Мария Бутина - Тюремный дневник

Девушка была права. Примерно через час меня и еще трех женщин, которые ехали со мной в автозаке, забрали в общее отделение, чему я была безмерно рада, поскольку я оказалась не в одиночестве. Новый карцер – единственное, чего я боялась на своем пути.

Сперва нас в маленькой кладовой с полками, заполненными тюремной одеждой, каждая из которых была подписана буквами размеров, переодели в новую униформу, тоже зеленого цвета, а прежнюю робу запаковали в пластиковый пакет и куда-то забрали, пообещав выдать обратно, когда придет время отправляться в новое место дислокации. Уже возле самой железной двери отделения я услышала гул большого улья тюремного барака. Этот звук был наслаждением для моего уха – я буду не одна, радовалась я.

Отделение представляло из себя большой бетонный ангар с несколькими окнами на потолке и рядами двух – и трехъярусных железных нар. Туда-сюда шныряли женщины всех цветов и национальностей в тюремных робах. В бараке громко орал телевизор – он был почти под самым потолком на стене справа. Под ним виднелось огромное закрытое пластиковыми жалюзи окно – для выдачи еды, как я сразу догадалась. Также справа находилась туалетная комната без двери, где просто в ряд, без перегородок, стояли белые фаянсовые унитазы, так что сидеть на них заключенным приходилось на расстоянии меньше вытянутой руки друг от друга. В туалетном закутке был также общий душ с пятью душевыми лейками, торчавшими из стен по периметру, так что всем заключенным приходилось мыться одновременно, бок о бок. Душ от туалетов и ряда раковин отделяла потрепанная пластиковая занавеска, слева от которой торчал приваренный к стене железный табурет, куда полагалось складывать одежду.

Меня проводили к койке номер 11, там уже был резиновый тюремный матрас и серое шерстяное одеяло, а в моем вещмешке, выданном при переодевании, я обнаружила две коричневые простыни, маленькое выцветшее серое полотенце, оранжевые трусы, рулон туалетной бумаги и маленький пакетик с мылом, шампунем и тюбиком зубной пастой размером не больше мизинца. Мне очень повезло, так как моя верхняя полка была последней в ряду и голова, таким образом, оказалась у стены. Это давало хоть какое-то ощущение защищенности. От соседки слева меня отделяла тоненькая железная стенка-сетка, так что у меня было полное ощущение присутствия в социуме, которого я так желала. В отделении объявили отбой, телевизор погас, приглушили свет, пора было спать. Я закуталась в одеяло и моментально уснула.

– Подъем! Готовься к счету! – прогремел страшным эхом громкоговоритель в тюремном бараке для человеческого скота.

Женщины стали одна за одной быстро спрыгивать с коек и строиться у своих нар, чтобы двое надзирателей, идя между рядами, смогли посчитать нас по головам. Когда счет был закончен, соседки подсказали мне, что пора выстраиваться в очередь за подносами с завтраком. Мы втянулись в длинную вереницу женщин, которая выстроилась между рядов нар.

– Видишь, – показала мне стоящая позади женщина на голову змеи-очереди, – туда никогда не лезь, а то нарвешься на проблемы. В начале очереди всегда стоят старухи. Это дань уважения. Усвоила?

Я кивнула.

Напротив окошка с едой по центру зала стояли длинные пластиковые столы с приваренными к ним железными табуретами. Мест для всех, разумеется, не хватало, так что кто не успел, тот опоздал – с подносом нужно было исчезнуть в своем закутке, где к стенке был приварен столик с двумя табуретами. Правда, на практике там поесть было невозможно, потому что столики занимались теми заключенными, которые уже пробыли в тюрьме длительное время. Оставалось только кушать, сгорбившись на верхней полке. Тут имелся серьезный риск заляпать липкой овсянкой постельное белье, стирать которое будет негде, а новое можно получить только раз в месяц. Учитывая то, насколько грязными были пластиковые подносы с едой, эта угроза была вполне реальной. Место я занять, конечно, не успела, а потому на свой страх и риск примостилась на койке в позе лотоса с подносом на коленях.

– Хай, – раздалось откуда-то снизу.

Я вытянула шею, заглядывая туда, откуда доносился голос. Там на меня смотрела и улыбалась наполовину беззубым ртом белокожая, сплошь татуированная невысокая пятидесятилетняя женщина в очках с толстыми стеклами в тяжелой черной оправе, отчего она была похожа на пучеглазого филина.

– Привет, – улыбнулась ей в ответ я.

– Меня зовут Фэнтези, – низким голосом сообщила женщина-сова, – ты откуда?

– Вирджиния, – сказала я. – А ты?

– Я – местная, тут уже полгода, – произнесла Фэнтези, – как тебя звать-то?

– Мария, – улыбнулась я. – Очень приятно познакомиться.

Фэнтези была старожилкой отделения. Она знала всех и все держала под контролем. Приветствие новеньких было ее нормальной практикой, чтобы ввести нас в местные порядки. Она быстро опросила меня на предмет моих знаний и умений и тут же заключила, что я – очень полезное приобретение.

– Математику знаешь? Это хорошо, – закивала она, – тут паре девок требуется помощь. Ну, только ты сама с ними договаривайся по оплате за труд.

– Мне не нужно оплаты, для меня это в радость, – ответила я Фэнтези.

– Ну как знаешь.

Так моя новая подруга представила меня двум белым девушкам, которые готовились к сдаче экзамена. У них была всего одна книжка на отделение, но мы распределили время так, чтобы они могли заниматься сперва со мной, а потом и самостоятельно. Мои ученицы, как и Анжелика, которую так и не перевели сюда, оставив медленно существовать на полу между жизнью и смертью, были местными заключенными. Для них «Шейди Грейди» была не транзитным пунктом, а постоянным местом жительства, где они отбывали наказание. Сорокалетние ученицы очень старательно подходили к занятиям. Школу они бросили, не закончив, на частных учителей у них никогда не было денег, а тут подвернулась я. Они усиленно предлагали мне плату за труд, обещая принести получше униформу из прачки, где работали, или новые носки и трусы, и, признаюсь, пару раз я не стала отказываться. Нижнее белье было на вес золота – заключенным выдавали двое оранжевых одноразовых трусов из полиэстра, наподобие тех, что надевают для массажа в салонах красоты. Только носить их полагалось месяц, так что, если у кого-то была возможность достать белье, это считалось невероятной удачей.

Уже в первый день пребывания в «Шейди Грейди» я решила возобновить свои тренировки, так что, найдя свободное от людей место недалеко от телевизора, я принялась отжиматься и делать приседания. Ко мне в момент подтянулись трое совсем юных индейских женщин, которые, узнав, что я раньше в тюрьме вела тренировки для заключенных, стали упрашивать меня принять их в «фитнес-клуб». Я составила нам программу тренировок, максимально щадящую для находившихся уже больше полугода взаперти в тюремном бараке женщин, и мы начали заниматься каждый день в час дня – раньше они проснуться все равно не могли. Я же утром, пока все спали после завтрака, просто бегала по бетонному полу кругами между рядов тюремных нар, в одних носках, чтобы не тревожить дремлющих дам.