Геннадий Бочаров - Жизнь и миг

Когда ребята с горящими глазами, но не очень крепко стоящие на ногах начали свои выступления, то сандружинницы, видавшие кровь и слезы, и раны, и смерть, женщины, которых ничем нельзя было удивить, заплакали.

Я вернулась в свою группу… Я не представляла, как смогу танцевать после смертей, после того, как была на фронте. Ну, потом ничего, включилась в работу, и началась трудовая жизнь. Мы ездили по фронту, давали концерты в самых разных условиях — в клубах, в землянках, просто на полянах. Все эти концерты принимались воинами с огромной теплотой, любовью и вниманием. Наш ансамбль за свою трехлетнюю работу дал тысячи концертов…

Было много концертов, которые могли стать для нас последними. Нас обстреливали. Иногда наше выступление прерывалось, и бойцы уходили в бой. Как-то из Колпина, где нам вручили полевые цветы, мы должны были ехать на следующий концерт. Только отъехали, как послышался грохот. Многие из тех, кто нас слушал, погибли. Изба, где был концерт, сгорела.

В июне сорок четвертого года ансамбль по приглашению ЦК комсомола был в Москве, участвовал в третьем антифашистском митинге молодежи. У ансамбля был танец «Тачанка». Когда мы вышли на сцену (у всех у нас были медали «За оборону Ленинграда») и начали танцевать, весь зал встал и стоя аплодировал нам до конца танца.

Потом я была ранена осколком тяжелого снаряда. Ногу мне сохранили, но больше года пролежала в госпитале, и ни о каком профессиональном танце не могло теперь быть и речи…

Прошло много лет. Сейчас я почетный член клуба юных любителей искусства. Посылаю ребятам книги, журналы. Они пишут мне письма, очень трогательные письма. Они пишут: пусть всегда над вашей головой будет солнце и светлое небо. Этого они желают мне. Хотя это мы должны им желать…

Сын полка Юрий Андреевич Финк, инженер. Год вступления в пионеры — 1943-й. Место вступления — партизанский отряд.

Я был очень маленьким, когда началась война. Мой отец был на границе. Помню речку и военный мост. Я очень гордился тем, что близко знал солдат, их жизнь и службу. 22 июня на пост, где служил отец, напали немцы, и пост был разбит. Почти все погибли. Отец погиб в первом же бою. Он попросил меня в последний миг, чтобы я спрятался и ушел к партизанам… Те из отряда, кто остался в живых, взяли меня с собой. Впоследствии наша группа выросла в большой отряд «Железняк». Мы действовали в районе Минск — Луцк — Гомель — Брест — Ленинград. Я ходил в разведку с девочкой. Ее звали Надей. Шел ей 16-й год. Мы запоминали, что встречали в пути: технику, оружие, транспорт — это была наша задача.

И вот однажды произошло очень страшное — нас окружили. В связи с подрывом дороги немцы перекинули с фронта специальную эсэсовскую армию, чтобы разгромить партизан. Нас окружили в белорусском Полесье. Начался бой, и один солдат спрятал меня. Когда немцы прошли, нас осталось всего несколько человек. Немцы уничтожали мирных жителей, и, конечно, они не пощадили бы меня. Я всегда помню о человеке, который спас мне жизнь, в то время еще совсем маленькому мальчишке…

В сорок четвертом году я возвратился в действующую армию — в тринадцатую танковую армию. С танкистами прошел по территории Белоруссии, принимал участие в освобождении узников из концлагерей Освенцим и Дорох. Воевал под Кенигсбергом.

Командир нашего танкового полка Орлов взял меня к себе и усыновил.

Когда кончилась война, я был под Берлином… Помню, мы все стреляли в воздух, чтобы не осталось ни одного патрона…

Я остался в Германии с воинской частью. Ходил в школу в городе Грисвальде, который был сдан нашим войскам без боя. При мне здесь создавались первые пионерские отряды Германской Демократической Республики. А я вспоминал, как сам был принят в пионеры.

…Только что взорвали железнодорожный мост. В этой операции я тоже принимал участие. И вот после выполнения задания командир командует: «Отряд, стройся!» Подходит ко мне, жмет руку, все смотрят на меня и на него и видят, что у него в левой руке красная лента. Он подносит ее к моей шапке и прикрепляет. «Теперь, — говорит, — ты пионер. Мы, солдаты, тебя приняли в пионеры. А это твой галстук». Так меня принимали в пионеры — перед всем отрядом, рядом со взорванным мостом.

…Мы сидели в Голубом зале редакции и в течение нескольких часов слушали то, о чем рассказывали бывшие сыновья полков.

Они не просто делились воспоминаниями. Они размышляли над своими нелегкими военными биографиями, вслух думали о людях, которые помогли им выжить, понять главные ценности жизни, почувствовать настоящее товарищество, доброту, искренность, веру. Они с благодарностью говорили о тех, кто уберег их детские сердца от ожесточения в военном аду, где даже взрослому трудно было от этого защититься, находясь среди огня, металла, смертей.

…Они говорили о солдатах, защищавших с оружием в руках не только их жизнь, но и их трудное детство. Они высказывали свое отношение к главной нашей заботе — воспитанию новой пионерской смены.

Воспоминания сыновей полков приблизили к нам далекое время и далекие события, и в том далеком времени мы увидели пионера, выполнявшего свой главный пионерский долг. В их рассказах была главная мысль: готовность к подвигу формируется с детства. Дети, видевшие мужество взрослых, дети, находящиеся рядом со взрослыми, идущими на подвиг во имя самих детей, будущего, во имя народа и Родины, получали заряд огромной нравственной силы. Его хватит на всю долгую взрослую жизнь… И должно хватить на тех, кто сегодня носит на груди пионерский галстук.

Сегодня в людях, которые стоят у заводских станков, и ведут самолеты, и сеют хлеб, трудно узнать тонких, узкоплечих подростков, месивших грязь военных дорог вместе со взрослыми солдатами, взрывавших мосты вместе со взрослыми солдатами, ходивших в атаку вместе со взрослыми солдатами. Но это все-таки они, пионеры военных лет, маленькие солдаты великой войны, делятся с нами сегодня тем, что помогает и детям, и взрослым крепко стоять на земле.

Память о войне нам нужна для того, чтобы нас не застали врасплох. Нам нужны встречи и воспоминания, которые эту память постоянно питают. Память объединяет подвиг отцов и нашу готовность к подвигу — в любую секунду, любой миг. Вот ради этого и откладывают на время свои ежедневные дела бывшие маленькие солдаты великой войны и седые ветераны…

И еще. Каждый раз, когда герои войны приходят в «Комсомольскую правду» и встречаются в Голубом зале, чтобы поделиться с молодежью воспоминаниями и мыслями о подвиге и готовности к нему, мы видим: в зале светло и мирно. Но на одной стене всегда висит огромный снимок матери, стоящей на коленях перед прозрачным, как воздух, Вечным огнем. За широкими окнами зала, где сидят герои прошедшей войны, — ясная и мирная Москва. А в пяти метрах от входа в зал, в телетайпной комнате постоянно передаются военные сводки с Ближнего Востока…