Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 1

Или еврей, возвернувшийся к нам.

Врубаю первую, а там ныряют,

Ну, это так себе, а с двадцати

«А ну-ка, девушки» — что вытворяют,

И все в передничках, с ума сойти.

Я у экрана — мне дом не квартира,

Я всею скорбью скорблю мировою.

Грудью дышу я всем воздухом мира,

Никсона вижу с его госпожою.

Вот тебе раз — иностранный глава,

Прямо глаз в глаз, к голове голова.

Чуть пододвинул ногой табурет —

И оказался с главой тет на тет.

Потом ударники в хлебопекарне

Дают про выпечку до десяти

И вот любимое — «Ану-ка, парни»

Стреляют, прыгают, с ума сойти.

Если не смотришь, ну, пусть не болван ты.

Но уж по крайности. Богом убитый.

Ты же не знаешь, что ищут таланты,

Ты же не ведаешь, кто даровитый.

В десять футбол «СССР-ФРГ»,

С Мюллером я на короткой ноге.

Вот у него судорога, шок, но уже интервью…

Вот хорошо — я с Указу не пью.

Там кто-то выехал на конкурс в Варне,

А мне квартал всего туда идти.

Ану-ка, девушки, а ну-ка, парни,

Все лезут в первые, с ума сойти.

Как убедить мне упрямую Настю?

Настя желает з кино как суббота.

Настя кричит что проникся я страстью

К глупому ящику для идиотов.

Ну да, я проникся, в квартиру иду,

Глядь — дома Никсон и Жорж Помпиду.

Вот хорошо, я бутылочку взял —

Жорж — посошок, Ричард, правда, не стал.

Ну, а потом, на закрытой на даче,

Где, к сожалению, навязчивый сервис,

Я и в бреду всё смотрел передачи,

Все заступался за Анжелу Девис.

Слышу: «Не плачь, всё нормально в тайге,

Выигран матч «СССР-ФРГ»,

Сто негодяев захвачены в плен

И Магомаев поёт в КВН.

Ну, а действительность ещё шикарней,

Три телевизора — крути-верти.

Ану-ка, девушки, а ну-ка парни,

За вас не боязно с ума сойти.

Потеряли истинную веру,

Больно мне за наш СССР -

Отберите орден у Насера,

Не подходит к ордену Насер.

Можно даже крыть с трибуны матом,

Раздавать подарки вкривь и вкось,

Называть Насера нашим «братом»,

Но давать «Героя» — это брось.

А почему нет золота в стране?

Раздарили, гады, раздарили.

Лучше бы давали на войне,

А Насеры б после нас простили.

Произошёл необъяснимый катаклизм:

Я шёл домой по тихой улице своей,

А мне навстречу нагло пёр капитализм,

Звериный лик свой скрыв под маской «Жигулей».

Я по подземным переходам не пойду,

Скрип тормозов мне, как роман о трёх рублях.

За то ль я гиб и мёр в семнадцатом году,

Чтоб частный собственник глумился в «Жигулях».

(Припев)

Он мне не друг и не родственник,

Он мне заклятый враг —

Очкастый частный собственник

В зелёных, серых, белых «Жигулях».

Ну, ничего, я к старой тактике пришёл:

Ушёл в подполье, пусть ругают за прогул.

Сегодня ночью я три шины пропорол.

Так полегчало — без снотворного заснул.

Дверь проломить куплю отбойный молоток,

Электродрель — попробуй, крышу пропили —

Не дам порочить наш советский городок,

Где пиво варят под названьем «Жигули».

Припев

Мне за грехи мои не будет ничего —

Я в психбольнице все права завоевал.

И я б их к стенке ставил через одного

И направлял на них гружёный самосвал.

Но скоро я машину сделаю свою —

Все части есть а от владения уволь.

Отполирую и с разгону разобью

Её под окнами отеля «Метрополь».

Припев

Нет, что-то ёкнуло — ведь части-то — свои.

Недосыпал, недоедал, пил только чай.

Всё, еду, еду регистрировать в ГАИ…

Ах, чёрт, «Москвич» меня забрызгал, негодяй.

Он мне не друг и не родственник,

Он мне заклятый враг —

Очкастый частный собственник

В зелёных, серых, белых «Москвичах».

В Пекине очень мрачная погода,

У нас в Тамбове на заводе перекур.

Мы пишем вам с Тамбовского завода,

Любители опасных авантюр.

Тем, что вы договор не подписали,

Вы причинили всем народам боль,

И, извращая факты, доказали,

Что вам дороже генерал Де Голль.

Нам каждый день насущный мил и дорог,

Но если даже вспомнить старину,

То это вы изобретали порох

И строили Китайскую стену.

Мы понимаем, вас совсем не мало,

Чтоб триста миллионов погубить.

Но мы уверены, что сам товарищ Мао,

Ей-Богу, очень даже хочет жить.

Когда вы рис водою запивали,

Мы проявляли интер национализм.

Небось, когда вы русский хлеб жевали,

Не говорили про оппортунизм.

Боитесь вы, что реваншисты в Бонне,

Что Вашингтон грозится перегнать…

Но сам Хрущёв сказал ещё в ООНе,

Что мы покажем «кузькину им мать».

Вам не нужны ни бомбы, ни снаряды,

Не раздувайте вы войны пожар,

Мы нанесём им, если будет надо,

Ответный термоядерный удар.

А если зуд — без дела не страдайте,

У вас ещё достаточно делов:

Давите мух, рождаемость снижайте,

Уничтожайте ваших воробьёв.

И не интересуйтесь нашим бытом,

Мы сами знаем, где у нас чего.

Как наш ЦК сказал в письме открытом,

Мы одобряем линию его.

Возле города Пекина ходят-бродят хунвейбины

И старинные картины ищут-рьнцут хунвейбины.

И не то, что хунвейбины любят статуи, картины,

А вместо статуй будут урны революции культурной.

И ведь главное — знаю отлично я,

(Припев)

Как они произносятся.

Но что-то весьма неприличное

На язык ко мне просится:

Хун-вей-бины.

Вот придумал им забаву ихний вождь товарищ Мао —

Не ходите, дети, в школу, приходите бить крамолу.

И не то, чтоб эти детки были вовсе малолетки,

А изрубили эти детки очень многих на котлетки.

Припев

Вот немного посидели, а теперь похулиганим.

Что-то тихо в самом деле, — думал Мао с Ляо-Бянем.

Чем ещё уконтропупишь мировую атмосферу?

Вот мы покажем крупный кукиш США и СССРу.

Припев

Мао-Цзе-Дун — большой шалун,

Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать.

Заметив слабину, меняет враз жену,

И вот недавно докатился до артистки.

Он маху дал, он похудал —

У ей открылся темперамент слишком бурный.

Не баба — зверь, она теперь

Вершит делами революции культурной.

Ану-ка, встань, Цин-Дзянь, ану, талмуд достань,

Уже трепещут мужнины враги.

Уже видать концы: жена Лю-Шао-Ци

Сломала две свои собачие ноги.

А кто не чтит цитат, тот — ренегат и гад,

Тому на задницу наклеим дацзы-бао.

Кто с Мао вступит в спор, тому дадут отпор

Его супруга вместе с другом Линем-Бяо.

А кто не верит нам, тот — негодяй и хам.

А кто не верит нам, тот — прихвостень и плакса.