Анна Блинова - Экран и Владимир

Ожидание превращается почти в уверенность, когда Люся вдруг выходит из комнаты. Темный вечер, она облокотилась на перила крыльца — она еще молода, привлекательна. Сменяется кадр, — в комнате Володя хватает стаканы, недопитую бутылку и появляется на крыльце рядом с Люсей. Осторожно дотрагивается до ее плеча: «Хочешь — подарю зажигалку?». Это — от души, просто потому, что она курит. Но что случилось? Взгляд у Высоцкого не становится ни мужским, ни влюбленным — он постепенно перерождается в братский, сочувственный, соседский.

А как же иначе, если Люся поет о погибшем муже: «И тебя по-прежнему люблю я…», и в ее голосе звенят слезы, а в коридоре — топчется босыми ногами Женька, ее повзрослевший сын, не решающийся войти в комнату или из деликатности, или из страха увидеть то, что пришлось бы ему не по вкусу… Конечно, Володя не мог рассмотреть Женьку сквозь все эти стены, но он видел его сегодня уже не раз и мог представить себе его реакцию.

И Володя первый предлагает Люсе уйти: «поздно уже».

В конце этого эпизода, оставшись наедине со своими думами, — и с гитарой, — Володя (на этот раз Высоцкого не переозвучивают) громко, «во всю душу», поет собственного сочинения песню, ставшую вскоре очень известной, — «На братских могилах».

В фильме Турова роль танкиста Владимира очень значительна по смыслу. Сыграв ее, Высоцкий показал нам один из обычных и, вместе с тем, благородных образов фронтовиков. Ведь в этой ленте есть еще один капитан — Геннадий Рыжкин — антипод Владимира — любовник Зины, матери другого мальчика, Игоря, — друга Женьки. Рыжкин лишен «предрассудков». Он то и дело въезжает на «Виллисе» при всем честном народе во двор, где живет Зина с детьми, открыто привозит «что-то» в свертках и совсем не скрывает, что эти отношения носят лишь временный характер.

Виктор Туров в фильме «Я родом из детства» «загрузил» Высоцкого «на всю катушку». Высоцкий не только играл, наконец, хорошую роль, создал впечатляющий образ сильного духом человека, но и написал несколько песен, часть из которых сам и пел. Это была работа, принесшая актеру удовлетворение: и роль, и песни. Но после съемок в картине «Я родом из детства» — будучи уже в другой киноэкспедиции, — Высоцкий снова очутился в финансовой яме, что, впрочем, не могло не быть явлением почти постоянным при его, тогда еще очень малых заработках.

«Теперь проза, — пишет Высоцкий Л. Абрамовой. — Я до сих пор не получил ни копейки денег, ни за роль, ни за песни. Дирекция шлет трагические телеграммы. Пока бесполезно. Сегодня я заявил, что работать больше не буду, пока не будет ставки и денег… Держитесь пока…». И, если эти сетования относятся к фильму «Вертикаль», то следующая фраза — непосредственно к «Я родом из детства»: «Почему, интересно, из Минска не шлют постановочных? А? Безденежье, лапа, это плохо, но это временно…»

Временными были и неудачные периоды: новый, 1966-й год принес актеру три интересные работы. В фильме «Я родом из детства», уже упомянутую, а также в «Вертикали» и в «Коротких встречах», о которых речь пойдет ниже.

Фильм «Вертикаль» летом 1966 года задумали снять два режиссера, — С. Говорухин, впоследствии ставший одним из самых близких друзей актера, и Б. Дуров.

К тому времени Владимир Высоцкий был широко известен как певец, исполняющий песни собственного сочинения. Кроме популярных в различных компаниях «шалав», появились и значительные: «На нейтральной полосе», «Штрафные батальоны», «Братские могилы», «Порвали парус», «Я, конечно, вернусь…». Поэтому не случайно возникли планы у Станислава Говорухина: «Мы очень рассчитывали на песни, которые он напишет. Без них картина не могла состояться.» Откровенное признание!

