Френсис Барти - Европа во времена Первой мировой войны. Дневники посла Великобритании во Франции. 1914—1918 годы

8 апреля 1917 г. Сегодня меня навестил Рибо. Он говорил только о позиции итальянского правительства. Его тревожат требования материальной помощи со стороны Франции и территориальные претензии в Малой Азии, а также требование участвовать в политической миссии в Сирии и Палестине, что он считает совершенно недопустимым. Вскоре он собирается поехать в Лондон для встречи с Ллойд Джорджем. Я спросил Рибо, преодолены ли разногласия генерала Нивеля и сэра Дугласа Хейга. Он ответил, что они пришли к соглашению — своего рода компромиссу. Я спросил, считает ли он, что с военными легко иметь дело в гражданских вопросах; мне было очень трудно внушить военным гражданскую точку зрения на события во Франции, поскольку они предъявляли избыточные требования. Рибо ответил, что в подобных вопросах военные невозможны. Он сообщил о частых жалобах со стороны местных жителей, которые обитают в британской военной зоне. Я сказал Рибо, что Кайо нашел средства распространять в Англии идею о том, что Франция вовсе не желает продолжать войну до победного конца. Рибо высмеял предположение о том, что французский народ не готов довести войну до полной победы. О возвращении Кайо к власти не может быть и речи.

Рибо говорил, что Соединенные Штаты проявляют все большую враждебность по отношению к Германии. Я предположил, что американский военно-морской флот может оказать нам большую помощь, выслеживая германские подводные лодки, но военная помощь в виде американского контингента, который присоединится к французской армии, еще долго будет просто демонстрацией. Рибо со мной согласился. Он боится, что, до того, как Германия будет полностью разбита, она может предложить такие условия, которые покажутся приемлемыми президенту Вильсону, но которые будут совершенно неприемлемыми для Франции и Англии. Вильсон же может усилить нажим на страны Антанты, чтобы те их приняли. Я предположил: когда германские подводные лодки потопят большое количество американских судов и океан окрасится американской кровью, американцы настоят на участии в войне до победного конца.

11 апреля 1917 г. Сегодня мне нанес визит Поль Камбон. Он думает, что лондонское правительство удержится у власти. Кое-кому хотелось бы сместить Хейга, но он пользуется поддержкой прессы Нортклиффа и короля. Кроме того, он популярен у широкой публики. Здесь ему очень повредила шумиха в прессе.

Французские газеты всех политических оттенков шумно восхваляют победу [376]. Фош уехал в Италию. Итальянцы всегда кричат: «Беда!» Они вечно всем недовольны. Жоффр собирается в Америку.

12 апреля 1917 г. Сижу укутанный и в здравом уме. Здесь публикуют сведения из английского источника о пререканиях на Римской конференции. Возможно, сплетни распространяют военные болтуны.

14 апреля 1917 г. У меня больше часа пробыл Т.П. О’Коннор из межпарламентской группы. Он все время нюхал табак, и теперь табачные крошки рассыпаны по всему ковру; мне вредно вдыхать их запах. После его ухода я велел засыпать ковер влажными чайными листьями, чтобы легче было подмести то, что осталось после него. Я спросил у него, слышал ли он, что Кайо может вернуться к власти. Он энергично ответил: «Нет». Я сказал, что британские военные как будто верят, что он вернется, и распространяют такие слухи. Т. П. плохого мнения о военных, если они не занимаются военными делами.

Тардьё назначили верховным комиссаром; он управляет несколькими техническими комиссиями, которые занимаются закупками в США по поручению правительства Франции. Когда-то давным-давно он просил Пишона, с которым был в приятельских отношениях, убедить меня принять его как корреспондента газеты. Я попросил Пишона передать ему, что я с радостью приму его как друга Пишона, mais que je lui parlerai de la pêche [377]. Через несколько дней я спросил у Пишона о результате; конечно, Тардьё вовсе не хотелось беседовать со мной о рыбалке. В то время все мои коллеги высказывались по марокканскому вопросу.

17 апреля 1917 г. Последние новости с французского фронта не слишком хороши. Французам не удалось удержать все вчерашние занятые позиции перед лицом ожесточенных контратак немцев. Это очень печально, так как французы склонны быстро впадать в уныние [378].

19 апреля 1917 г. Ллойд Джордж должен был приехать вчера в 18.00. Грэм видел его несколько минут и передал последние новости из Лондона. Ему сказали, что я уже выздоровел и снова приступил к работе. Ллойд Джордж ответил, что я чудо; он обещал заехать ко мне по пути домой. Он ужинал в Елисейском дворце, а в 21.00 уехал с Рибо в Италию в сопровождении личного секретаря профессора Манту [379], генерала Макдоно и Хэнки. Рибо взял с собой только сына. Вместе с ними поехали посол Италии, Сальваго Раджи, и Баррер [380], который приехал из Рима.

20 апреля 1917 г. Утром Ллойд Джордж вернулся из Сен-Жан-де-Морьена; в 15.15 он пришел ко мне, и мы беседовали четверть часа. Он был изумлен, когда увидел, что я так хорошо выгляжу, проведя месяц в постели; я объяснил, что все дело в природе англосаксонского зверя. Я спросил Ллойд Джорджа, удалось ли ему выяснить у Рибо, какова его политика по отношению к Греции, ведь он стремится делать все не так, как Бриан. Л. Д. ответил, что Рибо — парламентарий, который всегда помнит о голосовании в палате; ему хотелось бы избавиться от короля Константина, но не от кронпринца. Из другого источника я знаю, что в качестве подходящей замены рассматривают принца Николая Греческого, который женился на дочери великого князя Владимира Александровича.

Говоря о Палестине, я заметил, что евреи — не воинственный народ, и предположил: если мы поддержим сионистское движение и учреждение еврейских колоний в Палестине, они не сумеют защититься против арабов без британской и французской поддержки. Я спросил, как может измениться отношение арабов к Англии, если такая поддержка будет оказана. Кроме того, я напомнил Л. Д., что влияние Франции в Палестине и Сирии связано с французскими католическими священниками и школами, которые они там открыли. По моим предположениям, протестант Рибо, хотя лично, возможно, и склонен признать справедливость наших притязаний в Палестине, скорее всего, не посмеет согласиться на британский протекторат Палестины и противостоять французским шовинистам, которые объединятся с французской несведущей публикой, священниками и французскими католиками. Л. Д. не знал, что Рибо — протестант, но заметил, что французам придется принять наш протекторат; мы окажемся там путем завоевания и там останемся, поскольку мы не придерживаемся никакой особой веры и только мы способны управлять магометанами, иудеями, католиками и всеми религиями. «Значит, — сказал я, — вы предлагаете нам занять место турок, чтобы мы поддерживали мир между несколькими религиями и политическими фракциями?» — «Да», — ответил Ллойд Джордж.