Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Сразу после начала войны я из американских радиопередач узнал, что США активно эксплуатируют факт нападения на них в то время, как еще шли переговоры, и поделился своими наблюдениями с Тодзё. Тот, чрезвычайно удивленный, спросил: "А может быть США намеренно задержали прохождение нашей телеграммы?" Я ответил, что не имею ни малейшего представления о причинах происшедшего и для проведения расследования придется дождаться возвращения посла Номура и его сотрудников. Я также доложил о содержании американской пропаганды императору, сообщил ему о необходимости назначить расследование, а затем поручил такое расследование заместителю министра и начальнику телеграфного сектора МИДа. В августе 1942 года, незадолго до возвращения посла Номура, в Японию прибыл советник Игути, который привез текст доклада посла для императора. Когда я спросил его о причинах задержки с вручением ноты, Игути уклонился от ответа, сказав, что он этим делом не занимался, и факты ему не известны. Я намеревался опросить и самого посла, но вскоре после его возвращения я оставил министерский пост. Мне так и не удалось поговорить с послом, если не считать светской беседы на приеме под открытым небом, который я дал в честь вернувшихся домой дипломатов. Однако впоследствии мне представилась возможность узнать об обстоятельствах дела от Курусу.

Как отмечалось выше, я не сообщал послу Германии никаких существенных сведений о японо-американских переговорах, ибо чувствовал, что это помешает их успешному завершению. Однако с получением ноты Хэлла не осталось никаких надежд на успех переговоров. Поэтому 30 ноября, получив согласие Совета по межведомственным связям, я впервые поручил японским послам в Берлине и Риме представить общую картину переговоров правительствам стран их аккредитации. Они должны были сообщить этим правительствам, что Соединенные Штаты и Великобритания заняли вызывающую позицию и укрепляют свои силы на Дальнем Востоке и что в случае войны Япония надеется на немедленное вступление в нее Германии и Италии и считает целесообразным, чтобы три страны подписали соглашение, обязывающее их не заключать сепаратный мир с противником. Так появился на свет Договор о недопустимости сепаратного мира, подписанный 11 декабря.

Следует сказать несколько слов о Таиланде. Когда война стала неизбежной, я поручил послу Цубогами обратиться к тайскому правительству с просьбой оказать содействие в продвижении японских войск и принять меры во избежание любых стычек между японскими и тайскими силами. Посол передал эту просьбу премьеру Фибуну рано утром 8 декабря, и в 10.30 утра того же дня было подписано соглашение о транзите японских сил через территорию Таиланда. 11 декабря был заключен союз между Японией и Таиландом.

Хотя решение совещания у императора предусматривало объявление войны и Нидерландам, позднее, на заседании Совета по межведомственным связям участники согласились этого не делать из-за отсутствия необходимости (к тому же считалось желательным обрести территорию Голландской Индии не тронутой военными действиями). Однако Нидерланды сами поспешили объявить войну Японии 8 декабря.

В связи с объявлением войны необходимо пояснить еще один момент — отношение к Англии. Думается, здесь уже более чем ясно было показано, что Великобритания и Соединенные Штаты были связаны союзническими узами. Они были не просто союзниками — премьер-министр Черчилль заявил, что Англия объявит войну Японии "в течение часа”, если США будут вовлечены в военные действия с ней. Имея в виду процедуру, предваряющую начало военных действий, я сражался с высшим командованием на заседаниях Совета по межведомственным связям пока оно не пошло на уступки, согласившись с необходимостью уведомления о прекращении переговоров. Однако Англия формально не являлась участником дипломатических переговоров, и поэтому прямо уведомлять ее об их прекращении было бы нецелесообразно. С другой стороны, поскольку мы неоднократно указывали Соединенным Штатам, что рассматриваем Англию в качестве участника переговоров de facto, США имели полное право немедленно уведомить ее об их крахе. При таких обстоятельствах, учитывая международные прецеденты, у Японии не было юридической необходимости объявлять войну Великобритании.

Утром 8 декабря у меня состоялись беседы с американским и британским послами. Цель этих встреч не состояла в объявлении им о состоянии войны. Официально уведомление об этом было сделано в Вашингтоне, а послам были просто переданы копии нашего заявления "для их сведения”, как сообщил им я. Состояние войны между Японией и этими двумя странами должно было наступить 8 декабря с 3.00 утра по токийскому времени, т.е. в момент вручения уведомления в Вашингтоне. Я намеревался встретиться с Грю и Крейги для того, чтобы лично выразить свою признательность за предпринятые ими усилия и вручить копии нашей последней ноты, проясняющей позицию Японии. Моему секретарю было поручено организовать беседы с ними рано утром 8 декабря. (Я также должен был встретиться с американским послом в связи с телеграммой президента императору, рассказ о которой последует ниже). Однако послы приехали довольно поздно, ибо к тому времени, когда мой секретарь пытался им дозвониться, городское полицейское управление уже отключило их телефоны.

Тем временем, еще до прибытия послов, мои подчиненные сообщили мне о том, что по радио объявлено о начале войны против США и Англии и о нападении Японии на Гавайи. Когда послы приехали, я, естественно, полагал, что они уже слышали это сообщение. Поэтому, думая, что затрагивать болезненные вопросы нет необходимости, я приветствовал их, исходя из того, что начало войны — уже известный факт. Между прочим, на МВТДВ прокуроры использовали эти беседы для обоснования обвинений против меня. Так мои дружеские чувства к послам оказались причиной серьезного недоразумения, и сейчас я думаю, что лучше бы я тогда с ними вообще не встречался.

Поскольку мои беседы с послами были отложены, я не мог присутствовать на заседании Кабинета, которое состоялось ранним утром 8 декабря, и с опозданием приехал только на заседание Аналитической комиссии Тайного Совета [114] Тайный Совет, как «высший консультативный орган при императоре», имел полномочия принимать решения по договорам, поправкам к Конституции и другим вопросам большой государственной важности, а также вопросам, касающимся императорского дома. , которое началось в 7.30 утра. Я понял, что участники заседания обсуждали несколько вопросов. Разумеется, ранее я часто докладывал Тайному Совету о ходе японо-американских переговоров. Комиссия высказалась в пользу предложения об объявлении войны Соединенным Штатам и Англии, и ее рекомендации были впоследствии единодушно одобрены на официальном заседании Тайного Совета. Императорский рескрипт об объявлении войны был обнародован 8 декабря в 11.40 утра.