он выезжает на встречи с обнаруженными бомбами уже с другими ребятами, совсем молодыми, совсем неопытными… В их воинской части существуют богатые и добрые традиции. Главная из них — прикреплять новичков к таким людям, которые показали себя не только блестящими специалистами, но и чуткими, умными педагогами.

У меня есть возможность рассказать об этой прославленной воинской части языком цифр. Например, сообщить, что в части есть люди, награжденные орденами Красного Знамени, что у 35 человек имеются медали «За боевые заслуги», что у 21 — медали «За отвагу». Эти награды получены в мирное время. В мирное для нас с вами время.

Можно добавить к этим цифрам и такие: с 1943 года по 1971 год воины части уничтожили 2351 авиационную бомбу, 25 789 снарядов и мин. Когда начинаешь анализировать цифры, масштабы возможных бед не поддаются представлению.

Когда рассуждаешь о количестве награжденных в части, не можешь не думать о душевных качествах людей, из которых воинская часть состоит…

Когда несколько выше я говорил о том, что у меня есть возможность рассказать об этой части языком цифр, я имел в виду отсутствие реальной возможности рассказать о каждом из людей, в эту часть входящих. Я рассказываю о Юрии Шаранине потому, что он, на мой взгляд, совершенно типичный представитель части, где за долгие послевоенные годы сложились товарищеские, требовательные, умные, добрые, по-настоящему партийные взаимоотношения.

Его человечность, простота формировались в части. Здесь не потерпят зазнайку, человека честолюбивого, высокомерного. Не потерпят бойцы, не потерпит сама суровая профессия.

Его самоотверженность формировалась в части. Рядом с ним жили и живут люди, которые, не задумываясь, пойдут на смертельный риск ради спасения чьей-то жизни.