Геннадий Бочаров - Жизнь и миг

После опубликования материала «Последний кадр» в редакцию пришло много писем от однополчан кинооператора Константина Ряшенцева, с которыми он прошел через огненные годы Великой Отечественной войны, от друзей и товарищей. Написал очень трудное и теплое письмо бывший комиссар 1-го Перекопского батальона, спасенный Костей во время боя, и прислал давние, времен войны, фотографии… Многие написали. Мать Константина — Анна Ильинична Ряшенцева прислала в память о сыне его любимую авторучку, и это послесловие к «Последнему кадру» пишется ручкой Кости.

…Будете смотреть «Иорданский репортаж» и другие документальные фильмы, снятые Константином Ряшенцевым и его коллегами в горячих точках планеты, вомните главное: в фильмах показаны люди, борющиеся за свободу. В этом смысл советской военной кинодокументалистики. И в этом был смысл жизни и работы коммуниста Ряшенцева, и в этом смысл «Иорданского репортажа», снятого под пулями.

В рассказах сыновей полков была главная мысль: готовность к подвигу формируется с детства. Дети, видевшие мужество взрослых, дети, находящиеся рядом со взрослыми, идущими на подвиг во имя самих детей, будущего, во имя народа и Родины, получали заряд огромной нравственной силы. Его хватит на всю долгую взрослую жизнь…

В редакцию «Комсомольской правды» пришли люди, которых во время Великой Отечественной войны называли сыновьями полков. Война началась, когда они были еще пионерами. Мы встретили детей войны и провели в Голубой зал. Они готовились к встрече и, собираясь в дорогу, прикрепили к пиджакам ордена и медали, полученные ими в юные годы.

Дети начинали военную жизнь, едва увидев мирную. Но к мирной жизни они успели привыкнуть. Были веселые игры, кино, первые уроки, первый сбор, на котором тебе повязали красный галстук, летние походы, отпуск папин и мамин… Война оборвала все, не оставила от мирного времени ничего. Но при всем трагизме положения детей, потерявших родителей, они не были брошены на произвол судьбы. Незнакомые люди становились их отцами, а весь народ стал их родной семьей. Дети это очень быстро почувствовали своими маленькими сердцами и были счастливы отдать силы на помощь взрослым — так росли патриоты Отчизны.

Теперь у них есть свои дети. Детские годы тех, кто носит сегодня пионерские галстуки, не похожи на далекое детство отцов. Но пусть они сами будут во всем похожи на своих отцов в их военном детстве…

Вот что рассказывают сегодня они сами, защитники Родины, пионеры военных лет. Рассказывают спустя почти три десятилетия…

Сын полка Геннадий Владимирович Юшкевич, старший референт Белорусского общества дружбы и культурной связи с зарубежными странами. Время вступления в пионеры — 1938 год. Боец-разведчик 3-го Белорусского фронта.

…До войны родным домом был для меня Минский Дворец пионеров. Я занимался там в танцевальном, музыкальном, да почти во всех кружках, кроме железнодорожного и авиамодельного. Это была самая большая школа моего воспитания… Помню очень хорошо пионерский лагерь. Во время игры «в шпионов» мне, участнику детской «группы разведчиков», подарили книгу «Гулливер у лилипутов». На книге была надпись: «Юному разведчику». Пионерлагерь НКВД».

Детство для моего поколения — это еще и память о войне в Испании. Интернациональные бригады и лозунг «Фашизм не пройдет!» на нас, ребят моего возраста, производили огромное впечатление.

Мне повезло — в детстве меня окружало много замечательных людей. Но выделить хотел бы свою мать Елизавету Константиновну… Она была очень добрым и честным человеком. Перед самой войной она работала инспектором детских домов… А до этого мама была балериной. Она танцевала в «Красном маке»…

…Когда началась война, мне было 12 лет. В 1941 году на моих глазах повесили маму. Я ушел к партизанам.

Война вложила в души людей и суровость, и жестокость, и умение помочь в любую минуту товарищу… Война научила и любви к человеку. Во время потерь, атак и отступлений взрослые люди, бойцы, относились к нам, детям полков, с отеческой заботой и теплотой, они пытались защитить не только нас, но и то детское, что в нас было в силу возраста…

В 1944 году, в июле, наша группа возвратилась в штаб Белорусского фронта и остановилась в Смоленске. Меня, как человека непризывного возраста, нельзя было держать в разведке. Отправили в распоряжение Смоленского обкома комсомола. Дали сопроводительный пакет и повели в барак — там обком располагался. Мы ожидали, когда нас примут, и вдруг кто-то шепнул, что я партизан из Белоруссии. Смотрю — появились сразу кусок хлеба, сало, и стали меня угощать. Я тогда разревелся и ничего не стал есть. Ушел из обкома, догнал свою часть и пошел с ней дальше…

…Мы потеряли своего замечательного командира — это было уже в Пруссии, на второй день после вступления. Пуля попала ему в сердце. Новый командир Николай Шпаков набросил на меня простреленную гимнастерку бойца и сказал, что я должен выжить, что пуля в одно место дважды не попадает. Не знаю, потому ли, но я выжил. В такую вот минуту старший заботился о младшем… Потом Николай Шпаков тоже погиб…

Валентина Павловна Уварова. Год вступления в пионеры — 1935-й. Телефонистка зенитно-артиллерийского полка. Ныне — редактор одного из ленинградских издательств.

…Я родилась и безвыездно жила в Ленинграде. В 1936 году ребята ленинградцы получили великолепный подарок — Дворец пионеров. Мы были самыми счастливыми детьми — первыми посетителями этого замечательного дворца. Вся детвора Ленинграда узнала о дворце, и двери его были открыты для всех. Здесь в тридцать восьмом году был организован пионерский ансамбль песни и пляски имени Дунаевского. В ансамбле насчитывалось около пятисот человек. Был большой хор, танцевальный и музыкальный коллективы. Я занималась в студии художественного движения. Ею руководил А. Е. Обрант, который стал затем балетмейстером.

Наша жизнь в ансамбле Дунаевского была необыкновенно интересной. Давали мы концерты в филармонии в дни праздников. Темы у нас были пионерские, спортивные. В сорок первом году готовились к параду в Москве. Генеральная репетиция происходила в Таврическом саду. Но грянула война. Она перевернула всю нашу жизнь.

Я ушла на фронт добровольцем. Квартиру закрыла на ключ и ушла в артиллерийский полк.

И вот однажды, приехав в Ленинград, услышала, как по радио рассказывают о том, что группа пионеров обслуживает части фронта, что они разъезжают по Ленинградскому фронту, дают концерты. Я услышала о своих ребятах. Оказалось, что они были в пятидесяти пяти километрах, в селе Рыбацком под Ленинградом. Я поехала к ним. Что же выяснилось? Аркадий Ефимович Обрант служил в действующей армии. Ему был дан приказ командования как балетмейстеру собрать музыкальных ребят Ленинграда и привезти их в политотдел. Удалось разыскать нескольких человек. Их привезли в госпиталь. Подкормили, поддержали. Несколько концертов они дали сперва для сандружинниц.