Анна Блинова - Экран и Владимир

Но вернемся к прошлому, снова на четверть века назад.

Со сценарием актер ознакомился в начале августа 1966 года, на следующий же день после приезда в Одессу, куда он прибыл совсем с другой целью: на встречу с Говорухиным и Дуровым для переговоров о съемках в «Вертикали». Сценарий остановил внимание актера, несмотря на то, что он был весь сосредоточен на предстоящей реальной, — другой работе. В связи с этими событиями — предложение двух главных ролей! — Высоцкий, взволнованный, пишет Л. Абрамовой: «…дали мне прочесть еще один сценарий, режиссер женщина, Кира Муратова, хороший режиссер, хорошая роль, главная, и опять в бороде (фотография оттуда), сделали кинопробу… Посмотрели: хорошо я сыграл, хорошо выглядел, хорошо говорили (ударение следует делать на слове «хорошо». Но это вряд ли выйдет по срокам, а жаль. Можно было отказаться от альпиниста (даже такая мысль приходила в голову! — А. Б.), но жалко песен и места съемок».

Последняя фраза еще раз подтверждает о разном отношении Высоцкого к двум сценариям: «Вертикаль» он считал плохим, думая, как и Говорухин, что его могут выручить «много песен», а «Короткие встречи» — хорошим. К тому же Высоцкий, наверное, уже знал, что для Киры Муратовой очень важна импровизация в игре актера, чем он потом широко и воспользовался, но, видимо, не так, как предполагала режиссер.

Считалось, что Владимир Семенович снимался сначала в «Вертикали», а затем, — в «Коротких встречах». Как следует из разных справок об актере и из комментария (в две срочки) к одному из писем Высоцкого к Л. Абрамовой: «К. Муратова — кинорежиссер, в кинофильме которой «Короткие встречи» В. Высоцкий снялся сразу же после «Вертикали». Но вот мы знакомимся с воспоминаниями Геннадия Карюка, прекрасного оператора, работавшего в группе «Короткие встречи». И убеждаемся в том, что временные обстоятельства в 1966—67 годах были для актера не просто сложными, а явились подлинным испытанием Высоцкого на выносливость. «Он, — пишет Карюк, — был очень занят. Приезжал к нам на день-два. После спектакля, перелета самолетом, съемок в горах у Станислава Говорухина он появлялся у нас усталый…». Однако усталость актеру не мешала играть. Оператор утверждает, что Высоцкий в кадре преображался. Но факт одновременных съемок на двух фильмах — несомненен…

Вкратце сюжет фильма сводится к следующим событиям. Деревенская девушка Надя вместе со своей подругой решила перебраться в город, но по дороге осела было где-то в «перевалочной», заштатной чайной, где нет ни горячих блюд и «не подают водки» (по крайней мере, официально). Неподалеку стояли лагерем геологи. Отсюда видны были их костры, доносился струнный перебор гитар и звуки голосов, поющих туристские песенки. Однажды в чайную зашел геолог Максим — интересный мужчина, со странным смешением выражений фатовского и серьезного в глазах. Не слишком молод — женат? Или нет? Во всяком случае, здесь таких прежде не бывало, — и Надя заинтересовалась Максимом. Максим, человек многоопытный и прозорливый, сказал: «А ты на меня не смотри, геологи народ ненадежный. И потом — ты еще маленькая…». Однако, роман все-таки рождается, и, как это бывает — умирает. Последнее, что обещает Наде Максим, это… устроить ее поварихой в геолого-разведочную экспедицию, другую, даже не там, где работает он…

На этом Надины злоключения не кончились. Она не может забыть своего легкомысленного возлюбленного и направляется в город — узнать — где он живет? Ей сообщают… адрес его жены. И она решает постучаться в этот дом и предложить себя в прислуги. Так Надя знакомится с Валентиной Ивановной Свиридовой, начальственной дамой из горисполкома. И если поначалу Надя глухо и зло ревнует к ней Максима, то, узнав Валентину Ивановну ближе, поняв и оценив ее, она добровольно уходит из этого дома. Уходит тайком, решив, что эти двое — любят друг друга, несмотря на самые различные нюансы, через которые проходит их чувство. Таков вкратце сюжет фильма. А как развивается основная линия двух главных героев, Свиридовой и Максима? Как играли актеры? Какой образ создал Высоцкий?

