Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

В своих очерках Л. Канторович стремился, пусть крат­ко, показать характер героя. Психологически достоверны характеристики в очерках «Стоянка по возможности» (штурман Петух), «Охота» (осторожный капитан). Ин­тересны, точны здесь не только человеческие портреты, но и картины природы, поведение зверей. Однако иногда начинающий писатель оказывался в плену штампов, ког­да он хотел раскрыть душевное состояние героя. В очерке о старшем механике, например, напряжение героя в труд­ные минуты передано так: «Трубин вылез на палубу и вытер бледное лицо влажным платком». Или: «Ему вдруг стало жарко, но не было времени вытирать пот, и тонкие струйки вытекали из-под фуражки в всклокоченную бо­роду». Очевидно, очерк был бы интересней, если бы ав­тору удалось показать двух капитанов (ледокола и па­рохода), которые не соглашались с верными, как оказа­лось, действиями Трубина.

В дальнейшем, перейдя к сюжетной прозе, на мат е­ риале, освоенном глубже, Канторович изживал недостатки своих ранних вещей. Но было в его книжке об Арктике и то положительное,что развивалось им в дальнейшем. Прежде всегоэто жажда самостоятельных открытий в тех областях жизни, о которых он раньше знал понаслышке, это стремление сказать об увиденном по-новому, по своему. В арктических очерках были сделаны писателем первые шаги клирическому раскрытию психологии людей, их взаимоотношенийс животными, природой. Север много дал Канторовичу-художнику. В описаниях аркти­ ческой героикион спокоен, но как эмоциональны краски, и х оттенки,как резко графичны рисунки.

Лев Владимирович довольно критично относился к первым своим писательским опытам. В своей автобио­ графии ,написанной в начале войны, он заметил: «Пер­вые мои книжки были скорее очерками, я написал их просто для того, чтобы рассказать о вещах интересных ималоизвестных». В этих словах — облик Канторови­ ча —человека и писателя. Ему было бесконечно интерес­но жить, открывая новое, а тем, что открыл, он должен был поделиться с другими. Книжки о его первых путе­шествиях сильны не одной лишь достоверностью, доку­ментальностью. В них сказался сам автор. «Вещи ин­тересные и малоизвестные» он находил всю жизнь.

О широте этих поисков свидетельствуют не только произведения писателя, но и материалы его архива, на­считывающего 67 рукописей и машинописных текстов.* 1Здесь — произведения прозы, сценарии фильмов, пьеса, тексты радиовыступлений, листки из записных книжек, деловая переписка.

* 1 Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом ),ф. 503, № 1—67 (там же находятся и читательские пись­ма). Рисунки хранятся в литературном музее Института.

Среди незавершенных произведений Канторовича - прозаика, отрывки произведений на разные темы, связан­ные с личным жизненным опытом. Так, рукопись без заглавия — начало повести об арктических исследовате лях. Она начинается словами: «В огромном, отделанном черными панелями кабинете Географического общества кончалось заседание». В рукописи всего три эпизода. Провал доклада профессора Андрея Карловича Вольфа географа и метеоролога, сделавшего важное открытие.

Встреча с друзьями и единомышленниками-промыслови ками. Ночь втроем у Вольфа на Васильевском острове - советы, споры, изучение карт, игра профессора на флей­те. Эти сцены обогащают наше представление о творче­ских исканиях писателя, позволяют увидеть стремление писателя к прозе сюжетно разветвленной. По всей види­мости, это должна была быть повесть о союзе людей теоретической мысли и живой практики.

Также Северу посвящен незаконченный сценарий «Игарка» (1934). Герои сценария — тунгусы. Мы видим их прошлое и настоящее. На 22 страницах автор успел рассказать много. Об одиноких охотниках и о тех, кто несет в этот край новую жизнь и культуру. О тунгусе — капитане парохода и о партийном работнике, поддер­живающем строительство электростанции. Сценарист ви­дел перед собой улицы полярного города, самолеты и ледоколы, прокладывающие дорогу судам.

Автор мыслил будущий фильм не этнографически-перечислительным. Картина пробуждения некогда забро­шенного края, борьба за его процветание — все это дано глазами тунгусского мальчика, через его сознание про­пущены все главные события. Но герой — не только наблюдатель. Он рвется к деятельности, к участию в кипящей вокруг него работе, сколачивает мальчишескую бригаду, которая соревнуется с грузчиками. Происходит открытие мира будущим строителем.

Сценарий «Игарка» был первым шагом писателя в области для него совершенно новой — кинодраматургии. И характерно, что и в этом случае Канторович обратил­ся к знакомому материалу, образам людей Арктики.

Если книжка о японских художниках отражала при­ча стность писателя к развитию интернациональной тематики, то серия работ об Арктике и примыкающие к ним материалы архива говорят о другой стороне нашего литер атурного процесса, связанной с изучением писателем своей страны. Скромная книжка «Холодное море» не только соответствовала пытливому характеру автора, но и была в духе времени, когда писать о «вещах интерес ных и малоизвестных» стало необходимо.

Встар ой России писатель обычно обращался к своему непосредственному окружению, к земле, на которой жил сам. Таковы были социально-экономические условия, таков был строй жизни. Разумеется, это был до­стой ный источник , породивший великие произведения нашей классики . Но нельзя не вспомнить, что писатель- путешественникпо родной стране был фигурой необыч­ной ,редкой .Сколько недоумений, даже иронии вызвала в свое время в среде писателей поездка Чехова на Са­халин, вызванная благороднейшими и гуманными по­буждениями.

В России, начавшей строить социализм, писатель, пустившийся в странствия по просторам родины, позна­ющий ее отдаленные края, — фигура характерная. Писательские бригады в дальней поездке по стране — типичное явление 30-х годов. Их возникновение соответ­ствовало молодости нового строя, означало жажду иссле­дования его примет. Молодой Л. Канторович был одним из писателей, которые своими произведениями расширя­ли литературную карту советской земли. По своему по­знавательному пафосу «Холодное море» близко к другим произведениям 30-х годов таких писателей, как С. Бы­товой, И. Кратт, посвятивших свои очерки людям и про­блемам Колымы, Камчатки, Сахалина. Все эти авторы писали не только об освоении Севера, но и о приобщении малых народов к новой социалистической культуре. Кто знает, может быть, эти темы надолго захватили бы Льва