Николай Козлов - Хранить вечно

— А что с Дзержинским? — осторожно перебил Берзин.

— Не знаю, — ответил Петерсон. — Судьба Дзержинского и его спутников до сих пор неизвестна. Конечно, когда он поехал в отряд, нельзя было заподозрить измену. Вероятно, их схватили и…

Петерсон не договорил, только его худое лицо побледнело.

— Мятежники стремятся собрать побольше сообщников и захватить власть, — добавил комиссар. — Они арестовали председателя Моссовета Смидовича и заместителя председателя ВЧК Лациса. Ленин возложил на начдива Вациетиса командование всеми вооруженными силами Московского гарнизона, которым предстоит подавить мятеж прежде, чем ему на помощь придут восставшие чехословаки с Волги и из Сибири.

Комиссар сжал кулак и с силой, которую трудно было угадать в тщедушном теле, опустил на стол.

— Сегодня к ночи ждите боевой приказ начдива, — предупредил Петерсон. — Он сейчас у Ленина. Докладывает обстановку и план ликвидации мятежа. Распорядитесь усилить караулы. Как только получите приказ, всех поднять по боевой тревоге и немедленно выступить. Хорошо, что из дивизиона никто не отпущен за город праздновать Янов день. Действовать решительно! Помните, что говорил Дзержинский: главное — быстрота, натиск и еще раз натиск. А сейчас — спать! Без всяких разговоров — спать, спать и спать! Когда понадобится, вас разбудят.

Петерсон ушел. Но ни Берзин, ни Янсон так и не сомкнули глаз.

Обстановка накалялась. У Покровки, Чистых прудов, Мясницких, Пречистенских и Петровских ворот, вблизи от Кремля тревожной дробью рассыпались пулеметные очереди. За Курским вокзалом поднимались столбы черного дыма. Горели какие-то склады…

Как только весть об убийстве Мирбаха дошла до Кремля, Ленин позвонил Дзержинскому и потребовал самого тщательного расследования. Потом он больше часа говорил по прямому проводу с советским полпредом в Берлине.

Владимир Ильич стоял у аппарата и быстро диктовал телеграфисту. То были лаконичные, решительные указания полпреду, что следует предпринять в связи с убийством Мирбаха. Диктуя, Ленин следил за каждым словом, отпечатанным на телеграфной ленте, и часто посматривал на часы, вынутые из жилетного кармана.

Время летело, а Дзержинский молчал. Еще до расследования Владимир Ильич был убежден, что убийство Мирбаха — дело рук левых эсеров. Дзержинский не только установит, где скрылись убийцы, но и выяснит ответственность Центрального Комитета левых эсеров и всей их партии за этот террористический акт.

Время бежало с непостижимой быстротой, принося новые тревожные сообщения. И в считанные секунды Ленин принимал решения.

Позвонил Петерс. Голос заместителя председателя ВЧК был глуховатым, с заметной хрипотцой, но твердым.

— Владимир Ильич! Левые эсеры арестовали Дзержинского, захватили почтамт и телеграф. Повсюду рассылают воззвания. В городе расставлены их патрули — ни пройти, ни проехать!

— Поставьте под ружье всех чекистов — и к Кремлю! — приказал Ленин. — Незаконные патрули арестовать!

— Слушаюсь, Владимир Ильич, — четко сказал Петерс.

Вскоре стало известно, что в руках левоэсеровских боевых дружин оказался весь район Покровки, Чистых прудов, Мясницких и Красных ворот и что все эти действия, связанные одной цепочкой с убийством Мирбаха, входят в план заговора, утвержденный ЦК партии левых эсеров еще 24 июня. Ленин без колебаний предложил Свердлову арестовать левых эсеров — делегатов съезда Советов прямо в Большом театре и поставить перед коммунистической фракцией съезда вопрос об экстренных мерах для подавления восстания.

— Медлить с разгромом восстания нельзя ни секунды, — сказал Ленин Свердлову. — Мы теперь на волосок от войны с Германией.

И уже было вызвано в Кремль военное руководство. И уже рассылались подписанные Лениным телефонограммы во все районы Москвы. Предлагалось провести мобилизацию коммунистов и призвать массы рабочих к немедленному разгрому мятежников.

Время ускоряло свой бег, и Ленин в потоке нарастающих событий отдавал распоряжения одно за другим. А Бонч-Бруевич все звонил в штаб мятежников, чтобы узнать о судьбе Дзержинского и от имени Ленина предупредить заговорщиков, что за гибель Феликса Эдмундовича и других арестованных изменники ответят.

Из штаба Попова хриплый голос кричал в трубку:

— Это от Ленина? Очень хорошо. Так знайте: мы арестовали и Дзержинского, и Смидовича, и Лациса, и других и не выпустим их, пока не освободят Марию Спиридонову и всех наших людей, которых задержали на съезде. Мы доберемся и до Ленина, и он станет таким же заложником, как Дзержинский.

— Кто говорит? — спросил управляющий делами Совнаркома.

— Член ЦК партии левых эсеров, — уклончиво ответил голос, и телефонная трубка звякнула о рычаг.

Ленин вызвал к себе Подвойского, начальника Латышской дивизии Вациетиса, комиссара Петерсона и чрезвычайного комиссара дивизии Данишевского.

Подвойскому, явившемуся первым, он тут же предложил стягивать все силы к Кремлю.

— Сколько у нас в распоряжении активных штыков? Какими силами располагаем? — спросил Ленин.

— Маловато, Владимир Ильич, — ответил Подвойский. — Сейчас уже под рукой Латышская дивизия. Но из первого полка остался всего лишь один батальон. Остальные — в Нижнем. Из второго полка налицо также один батальон — стоит в летнем лагере на Ходынке. Остальные — в Рыбинске, Пензе и на станции Митино. Батальон третьего полка — в Калуге. Еще около батальона — с эшелонами золотого запаса в пути из Москвы в Казань. Четвертый полк — на Восточном фронте, сражается против белочехов. Пятый — в Бологом, шестой — в Петрограде, седьмой — в Великих Луках, восьмой — в Вологде, девятый охраняет Кремль.

Большая надежда у меня на первый легкий артиллерийский дивизион. Командует им отличный молодой командир Берзин. Но дивизион еще полностью не укомплектован — всего восемь трехдюймовок. Это вся артиллерия, которую можем пустить в ход. Есть еще инженерный батальон и связисты. Можно срочно вызвать из Павлова-Посада конницу Латдивизии.

— Вызывайте! Все соберите в один кулак… А кто это так разбросал части Латышской дивизии накануне мятежа?

— По личному распоряжению Троцкого, Владимир Ильич, — сообщил Подвойский.

— Более чем странно, — заметил Ленин, нахмурившись. — А вы куда смотрели?

— Не подумал, что так может случиться, Владимир Ильич.

— У них части наготове, а мы с вами ничего под рукой не имеем… Они подняли мятеж, а для нас это — гром среди ясного неба!

Пришли Петерсон и Данишевский. Ленин посмотрел на часы:

— Опаздываете! А положение хуже некуда! Прошьян с отрядом захватил почтамт и рассылает по стране антисоветские воззвания. А у нас реальной силы нет, чтобы справиться с мятежниками. Положение прескверное. Скверное и глупое!