Автор справки о Высоцком в Кинословаре утверждает, что в характере Максима «обобщены силы характера и разъедающая нравственная опустошенность». Такое определение, в общем, скорее относится к Брусенцову, но об этом — несколько позднее. Что же касается Максима, то главное в нем, при наличии, впрочем, и опустошенности, — это все-таки стремление к свободе, к воле, какое было и у самого Высоцкого, не терпящего никакой «узды», «прикрепленности», любых цепей. Да еще — почти постоянная неприкаянность, упоминавшаяся уже «охота к перемене мест», тоже очень свойственная и актеру, его реальному характеру.

…Знакомство Максима со Свиридовой началось в ее кабинете. Он настойчиво уговаривает ее поставить на каком-то срочно необходимом документе разрешительный росчерк руки. Высоцкий играет очень раскованно, естественно, его герой ведет себя в чужом, официальном месте — как дома. Садится не только за стол, но и на стол, разговаривает со Свиридовой, словно они век знают друг друга, рывками пересаживается с места на место, снова и снова подкладывая под начальственную руку этот листок для подписи. Наконец, — сколько можно?! — она махнула рукой: «Ну, вы меня измором взяли! Да еще и задержали! А у меня все-таки сегодня день рождения! Правда, я никого не звала и не отмечаю…» — и подписала документ.

Напор Максима — тоже в полном соответствии с личностью актера, — так велик, а обаяние так неотразимо, что уже через минуту оба идут в ресторан — праздновать день ее рождения. Можно было бы не освещать подробности одну за другой, но именно они характеризуют героя Высоцкого…

Вечером, очень поздно, эта пара, сильно навеселе, возвращается, — с песней, с вальсами на пустынном тротуаре. И несет Максим Свиридову на руках, утопая в снегу, и целуются они где-то у водосточной трубы… Словом, все «по-Высоцкому». В жизни и в любви он тоже был крайне стремителен. Неизвестно, как он делал предложение руки и сердца Изольде, быть может и не стремглав, поскольку очень часто видел ее в Школе-студии МХАТа, но Людмиле Абрамовой и Марине Влади, — чуть ли не с первого дня знакомства, — обе они свидетельствуют об этом в своих воспоминаниях.

Тон задает в фильме Кира Муратова, — она увлечена образом Свиридовой, захвачена возможностью ее сыграть. И вот, изо всех сил, стараясь сделать из руководящей дамы не какое-нибудь суконное начальство, она тщательно лепит интересную, обаятельную женщину, которая — «не как все». Муратова играет ее простой, но кокетливой, официальной, но демократичной. Муратова в этой роли так естественна, что невольно вспоминается К. С. Станиславский, — когда он и Книппер-Чехова попробовали играть в реальной, не декоративной среде. Их попытка потерпела крах, как терпели крах попытки некоторых театральных режиссеров выводить иной раз на сцену живых лошадей, коров, собак, — режиссеры жаждали наибольшего приближения к жизни. Получалось всегда наоборот: зрителями все это воспринималось странным, ненатуральным, нарочитым и даже досадным. Объясняется подобный отрицательный эффект, на наш взгляд, необходимостью условности, не отмененной ни в одном из искусств. [7] Пример относится не к кинематографу, а к театру: в кино лошади, собаки, деревья и т. п. являются нормальной, естественной средой. Но мы сочли нужным привести этот пример как иллюстрацию к понятию условность. Менялась мера, менялось направление условности, но сама условность в искусстве существовала всегда, со времен древнейших наскальных рисунков, сколько помнит себя человечество. Это — одно из важнейших отличий искусства от жизни. Естественность Муратовой была настолько «чересчур», что могла быть принятой за единоборство с условностью. Такая попытка в очередной раз была бесполезной. После «Коротких встреч» Муратова никогда не будет сниматься ни в своих, ни в чужих фильмах.