Люк Бессон - Несносный ребенок. Автобиография [litres]

Еще один способ найти недорогих специалистов – это поднять их в должности. Поэтому я предложил Карло Варини, оператору на фильме Фаральдо, оформить его главным оператором. Он уже ставил свет на моей короткометражке, и это будет его первый официальный художественный фильм.

Так, худо-бедно, подготовка к съемкам шла с применением подручных средств и тяжкого труда.

За три недели до первого съемочного дня заика целый час объяснял мне, что уходит. Он только что нашел хорошо оплачиваемую работу на съемках телефильма. Я не мог по-настоящему на него рассердиться, потому что уже три недели ему не платил. Беда была в том, что он уходил, уводя с собой половину группы. У меня больше не было ассистента, второго режиссера, художника. Оставались только костюмер Мартина и оператор Карло. Стажер остался нам верен, и я предложил ему стать первым ассистентом. Он вежливо отказался, так как, понятное дело, не был к этому готов.

– Или ты будешь первым ассистентом, или я тебя уволю, – сухо сказал я.

У меня больше не оставалось времени на пустые уговоры. Съемки начинались через две недели, а у нас не было пленки нужной чувствительности и не было разрешения. Но парень согласился. Это всегда лучше, чем остаться без работы.

Его звали Патрик Алессандрен, ему едва исполнилось двадцать. В качестве второго ассистента я приставил к нему приятеля, который, вместе со своим акцентом, прямиком приехал к нам c юго-запада. Его звали Дидье Груссе. Через несколько лет я буду продюсировать их первые фильмы.

В то время мы готовились к съемкам у Софи Шмидт, которая стала моей подругой. Похожая на пичугу, она едва весила 40 килограммов и выкуривала пачку сигарет в день. Мы познакомились на монтаже «Предпоследнего». Она была у нас ассистентом монтажера.

Ее квартира была на последнем этаже, под крышами многоквартирного дома, в Насьон. Она напомнила мне Аньер. В одном конце коридора были гостиная, кухня и ванная, а в другом – спальня.

Софи верила в меня, и это было взаимным. Помимо привязанности, я нашел в ней истинного друга. Она была строптива и не стеснялась высказывать обо всем свое суждение, даже когда ее об этом не просили. Но ее поддержка была бесценна, и я чувствовал отныне ее плечо.

C бюджетом все было плохо, и мы держались только благодаря деньгам, которые Филипп де Шуан предоставил нам в качестве аванса. Большую часть средств мы должны были получить от Константина Александрова, русского туроператора, но он отложил платежи, ссылаясь на административные проблемы.

В сценарии была сцена в «Дарти», магазине электроники. Поскольку речь шла о конце света, магазин на метр затапливало водой. Фирма готова была немного вложиться в наше предприятие, но они собирались заплатить свои 10 тысяч франков только после просмотра фильма, чтобы удостовериться, что их вывеска смотрится хорошо.

Так что в первый день съемок у нас на счету было 1 800 франков (300 евро). То есть мне было чем заплатить за обед в первые два дня. И это все. Поэтому мы назначили съемки на полдень, указав в извещении о съемках, что нужно прийти, «пообедав». К тому же мы снимали в руинах, где просто невозможно расположить походную столовую.

В первый день съемок я проснулся в 6 утра. Я солидно позавтракал, целиком перечитал сценарий и проверил раскадровку на день. Я чувствовал, что готов. Сев на метро, доехал до станции «Гарибальди».

Мы снимали в полностью разрушенном здании. Тонны щебня усеяли землю чудовищными грудами. Я подошел к декорации и вдалеке увидел свою съемочную группу. Внезапно нутряной, первобытный страх сдавил мне желудок, и весь мой завтрак вышел наружу. Ноги у меня подгибались, а в памяти всплыли слова бывшего первого ассистента: «Ты обманываешь сам себя. Ты никогда не снимешь этот фильм».

Первое, чему учишься, когда начинаешь нырять, – не давать волю эмоциям. Паника – это смерть. Надо глубже вдохнуть, успокоиться и дождаться, пока сердечный ритм придет в норму. Я стоял посреди тротуара, словно пойманный в рыбацкую сеть на глубине сорока метров. Тогда я закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Какова моя задача на сегодня? Сделать восемь планов. Ты сумеешь снять план? Да. Значит, ты сумеешь снять восемь планов? Да.

Ты снимаешь свой фильм не один день, а целый год. Сегодня нужно снять всего восемь планов. Чтобы построить дом, мы кладем кирпич на кирпич, потом еще кирпич и так далее, пока не возведем одну стену, а потом возводим остальные.

С фильмом то же самое. Сначала один план, потом – следующий.

Паника ушла. Я почувствовал себя лошадью, которой надели шоры, чтобы она не пугалась пустоты.

Сначала один план, потом другой. Это все.

Я пришел на съемочную площадку как ни в чем не бывало и быстро распорядился, что нужно сделать, чтобы подготовиться к съемкам первого плана. Через пятнадцать минут все было готово. Мне оставалось всего семь планов.

Первая смена завершилась легко, даже непринужденно. У меня было такое чувство, будто я занимался этим ремеслом всю жизнь. В следующие три дня мы снимали драку Пьера и Жана. Двадцать пять разных планов для монтажа. Мы репетировали до упаду, поскольку у меня было так мало пленки, что я мог снять только два дубля каждого плана. На четвертый день мы впервые пересмотрели отснятый материал и нашли, что наши первые черно-белые опыты безупречны. Вся съемочная группа была под впечатлением. Каждый подошел меня поздравить и отметить мое мастерство. Их комплименты наполнили меня счастьем, и мое самолюбие раздулось, как воздушный шарик.

На следующий день я пришел на съемочную площадку в темных очках фирмы «Рэй-Бэн». Я был уже на пути в Канны. И наткнулся на статиста, актера лет сорока, тяжко работавшего, чтобы выжить. Он занимался своим нелегким ремеслом уже более двадцати лет. Мимо него немало прошло таких, как я, придурков.

– Вот как? Три дня поснимал и уже зазвездил, в рэй-бэнах ходишь! – бросил он мне.

В его словах не было агрессии, он просто протянул мне зеркало. Я что-то надменно пробормотал в ответ и удалился, но его фраза застряла у меня в голове. Мне удались около тридцати планов, но фильм я еще не снял. У меня впереди была только одна цель: снять намеченные планы до перерыва. В тот день я понял, что самодовольство – худший враг творчества и что смирение будет моим лучшим союзником. Я больше никогда не надевал на съемки мои рэй-бэны.

Утром в пятницу мы с Пьером собрали группу, чтобы сообщить, что не можем заплатить за неделю работы. Русский все тянул время и обещал перевести деньги в следующем месяце. На самом деле он хотел увидеть как можно больше рабочего материала, прежде чем окончательно подтвердить свое участие. Съемочная группа гордилась отснятым материалом, и, для порядка слегка скривившись, все согласились подождать еще немного. Я безмерно поблагодарил всех за доверие, и съемки возобновились.