Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Есть в очерке и сатирические рисунки. Таковы «Мелкий торго­вец», «Ростовщик» и, конечно, «Мой шпик», тот самый господин, который упомянут в названии очерка. Портрет шпика (тросточ­ка, претендующее на значитель­ность выражение лица, выстав­ленная вперед грудь) — лишь по­вод для обобщения о мощной системе шпионажа и тайной поли­ции, которая топит в крови вся­кий зародыш революции. «Седь­мого ноября я видел, как раз­гоняли рабочую демонстрацию». Подробно описывая это выступле­ние трудящихся, автор говорит , что капитализм научил рабочих пролетарской солидарности.

Жизненныенаблюдения Канторовича насыщены острыми социальнымиконтрастами. Он увидел богатство и нище ту этойстраны, своеобразие ее быта и искусства. Конечно,прежде всего в очерках видны профессиональные интересыавтора. Он не только знакомится с искусством Востока,но видит связь искусства с политикой, занимает яснуюпозицию в, казалось бы, чисто художе ственных спорах.Вместе с Араки-сан он критикует эпи­ гонов западнойживописи и понимает возможность вза­ имопроникновенияяпонской живописи и европейской классики.Но Канторович верит в рождение новой куль­туры, связанной снародными традициями. Символично завершаетсякнига. Здесь глубокое сочувствие талантли­ вому народу,который пока еще не может раскрыть пол­ ностью своивозможности. «Художник Ай-Гай, тот, что поселился в кварталахбедноты, напишет свои большие, замечательныекартины. Он не останется неизвестным и не умрет вбедности. А великий Араки-сан, подобно ста­ рому Бунцо,увидит, что так ему никогда не нарисовать».

Проблемы народного искусства, национальной специ­фики и связей мирового искусства, поднятые в свое вре­мя Канторовичем, существенны не только для 30-х годов и не для одной живописи. В современном искусстве Вос­тока и особенно Японии продолжается борьба за сохра­нение национальной самобытности, за творческое отно­шение к западным стилям. Достаточно сопоставить, на­пример, поток нынешних японских фильмов, копирующих американские ревю-«шлягеры», с шедеврами Акиро Ку­росавы («Расемон», «Красная борода») и Кенедо Синто («Голый остров»), чтобы оценить значение этой обще­ственно-эстетической проблемы, поднятой в книге «Пять японских художников».

Быстро рос уровень социально-политических и худо­жественных обобщений Канторовича.

В журналах «Борь ба миров» и «Юный пролетарий» он не мог уйти от газетной иллюстра­тивности и даже штампа, потому что и весь материал черпал из газеты. Личный опыт, соприкосновение с реальной действительностью вели его к самостоятельным размышле­ниям. Первая книжка очерков Канторовича воспринимается и в контексте всего развития нашей ли­тературы, в частности интереса со­ветских писателей к зарубежному миру, рассказа о нем с позиции со­ветского человека. Это большая, осо­бая тема. Заметим лишь, что в 20— 30-х годах книги советских писателей о зарубежном мире были в большей степени связаны с желанием совет­ских людей узнать и понять проти­воречия «по ту сторону» в предчув­ствии надвигающейся военной угро­зы. И. Эренбург и М. Кольцов, П. Павленко и К. Федин, М. Чумандрин и М. Слонимский открывали для нашего читателя малознакомый мир. Заметим и то, что «Пять япон­ских художников»— одна из немно­гих в ту пору книг о загранице, напи­санная в жанре лирико-публици­стического очеркового обозрения. Конечно, у Канторовича — профес­сионального художника была здесь своя тема — искусство живописи, но она помогла ему увидеть и картины жизни Японии. Литературный дебют состоялся.

*************************

В 1933 году,после завершения книги «Пять японских худ ожников» исдачи в производство альбома об экспедиции на «Сибирякове», Л. Канторович вновь отправился на Север. За новой экспедицией — Лено-Хатангской — не следили отечественные и международные средства массовой информации,но задачи ей предстояли серьезные, включая исследования нефтеносных районов севера Сибир и. Вместе следоколами «Русанов» и «Красин» шли другие корабли,впереди их ждали тяжелые льды. Впосле дствии частьчленов экспедиции вместе с начальником Н. Н. Урванцевымостанется на зимовку, другая (в том числе Канторович)вернется в Архангельск...

Об этой экспедиции известно гораздо меньше, чем о походе«Сибирякова». Но именно после нее вышла книжка очерков Л. Канторовича, в которой отразились оба путешествия.Прежде чем говорить об этой книжке — она называлась «Холодное море», — скажем о любопыт­ном рукописном журнале, который был выпущен на «Русанове» в...издательстве «Красный Айсберг» в ко­личестве 1 экземпляр. На обложке журнала значилось: «Нордвический крокодил № 1», ниже было нарисовано упомянутое животное и следовал текст: «Дорогие това­рищи! В первый день нашего плаванья родился на свет «Нордвический крокодил». Веселый этот зверь изобра­жен на обложке. Он водном ботинке, так как носит он № 45, а во всем отделе снабжения ГУСМПа нашелся только один ботинок этого размера. Хвост крокодила обернут в газетку, чтобы не обморозить эту нужную часть крокодильского тела. На первых порах «Крокодил» по­знакомит Вас с некоторыми участниками экспедиции». Далее шли дружеские шаржи на работников кухни, на «геолого-физический выводок», на руководителя экспеди­ции. Этот журнальчик показывал, какую атмосферу вно­сил Канторович вколлектив.

Книжка же получилась вполне серьезная. Автор не хотел, чтобы у читателя возникло облегченное представление о работе на Севере. Опираясь на документальныйматериал, описывая события, имевшие место в навигации1932 и 1933 годов, автор, однако, избегал называть именагероев очерков, точно определять тот или иной эпизод.Это сделал заавтора в своем предисловии профессорВ. Визе. Но главное в этом предисловии —слова, опреде­ляющие характер работы Л. Канторовича, который неставил перед собой цели дать описание экспедицийа лишь выбрал несколько эпизодов, казавшихся емуважными: «В результате появилась эта книжка, предста­вляющая собой собрание картин, нарисованных словоми карандашом. И природа и люди показаны в этих кар­тинах так, как они есть на самом деле, без лишних при­крас, без навязанной героики. Правдивость и простотаподкупают читателя этих страниц живой Арктики».

В книжке семь небольших очерков. Открывается онацветной автолитографией: прозрачно-зеленоватый айс­берг в свете северного сияния. Всего в книге около сталитографий и рисунков автора.