Это был первый опыт двух молодых, только что окончивших ВГИК режиссеров, и волнения их, связанные с результатом работы над «Вертикалью» вполне понятны. Желание увидеть фильм состоявшимся — тоже.

Темой будущего фильма предполагалась восхождение в горы, без чего не могут жить романтики, хоть однажды испытавшие эти необычные ощущения. Воспевались в сценарии братство альпинистов, взаимовыручка, бесстрашие перед опасностями.

Сюжет же вкратце выглядел так: восходители идут к Ор-Тау, одной из вершин Кавказа, на которой люди еще не бывали. Путь экспедиции лежит через сванское село: там они устраиваются на ночлег.

Альпинистский лагерь обосновался на леднике, под вожделенной вершиной. Здесь завершаются последние приготовления к восхождению. Лагерь мал, членов экспедиции всего шестеро. К тому же двоих, врача Ларису и радиста Володю они оставляют здесь, на леднике. Интрига «Вертикали» была довольно стандартной для подобных тем: радист узнает о приближающемся циклоне и успевает передать эти сведения восходителям. Но те были уже на полпути к цели, и тот, кто принял эту грозную весть, скрыл ее от товарищей, надеясь на лучший исход, на «русский авось». Они продолжили свой путь и совершили восхождение на Ор-Тау. Но четверо триумфаторов ликовали недолго: налетел циклон. В конце концов альпинисты преодолевают все невзгоды спуска при драматических погодных условиях, циклоне и камнепаде. И в финале они — в городе, на перроне, благополучно расходятся по домам.

Авторы фильма хотели показать, как труден подъем в горы (а спуск еще труднее!), как карабкаются альпинисты по скалам, отполированным ветрами и дождями, часто отвесным. Как берется с боя каждый шаг. Как вбиваются в камни огромные болты-страховки, которые могут и подвести. Как подтягиваются на руках эти люди, вися на снежною бездной, в которую так легко сорваться и увлечь за собой остальных, всех, кто в связке…

Сценарий как будто был построен логично, все в нем бы то «как надо». Но Высоцкий счел его плохим…

И был прав, потому что такой фильм стал бы близнецом любого научно-популярного или даже учебного кинорассказа об альпинизме, зрителю-неальпинисту которого (то есть подавляющему большинству) неизбежно грозила бы во время просмотра самая банальная скука. Массовому зрителю нужно было не только показать красоты снежных гор, мастерски снятых кинооператором, не только вызвать восхищение риском и восторгом восходителей, покоряющих недоступные вершины, но и доказать, что такие подвиги не бесцельны, что они — необходимы. И что не зря погибли так люди, подобные, например, замечательному физику, ректору Московского университета Рэму Хохлову…

И Говорухину пришла в голову поистине снайперская по точности мысль. Он предложил Высоцкому написать много песен, которые представили бы альпинизм не «баловством», не развлечением, не погоней за острыми ощущениями, а — героизмом. Песни, которые украсили бы, подняли фильм.

На каком основании режиссер поверил в Высоцкого актера, поэта, певца? Почему не остановила Говорухина мысль, что Высоцкого могут не утвердить в этой — положительной — роли? Ответ напрашивался сам собой: Говорухин уже слышал и знал Высоцкого как по ранним самодеятельным записям, много ходившим по рукам, так и по фильму «Я родом из детства». Он почувствовал особенности драматургических возможностей актера и смог правильно оценить манеру исполнения им песен, в то время еще далеко не всеми признаваемую. Что же до всесильных утвердителей актеров на роли, то для них Высоцкий пока еще был почти неизвестным актером, за результаты работы которого должны были отвечать постановщики, пригласившие его. По этой же причине утвердят потом Высоцкого и в фильме Киры Муратовой «Короткие встречи», да еще посетуют, что роль геолога Максима не героична по сравнению с радистом Володей из «Вертикали»! Ибо песни Высоцкого, сочиненные для «Вертикали» и спетые им самим, стали событием не только для уже знающих барда, но и для всех, даже для должностных лиц. Не напрасно они были тогда тотчас записаны уже не в «левых» записях, а официальной фирмой.