Андрей Старостин - Большой футбол

В последние минуты первого тайма мы все же забили два гола: Якушин головой и Вадим Потапов пушечным дальним ударом. В перерыве мы бездумно растрачивали свои силы: давали телеграммы в Москву, принимали поздравления, орали, хохотали.

«Нам не страшен серый волк» — с таким настроением выходили мы на второй тайм. Возмездие не замедлило. Прошло всего четверть часа, а счет игры стал 2:2!

Двадцать минут после этого штурмовали наши ворога чехи. Двадцать минут шла героическая оборона. Мы выстояли. А когда осталось играть десять минут, то среди бурно шумящего стадиона раздался отчаянный возглас Якушина:

— Володя, дай!..

И Володя Степанов дал. Замечательный продольный пас на вырыв! Михей успел грудью протолкнуть мяч и проскочить между двумя защитниками. Нет, сейчас он не подкрадывался к воротам. Он летел стремглав на своих длинных худых ногах, неумолимо приближаясь к воротам, яростно преследуемый полузащитниками. Михей успел ударить с шестнадцати метров, и мяч с силой влетел в нижний угол ворот.

Двадцать с лишним лет прошло с тех пор. Но как ясно я вижу перед собой эту картину! Вратарь чехов в броске левой рукой тянется за мячом; сшибленный после удара на землю Якушин; мяч, пересекающий линию ворот; восторженный крик наших ребят и унылые лица чешских футболистов.

— Чешская пуговица! — кричу я Шурке. — Понял?! Помогла! — А он, разгоряченный, мокрый от пота, переживший за эти двадцать минут гнетущий страх за упущенную победу, зло кричит мне:

— Играй!

То, что происходило потом, знакомо всем любителям футбола — и Игрокам и зрителям. Для одних время остановилось, и казалось, что минуты превратились в часы, для других минутные стрелки бежали со -скоростью секундных.

Мы хотели удержать результат за счет ухода в оборону и, конечно, попали в тяжелое положение. Чехи атаковали нас всей командой. Отбитый мяч, как бумеранг, возвращался к нашим воротам. Но все же нам удалось устоять. Матч был выигран. Вот сейчас уже можно принимать поздравления и давать телеграммы.

Усталые, довольные, сидели мы вечером в гостинице, обмениваясь впечатлениями о матче. Наш руководитель Иван Иванович Харченко, волновавшийся на матче больше всех, сейчас довольно развалился в мягком кресле и потягивал через соломинку лимонад.

— А я был спокоен, — процедил он, — мне накануне приснился пожар. Это всегда к удаче.

— А я был уверен в чешской пуговице, — сказал я, вынимая из кармана свой талисман.

— Кстати! — вдруг вступил в беседу Александр. — Пуговица эта ведь моя! — И он показал на пустую пиджачную петлю. — Я ее потерял в коридоре. Надо будет пришить.

Подвел меня талисман!

Конечно же, не пуговица и не пожар Ивана Ивановича принесли нам успех...

После матча мы втроем — Александр, Сергей Иванов и я — поехали в Бартельсдорф в гости к рабочим-горнякам. В громадном зале собралось много народу. Гостеприимные хозяева радушно встретили нас. Нас попросили спеть русские песни. Отказываться было нельзя. Нас вывели на середину зала, и мы оказались окружены плотным кольцом зрителей. Это был убийственный концерт. Ни у меня, ни у Александра абсолютно нет музыкального слуха. Но, как говорят французы, «положение обязывает». Сергей Иванов только в ужасе косил глазами на нас, когда мы с Шуркой уныло, как слепцы на ярмарке, тянули: «Вот мчи-и-ится тройка почто-о-вая...»

Аудитория прощала нам артистическую бездарность. Бурные аплодисменты были наградой за нашу самоотверженность.

Наутро, приехав в Прагу, узнали, что, пока мы трудились на ниве культурных связей, наши бегуны обыграли буржуазную легкоатлетическую команду.

Смотрели мы на Пражском стадионе матч двух чешских команд.

«Славия» легко обыграла своего противника, команду «Колин». Матч не носил большого спортивного интереса. Все же впечатление от футбола осталось хорошее. Пленяли техника игроков, непринужденная манера работы с мячом в довольно быстром темпе. Система игры на наш взгляд заметно не отличалась от нашей, разве что несколько острее вперед были выдвинуты центрфорвард и крайние нападающие. А полусредние более, чем принято у нас, были оттянуты назад. В защите персональные функции те же, что у нас — полузащитники держат крайних нападающих.

— Ну что? Как играют? Сильнее «Жиденице»? — спрашивали мы друг друга.

— Технически посильнее нас. В темпе нам уступают. Тактически ничего нового. Играют в классе «Жиденице».

В Карлсбаде, куда мы ездили с экскурсией, мы прочли в пражских газетах сенсационные заголовки: «Арест советских спортсменов», «Скандал в Кошице». Мы поспешили в Прагу. Выяснилось, что наши легкоатлеты действительно подверглись аресту. В день национального праздника в Кошцце группа спортсменов вышла погулять по улице. Популярных Серафима и Георгия Знаменских, Роберта Люлько, Марию Шаманову, Зинаиду Борисову сразу узнали. Их стали приветствовать, окружили, славили хором. Фашиствующие элементы, усмотрев в этом крамолу, сообщили в полицию. А когда наши легкоатлеты возвращались домой, около гостиницы их настиг автокар, из которого выскочила куча полицейских. Наши атлеты были приговорены к трехдневному тюремному заключению и высланы из пределов Чехословакии. За что — мы так и не поняли. За нарушение общественного порядка? Но ведь это не они, это их приветствовала толпа на улице! И разве это «нарушение порядка», когда болельщики одной страны приветствуют спортсменов другой страны?

Тяжелые времена наступали в Чехословакии. Фашизм стучался в двери этой страны.

Лишь в Берлине к нам присоединились Мария Шаманова и Зинаида Борисова. А в Варшаве и все остальные.

— Спорт вне политики! — провозглашали капиталистические заправилы.

— А спортсмены в тюрьме, — возмущался похудевший за время кошицких мытарств Серафим Знаменский.

В Негорелом пограничник Мартыненко получил в подарок футбольный мяч с надписью: «Москва — «Жиденице» 3:2. Брно. 1934»

И опять друзья на перроне Белорусского вокзала. Мокрые глаза от радости встречи с Родиной. Каждый раз возвращаемся будто впервые...

Громче всех раздавался голос болельщика Генриха, заглушая паровозные гудки:

— Приехали! С победой! Ну что я говорил? Я был уверен! Я предвидел!

Да, мы возвращались с победой. Но в этой победе, быть может, был и залог наших дальнейших поражений. Мы уверились в своей непогрешимости, как это часто бывает, помнили только хорошее и позабыли о слабостях. А главной нашей слабостью, как это покажет ближайшее будущее, была тактика. И эта слабость нам жестоко отомстила.

Похвальное слово бане. — Кандидат в инсайды. — Новая квартира.— Мяч все про игрока знает. — «Что с тобой?» — Режим.— Кружка пива и ведро пота. — Соблазны. — Квашнинско-гороховские кроссы.