Анатолий Иванов - Неизвестный Дзержинский: Факты и вымыслы

Долгожданная встреча племянницы с дядей произошла в 1920 году в Харькове, когда Дзержинский был начальником тыла Юго-Западного фронта.

Сотрудники управления тыла поражались работоспособности и неиссякаемой энергии, которую носил в себе этот физически измученный человек.

— Аккумулятор какой-то! — говорил Мармузов, начальник штаба тыла.

В Харькове жили жена брата Владислава Софья Дзержинская с дочерью Зосей. В первые дни после приезда в Харьков он привел их к себе на работу и долго с ними разговаривал.

В одно из воскресений Дзержинский в сопровождении своего курьера Григория Сорокина отправился к родственникам.

В подъезде им встретилась пожилая женщина. Она с трудом тащила полное ведро с водой.

— Хорошая примета! — приветливо улыбнулся ей Дзержинский. — Вы не знаете, где тут живут Дзержинские?

Женщина оказалась соседкой Софьи Викторовны — активная участница революционного движения, человек от природы сдержанный, она неожиданно для себя разговорилась с Феликсом, рассказал ему о себе — таково было его умение говорить с людьми, располагать их к себе.

Когда Розалия Моисеевна нагнулась за ведром, Дзержинский опередил ее.

— Позвольте, я помогу вам, а вы покажете нам дорогу.

И они отправились вверх по лестнице. По дороге Розалия Моисеевна продолжала рассказывать. Феликс узнал от нее о том, как трудно сводить концы с концами Софье.

Сорокин несколько раз пытался отобрать ведро у Дзержинского.

— Господи! Да нельзя же вам такую тяжесть, — чуть не плача, умолял он.

— Нет, голубок! Теперь уже поздно! Надо быть галантным и вовремя догадаться помочь женщине, — смеялся Феликс. Все были в восхищении, чего Феликс и добивался.

Софьи Викторовны и Зоей не оказалось дома. Когда они вернулись, то нашли на двери записку: «Был у вас, но увы! не застал вас. Ваш Феликс».

Несколько дней спустя явился Сорокин. Принес Софье Викторовне письмо от Дзержинского.

«Дорогая Зося! Прости, что сам не захожу, но совершенно не хватает времени. Посылаю своего Сорокина, это мой курьер и одновременно друг, который здесь обо мне заботится. Не могу простить себе, что я не догадался до сих пор спросить тебя, в каких условиях вы живете.

Очень прошу тебя, скажи Сорокину, я был бы счастлив, если бы мог вам в чем-то помочь! Сорокин знает Ядвисю (сестра Ф. Э. Дзержинского, проживавшая в то время в Москве) и жену мою, и он сможет рассказать тебе о их жизни и моей.

Сердечно обнимаю вас обеих.

Ваш Феликс».

Вместе с письмом Сорокин передал материал на белье.

А потом был семейный обед у Феликса. Хозяйничать он попросил племянницу, а сам беседовал с Софьей. Вспоминали молодость, потом «Бутырки», куда Софья Викторовна приходила его навещать, расспрашивал о ее жизни в Харькове. Дзержинского интересовали экономические вопросы: как растут цены, много ли перекупщиков-спекулянтов, что везут крестьяне и что предпочитают: продавать за деньги или выменивать, и на что преимущественно, и какие деньги предпочитают — сов-знаки или царские кредитки?

Появление на Украине грозного председателя ВЧК повергло в бешенство и растерянность население.

Феликс рассказал Софье Викторовне и Зосе, что спустя несколько дней после его приезда, ранним утром, когда он вышел из машины у подъезда ЧК, к нему подскочила молодая женщина: он ожидал услышать какую-нибудь просьбу, но, увидев озлобленное ЛИЦО, ПОНЯЛ, в чем дело. А она уже целилась в упор из револьвера. Не спуская с нее взгляда, он мгновенно отвел голову в сторону. Это его и спасло. Вероятно, взгляд Феликса обладал магнетизмом.

— Она, конечно, расстреляна? — спросила Софья Викторовна. Ее потрясло его мужество и самообладание.

— Нельзя быть «добреньким» для всех, в том числе и для этой истерички. Будет проведено следствие выявление связи этой группы заговорщиков и шпионов. Враг есть враг, он коварен и опасен. Но я очень прошу, не говорить ничего Софье Сигизмундовне. Не волнуйте ее.

Дзержинский обратил внимание на матерчатые самодельные туфли на ногах племянницы.

На следующий день Сорокин вручил Зосе пару добротных полуботинок. Дядя Феликс отказался от ордера и остался в старых сапогах, чтобы купить туфли племяннице. Племянница была на седьмом небе от счастья.

Зося подружилась с дядей. Нет-нет да и забежит к нему. Иногда на службу, чаще домой. Феликс жил тогда в доме ЦК КП (б) и ВУЦИК, где занимал две небольшие комнаты в общей квартире.

Дядя Феликс держался с ней на равных, и это очень нравилось Зосе. Она чувствовала себя у него непринужденно, взрослой и самостоятельной девушкой.

Однажды Зося принялась благодарить его за подарки.

— Вам бы самим пригодились эти деньги, — повторяла она слова, услышанные дома.

— Почему ты говоришь «пригодились бы»? Но ведь мне как раз уже и пригодились. Они использованы мной по моему желанию и очень удачно: тебе куплена хорошая одежда, и я этому рад.

Феликс задумался, пристально посмотрел на Зоею и быстро спросил:

— Деньги. Ты хотела бы иметь много денег? Копить их? Они тебе нравятся?

Зося отрицательно помахала головой.

— Нет, я не люблю деньги. Из-за них моя мама всегда так много работала, когда шила людям.

— Любовь к деньгам! — сказал с отвращением Дзержинский. — Сколько зла они принесли и приносят людям! Скопидомство! Любители денег готовы ради наживы на любую подлость, преступление…

В этот момент он был похож на монаха-францисканца. Деньги были безразличны великому Чекисту, он шел на преступление ради идеи, бредовой по своей сути. Идея оправдывала все, даже право распоряжаться чужими жизнями, которые даны людям Паном Богом.

В Харьков приехала из Москвы Софья Сигизмундов-на. Ее попросил приехать Феликс. Сам попросил, видно очень соскучился в разлуке. Хотелось бы увидеть и Яси-ка, но боялся, что поездка и харьковские условия жизни плохо отразятся на все еще болезненном мальчике. Софья Сигизм ундовна оставила Ясика на подмосковной даче в Тарасовке на попечении домработницы Елены Ефимцевой. Присмотреть за мальчиком обещала и жена Демьяна Бедного, семья которого жила на одной даче с Дзержинскими. Ясик был не против, он привык к тому, что за ним присматривали чужие люди.

Феликс к приезду жены сам навел в своей комнате образцовый порядок, принес продукты, чтобы было чем угостить с дороги.

— Ты узнаешь и полюбишь свою тетю, — говорил он помогавшей ему племяннице. — У нее чуткое сердце, она любит людей. Всегда старается быть полезной и внимательной к людям…

Нельзя сказать, что «маленькая Зося» радовалась приезду «большой Зоей». Ей было так хорошо с дядей. Типичная история: влюбиться в идеал и затем обнаружить его неверность, впереди была «ночь разочарования». Однажды, в разговоре с Орса-Койдановской, Зося припомнила как дядя пел ей песню про любовь, и вместе с этим воспоминанием у нее вырвался крик разочарования и отчаяния: