Анна Блинова - Экран и Владимир

Поразительно снял М. Ардабьевский форсирование красными Сиваша. Гнилые воды, и в них — по колено, по бедра, по пояс медленно идут люди, поднимая винтовки над головой, — чтобы не намокли. Темень вокруг ночная, беззвездная, и только сотни человеческих глаз освещают путь, словно огоньки. Среди красногвардейцев идут и Некрасов с Карякиным… Белые отступили — к морю.

В обозе красных — Некрасов и Карякин. Тут впервые — и в последний раз, — пересекутся линии двух товарищей с героем Высоцкого Брусенцовым. Он смертельно ранит Некрасова, и тот, высокий, красивый и молодой, с детским удивлением будет долго оседать на землю. Беды можно было бы избежать, но Брусенцов, со злой усмешкой, отняв у другого офицера, Краузе (В. Смехов) винтовку (они вдвоем, сняв погоны, спешили к последнему пароходу) — выстрелил. Судьба перекрестила линии жизней двух невиноватых: Карякин тут же прицелился и убил Краузе, еще минуту назад протестовавшего против выстрела Брусенцова!

Собственно, если мы скажем, что в фильме присутствуют две сюжетные линии, то ошибки не совершим. Некрасов-Карякин существуют параллельно с Брусенцовым, красная армия, — параллельно с белой. Это — основные линии, от которых, словно ветви от ствола, отходят боковые. К Некрасову-Карякину плотно примыкают герои А. Папанова, А. Демидовой, других персонажей. К Брусенцову — барон Краузе, сестра милосердия Александра, полковник Васильчиков.

Евгений Карелов с самого начала хотел пригласить на роль Брусенцова Высоцкого. Да, еще не было Гамлета и Лопахина в театре и, естественно, не было Жеглова и Дон Гуана на экране, но о Владимире Высоцком-барде ходили легенды, а Галилей и Хлопуша вызывали восхищение. Капитан-танкист Владимир мог и непосредственно указать Карелову на будущего Брусенцова, тоже военного: интересен, подтянут, тверд, временами суров. Роль Брусенцова требовала именно твердости, суровости, ума. А ум — он светился в глазах актера, и ему стоило труда погасить этот свет, когда того требовала та или иная роль.

В. Фрид, один из авторов сценария «Служили два товарища», вспоминает, что Карелов, размышляя об исполнителях, очень волновался по поводу утверждения на роль Высоцкого. Дело было на этот раз даже не в сопротивлении власть в кинематографе предержащих, а в сопротивлении материала. Киноискусство, конечно, не механика, но и там есть свой «сопромат». В данном случае стереотипом белого офицера мог быть «аристократ на экране»: высокие, красивые, породистые Олег Стриженов, Василий Лановой, тот же Олег Янковский, игравший потом в этом фильме роль Некрасова. Но не маленький, «мужиковатый» Владимир Высоцкий.

Когда посмотрели кинопробу Высоцкого, поняли, что именно такой силы и ярости исполнитель и нужен для построения образа Брусенцова, умного и жесткого человека, ставшего трагическим очевидцем гибели идеалов, которым он служил. Собственно, сам Александр Брусенцов, согласно трактовке этого образа кинодраматургами, не был обычным белым офицером, стереотипом его. Поэтому, когда на эту роль пробовали Олега Янковского, который выглядел очень красиво и слишком стереотипно, — встал вопрос о другом, нестандартном исполнителе. Высоцкого утвердили на эту роль.

И работа началась: грим, костюм, верховая езда, ночные обсуждения роли и фильма, — все завихрилось в клубке, именуемом предсъемочным периодом.

Гримируясь, Высоцкий ощущал себя как бы в преддверии чего-то очень интересного, таинственного, и волновался больше, чем на съемках, где он уже в образе, выключенный из всякой обыденной жизни, из всего мира, что за пределами строящегося фильма. Его Брусенцов, — особенно на фотопробах, — напоминал Лермонтова, темноволосого, с той же прической на косой пробор, с большими, четко прорисованными глазами, очень серьезными, с небольшими усами над верхней губой. Каждый день, уже с рассвета, Высоцкий, только-только влезший в одежду, не загримированный, не съевший и куска хлеба, не проглотивший и стакана чаю, — уже скачет на коне, далеко, где горизонт служит коню и всаднику границей между землей и небом. Карелов ахал, хватался за голову, увещевал: что ты, мол, там делаешь, тебя же в кадре только через телескоп разглядывать! Далеко очень! Успокойся, позавтракай, еще не работают камеры, еще не проснулись операторы! Но Высоцкий уже был Брусенцовым…

Эту роль многие считают одной из лучших в творчестве актера, иногда — и самой лучшей. Последнее — не бесспорно, первое — неопровержимо.

Из чего, из каких звеньев складывалось Высоцким это крепкое целое — Александр Брусенцов? Жесткость, ум, прямолинейность, бесстрашие, собственные, ошибочные они или нет, но не утерянные принципы. И — напор. Так он завоевал расположение Саши, интеллигентной молодой женщины, потерявшейся в стане «бывших», отступающих за кордон. Из частных качеств, сугубо индивидуальных, — а такие тоже учитывались Высоцким, — у Брусенцова была сиюминутная реакция, — в данном случае она сыграет отрицательную роль, станет причиной гибели двух его приятелей… Надо подчеркнуть, что всеми перечисленными качествами (только они отрицательной роли в судьбе Высоцкого и его друзей не играли) обладал и сам Высоцкий. Его психофизическая сущность человека и актера прямо накладывалась на образ Брусенцова, что, конечно, и послужило одной из главных причин большой актерской удачи.

…Впервые мы встречаемся с Брусенцовым в момент совершения им преступления: он убивает прапорщика, своего приятеля, который, войдя в его номер и решив, увы, пошутить, крикнул: «Руки вверх!». Шутка стоила подвыпившему прапорщику (Н. Бурляев превосходно сыграл эту эпизодическую роль) жизни.

Обстоятельства для знакомства Брусенцова с сестрой милосердия были одновременно и драматическими и выходящими за рамки приличий: покойный прапорщик, распростертый на полу, и он, полуодетый виновник происшествия, только что «вынутый» из постели…

Однако, эти обстоятельства не помешали потом Брусенцову все-таки разыскать Сашу. Она, оказывается, живет в каюте бездействующего корабля. Брусенцов пришел, видимо, потому, что на фоне проституток и избалованных дам в длинных платьях, Саша выглядела сильным, порядочным человеком. Расположиться и провести с Сашей вечер тихо и мило Брусенцову не удалось: прибежал офицер с известием, что Абрека — коня Брусенцова — забрал к себе генерал: Брусенцов, мол, не кавалерист.

Что такое был Абрек для Брусенцова станет особенно ясным в финале картины. Но и в этом эпизоде офицер выбежал как ошпаренный от Саши и помчался выручать своего Абрека. В следующем эпизоде он уже сидел верхом на коне и хлестал нагайкой всех, кто осмеливался подойти к нему: «Вам Абрек нужен?! Попробуйте, отнимите! Он у меня с шестнадцатого года! Назад!.. Мерзавцы, скоты, сволочи! Всех перестреляю!!». Такая неистовая сцена была необходима в фильме, в характеристике Брусенцова, — иначе финал, о котором пойдет речь ниже, выглядел бы неправдоподобно, надуманно. И какой же актерской убедительностью надо было обладать Высоцкому, чтобы люди поверили, — а так и произошло, — в неотрывность его героя от коня!