Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

С. Диковский и некоторые другие писатели — Б. Лавренев, С. Колбасьев, Ф. Князев, Н. Тихонов — обратились в своих произведениях 30-х годов к армии мирного вре­мени. Героика здесь не всегда приметна. Книга, пьеса, фильм об армии мирной поры может стать иллюстрацией к воинскому уставу, возрастает опасность назидательно­сти. Писатели нередко и сейчас робеют перед этой темой. Возникают и определенные трудности при обращении к острым конфликтам и сложным характерам людей ар­мии. Изображение воинских судеб мирного времени — работа кропотливая, требующая специальных знаний — и технических, и психологических. Сложности такого ро­да все возрастают. Новая техника, психология людей, испытывающих огромные перегрузки, новые формы поли­тической работы — все это ставит перед писателем слож­ные задачи.

В 30-е годы обращение молодого писателя к образу военного человека, своего современника, было весьма примечательным. Такой герой встречался в советской ли­тературе еще очень редко, в основном на втором пла­не. Больше говорилось о командире — бывшем рабочем или колхознике, чем о профессиональном военном. Воен­ная профессия воспринималась чаще всего как времен­ная.

Повесть Л. Канторовича «Полковник Коршунов», одно из немногих произведений о военных людях 30-х годов, вобрала в себя многие события, затронула важные проблемы. Некоторые из этих проблем продолжают оста­ваться актуальными, лишь проявляясь по-иному в иной обстановке. В своих рассказах о пограничниках и особен­но в этой повести Канторович явился одним из первых писателей, обратившихся к теме: «Советская Армия мир­ных дней».

Повесть «Полковник Коршунов» — лучшая книга Л. Канторовича, на ней воспитывалась молодежь пред­военной поры, эту книгу читают сегодня. Время действия повести точно определено — 1928—1937 годы. Герою нет еще двадцати шести в начале повествования, тридцать пять ему исполняется на последней странице. Процесс роста и формирования командира — вот что больше всего занимает писателя.

Произведение своеобразно построено. В нем шесть глав (без названий), и после первых пяти следуют встав­ные новеллы, раскрывающие биографии некоторых ге­роев. Роль этих новелл исключительно велика, они свя­заны с основным повествованием, углубляют характер главного героя.

Мы многое узнаем о Шурке Коршунове. О том, что в годы гражданской войны, в шестнадцать мальчишеских лет он ушел в Красную Армию, потом стал командиром роты. Мы встречаемся с ним в действии — на южной гра­нице, где бесчинствуют басмачи. О своем герое — бывшем железнодорожнике, ставшем командиром пограничников, С. Диковский писал: «Как и всякий начальник, Дубах был одновременно командиром и педагогом. Одним и тем же красным карандашом он отмечал пулевые следы на мишенях и ошибки первогодников в диктанте». Коман­диром и педагогом был и кадровый военный Коршунов.

Сравнить Дубаха с Коршуновым в остальном трудно. Он не профессиональный военный, и нет в повести его размышлений о военной профессии. Здесь в центре по­граничник Андрей Корж, история его борьбы и гибели. Сюжетной основой повести стала газетная информация о том, что брат поехал на смену погибшему брату на гра­ницу.

Характер Коршунова невозможно постигнуть, не видя его в бою. Но этот характер раскрывается и в сложных взаимоотношениях командира с бывшим батраком Алы, с красноармейцем Субботой, с начальником пограничною управления Кузнецовым.

Первая глава, рассказывающая о походе отряда про­тив банды Аильчинова, завершается отдельной главкой, или новеллой, «Вороной», вторая — о разгроме Ризабека Касыма — главкой «Алы», третья — о лечении в санато­ рии и возвращении Коршунова в отряд — главкой «Суб­бота». Эти главки дополняют и развивают сюжет. «Био­графия» лошади (Вороного) переплетается с судьбой Алы и Коршунова (Вороной стал его конем и получил кличку Басмач). История Алы раскрывает многое в поведении Коршунова, поверившего бывшему басмачу, силой и об­маном вовлеченному в банду. Главка о пограничнике Субботе возвращает читателя к истории разгрома банды Ризабека, к походу, где проводником был Алы, а Суббота по приказу Коршунова все-таки следил за бывшим бас­мачом, оказавшимся верным парнем. Некоторые факты в этих главках повторяют уже известное читателю, но с другой точки зрения. В главке о Вороном не названо имя пастуха, которому молодой бай выбил глаз камчой, но несколько раньше читатель уже слышал об этом из уст самого Алы, а позднее узнает эту же историю подроб­ней. Так достигался эффект стереоскопический. Ощуще­ния повтора здесь не было. И все замыкалось на Кор­шунове. «Хозяином Басмача был Коршунов» — так за­канчивалась главка «Вороной». Рекомендацию в партию Алы получил от командира. «Командир этот был Коршу­нов». Эти же слова повторены и в конце главки «Суб­бота».

Александр Коршунов вошел в судьбы людей границы, рассказ о нем неотделим от рассказа об их жизни. Здесь биографические справки, сведения о героях — все осве­щено изнутри. Отсюда мотивированность поступков — и Алы, ненавидящего баев, и Субботы, полюбившего Алы за верность и мужество, и Коршунова, рискнувшего до­ вериться бывшему басмачу.

Кроме Алы и Субботы во второй половине повести по­являются еще несколько персонажей, чей путь не пере­крещивается с прежними героями, за исключением Кор­шунова,— в частности писарь Цветков, ставший провод­ником розыскной собаки, и друг Коршунова по академии Левинсон. Очевидно, писатель не был удовлетворен тем, что не свел каким-либо образом пограничников южной и северной границ, и поэтому появился вариант повести, издававшейся под названием «Александр Коршунов». Все действие завершалось эпизодами на южной границе и отъездом Коршунова из Средней Азии. Повесть стала цельнее, но прямолинейнее. В частности, исчезли встав­ные новеллы, теперь материал из них лишь частично из­лагался, ушли не только эпизоды на северной границе, но и тщательно выписанный образ командира Левинсона, который важен и для понимания характера Коршунова. Совсем по-другому изложен во втором варианте и духов­ный перелом, произошедший в герое после ранения.

Однако прежде чем говорить о вариантах повести, обратимся к характеру главного героя и задаче, которую ставил автор, приступая к этой книге. Этой задачей был анализ художественными средствами самого строя мыш­ления героя, командира нового типа. Л. Канторовичу важно было показать не только бои и походы, но и само сознание, движение мысли, ее развитие.

Начало «Полковника Коршунова», казалось бы, не обещает разработки сложных проблем. Медленно идет отряд к гребню перевала. Тропа обрывается в пропасть. Командир соскакивает с края тропы на осыпь, за ним, упираясь, шагнул его конь и сел на круп. Человек и ло­шадь неподвижно застыли, потом выпрямились. За ко­мандиром осторожно двинулся отряд бойцов. Пять дней они идут по следу банды.