Мария Бутина - Тюремный дневник

– Иди, – подтолкнула меня мисс Новак, – дальше сама. Мне еще в библиотеку надо, – она развернулась и исчезла в двери, из которой мы только что пришли.

Я аккуратно, стараясь не нарушить гробовую тишину помещения, приблизилась к двери кабинета. Она была прикрыта, но не заперта. Я постучала, потянула ручку на себя и вошла внутрь. В кабинете было прохладно, царил полумрак и слышался мерный мужской храп. По периметру офиса на книжных полках стояли сотни учебников, а в углу слева, за компьютерным столом с выключенным монитором, спал, развалившись в большом кожаном кресле и надвинув черную кепку с золотым логотипом американского символа – орла, мистер Торнтон, замначальника учебной части. Тело храпящего мужчины было большим и грузным, он был одет в черные джинсы и футболку с такой же гордой птицей, как и на кепке, только во всю грудь и на фоне звездно-полосатого американского флага.

Я замерла на входе, не зная, что делать: будить начальника было неудобно, так что я тихонько, чтобы не нарушить его покой, развернулась и собралась было уходить. Но мистер Торнтон, видимо, ощутил мое присутствие, храп прекратился, его рука потянулась к кепке, а через секунду на меня уже смотрело полное обрюзгшее лицо с пухлыми губами и маленькими поросячьими глазками.

– Свет включи, – обратился он ко мне.

– Извините, а где выключатель?

– Справа от двери.

Тут я увидела, что на уровне дверной ручки есть небольшой рубильничек. Я потянулась к нему, и через секунду на потолке вспыхнули несколько ламп дневного света.

– Извините, я не хотела вас разбудить, мистер Торнтон, – желая сгореть от стыда, заговорила я. – Меня зовут заключенная Бутина. Я от мисс Новак. Я бы хотела репетитором работать, просто у меня опыт есть. Я в тюрьме несколько месяцев преподавала, все мои ученицы сдали, так что я подумала, что могу быть и вам полезна.

– Угу, – промычал мистер Торнтон, которого совершенно не вдохновила моя приветственная речь. Или он просто еще не проснулся. Он открыл ящик стола и протянул мне несколько листов бумаги. – Это тест для репетиторов. Проверим твои знания, а потом поговорим. Ручка есть?

– Конечно, мистер Торнтон, и бумага тоже есть, – обрадовалась я, что догадалась захватить с собой на встречу ручку и блокнот – мое первое и самое ценное наряду с маленьким радиоплеером приобретение в тюремном магазине.

– Сядешь за столом строго напротив кабинета, чтобы я тебя видел, если ты вздумаешь жульничать, – продолжил начальник. – У тебя два часа. Удачи.

Я вышла обратно в компьютерный класс, села за положенный стол и приступила к изучению теста. В нем было 40 заданий с четырьмя вариантами ответов, и еще 10 с пропусками, в которые нужно было вписать ответ. Все задания были по математике школьного уровня, не выше российского девятого класса. Несколько примеров на деление и умножение в столбик, алгебраические уравнения и неравенства, операции с отрицательными числами и определением координат точек на графике, азы геометрии – вычисление площади фигур и их объема, а также практико-ориентированные задачки из повседневной жизни на вычисление цены, изменение расстояния между пунктами и скорости движения автомобиля. На тест у меня ушло не больше часа. Собрав бумаги в охапку, я снова отправилась в кабинет мистера Торнтона, где он, правда, уже без кепки, задремал.

– Я все, – тихонько сказала я.

– Что все? – встрепенулся он.

– Я закончила, – я протянула ему документы.

Он взял мои бумаги, включил компьютер, где щелкнул на иконке папки, и стал сравнивать мои ответы с данными в открывшемся файле.

– Верно, правильно, тоже правильно, и тут тоже, – все больше удивлялся мистер Торнтон, – а вот тут ошибка, – он довольно посмотрел на меня, прищурив и без того маленькие глазки, которые практически полностью исчезли в нависших бровях и полных щеках.

– Этого не может быть, мистер Торнтон, – не смогла удержаться я, хоть и понимая, что спорить с тюремным начальником учебной части сродни самоубийству. – Там точно верно.

Я пояснила ему свою позицию о примере, в котором, согласно его файлу в компьютере, была ошибка.

– Ну, может быть, – недовольно проворчал мистер Торнтон, все же согласившись, что у этого примера как минимум два решения и моя версия тоже правильная. – Впрочем, это не важно. От тебя требовалось выполнить этот тест как минимум на 80 %, а у тебя все явно лучше этого норматива. Давненько я не видел таких результатов.

«Это же было слишком просто, – подумала про себя я. – Что же это за репетиторство такое?!» – но вслух, разумеется, сказала:

– Спасибо, мистер Торнтон. Я старалась. Я могу рассчитывать на работу в вашем отделе?

– Не вижу препятствий. У вас уже прошло распределение? – уточнил он.

– Нет пока, – помотала головой я. – Но мне не нужно оплаты. Я до распределения и так с удовольствием буду помогать, бесплатно, – поспешно добавила я.

– Ну, как знаете, – удивился он. Такого в истории тюрьмы еще не случалось. – И главное, заключенная Бутина, что тебе надо усвоить, – тон мистера Торнтона с пренебрежительного сменился на откровенно грубый, – я довольно сговорчивый человек, но единственное, что я категорически не приемлю, больше скажу, это меня откровенно бесит: если я услышу хоть раз, что кто-нибудь из студентов-заключенных или ты сама назовешь себя «учителем», вылетишь отсюда, как пробка из бутылки шампанского. Заруби себе на носу: учитель здесь один, это я, заключенные называются «ре-пе-ти-то-ры». Ясно?

– Очень ясно, – кивнула я.

На следующее утро я появилась в учебном классе, соседнем с компьютерным, в своей новой должности ре-пе-ти-то-ра-добровольца. Я тщательно и очень ответственно готовилась к первому рабочему дню. Из трех выданных мне тюремных роб одну я хранила как парадную – эти старательно отглаженные брюки и рубашку я надевала только по особым случаям. И это был как раз такой повод. «Кто они, мои новые ученики? А я справлюсь? – беспокоилась я. – Вдруг я не потяну, а коллеги-репетиторы меня не примут?»

Учебный класс был маленьким помещением, в котором стояли семь учебных парт со стульями с обеих сторон. Репетитору полагалось брать на себя по три ученика, так что две женщины сидели напротив меня за одной партой и одна – позади справа. К ней нужно было развернуться вполоборота, чтобы пообщаться. У моих учениц были учебники-задачники для подготовки к тесту. Им полагалось разбирать с репетитором урок, а затем самостоятельно выполнять задания прямо в учебном классе, прибегая к нашей помощи лишь изредка, когда дело заходило в тупик. Правильные ответы репетиторам говорить учащимся не разрешалось, хотя последние, конечно, регулярно пытались жульничать, спрашивая после пояснения к вызвавшей затруднение задаче: «Не «Б» ли тогда правильный ответ?» В этом случае я только улыбалась и начинала объяснять заново до тех пор, пока ученица не придет к правильному решению самостоятельно.