Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

Прослушивание проходило 10 мая, в бывшем клубе для встреч на Стил-стрит, который Алан Уильямс планировал переоборудовать в первоклассное ночное заведение. Лучшие из лучших ливерпульских бэндов отрабатывали свои номера перед Парнсом и Фьюри, пока те сидели за столом и делали пометки, как судьи на музыкальном конкурсе. Для фотоотчета Уильямс нанял своего соседа по Слейтер-стрит Ченистона Роланда, в чей объектив обычно попадали знаменитости, останавливавшиеся в гостинице «Адельфи», такие как Марлен Дитрих или джазовый трубач Диззи Гиллеспи.

Ради такой невероятной возможности Silver Beatles произвели небольшую революцию в гардеробе, явившись в одинаковых черных рубашках, черных джинсах с белым кантом на задних карманах и в двухцветных итальянских туфлях, которые Ларри Парнс в темноте принял за теннисные. Они дрожали от благоговейного трепета перед звездой, к которой собирались поступить в ансамбль, обращались к нему «мистер Фьюри» и отреагировали как скандализированные тетушки, когда фотограф Ченистон Роланд запросто назвал его «Ронни» — дело было в том, что еще мальчиком будущий кумир работал в квартале Роланда разносчиком газет.

Их новый барабанщик Томми Мур не приехал вместе со всеми, ибо отправился забирать установку в клуб на другом конце города. Когда подошла их очередь, Мур все еще не объявился, поэтому пришлось позаимствовать барабанщика Cassanovas Джонни Хатчинсона, грубоватого парня, не скрывавшего своей антипатии к Джону и считавшего, что Silver Beatles «и морковки не стоят».

На знаменитом снимке Ченистона Роланда, запечатлевшем их в момент выступления, Джон и Пол неистово скачут в своих двухцветных туфельках, как будто пытаясь компенсировать скованность остальных: Джорджа с его вечно постным лицом, Стю Сатклиффа с его увесистым басом, как обычно смущенно отвернувшегося, чтобы скрыть неумение; «Джонни Хатча» за барабанами, одетого обыкновенно по-уличному и явно смертельно скучающего.

Среди присутствовавших в зале был и новый бас-гитарист Cassanovas Джон Густафсон. «У них были дребезжащие усилки с практически нулевой громкостью, — вспоминает Густафсон. — Никаких своих вещей Джон с Полом в тот день не играли, один чистый рок-н-ролл: Карл Перкинс, Чак Берри, Ларри Уильямс. Но мне в память запал голос Пола. Этот милашка, которого обожали все девицы, открывал рот, и оттуда вылетал убойнейший вопль, как у Литтл Ричарда».

Они не получили заветный ангажемент у Билли Фьюри, однако Ларри Парнс отметил про себя этих скачущих парней в теннисках. Через восемь дней Аллан Уильямс передал им предложение Парнса: недельное турне по Шотландии в качестве группы поддержки еще одного вокалиста из его конюшни, Джонни Джентла. Решать нужно было быстро, поскольку тур стартовал через 48 часов.

Для двух студентов-художников, подмастерья электрика и водителя погрузчика воспользоваться такой возможностью не составляло проблем. Но у Пола уже шел летний триместр в Инни, и выпускные должны были начаться всего через несколько недель. Мало кто из отцов одобрил бы подобную отлучку, тем более если говорить о человеке с таким уважением к образованию, как Джим Маккартни.

Однако, когда Silver Beatles два дня спустя сели на поезд до Шотландии, Пол был вместе с ними. Ему удалось убедить Джима, что в школе неожиданно случилась свободная от занятий неделя и что гастроли «хорошо проветрят ему мозги».

Вслед за остальными протеже Ларри Парнса трое из них взяли себе сценические псевдонимы собственного изобретения. Пол стал Полом Рамоном, выбрав имя, которое, ему казалось, отдает экзотическим шиком немого кино двадцатых; Джордж стал Карлом Харрисоном в дань уважения к Карлу Перкинсу; Стю Сатклифф стал Стюартом де Сталем в честь художника-абстракциониста Николя де Сталя. Джон вместе с новым барабанщиком Томми Муром не стали утруждать себя, хотя во время тура — если верить Полу — Джон один-два раза возвращался к пиратской теме, предложенной для группы Брайаном Кассером, и выходил под именем Долговязого Джона.

Они добрались до городка Аллоа, что в Клакманнаншире в Центральной Шотландии, и там впервые встретились со своим временным фронтменом, Джонни Джентлом. У них оставалось только полчаса на репетиции, перед тем как выйти на сцену в ратуше соседнего Марч-Хилла.

Двадцатитрехлетний Джентл, урожденный Джон Эскью, был еще одним «тайным» ливерпульцем; он успел поработать плотником и матросом на торговых судах до того, как перебраться в Лондон, где его нашел и переименовал Ларри Парнс. Хотя он был лишь второстепенным членом конюшни Парнса, Silver Beatles относились к нему с большим пиететом, ибо он успел выступить вместе с Эдди Кокраном в Бристоле всего за несколько часов до того, как тот погиб по дороге обратно в Лондон.

Джентл, напротив, был вовсе не рад обнаружить, что из обещанного ему ансамбля из пятерых только трое могли полноценно справляться со своими обязанностями. Стю Сатклифф по-прежнему был явно не в ладах с бас-гитарой, а Томми Мур, хотя и был вполне годным барабанщиком, так плохо собрал свою установку, что одного слишком воодушевленного удара в «бочку» оказалось достаточно, чтобы та слетела с помоста и покатилась по сцене.

На первом концерте качество игры было таким плохим, что партнер Парнса, шотландский промоутер и по совместительству фермер-птицевод Данкан Маккиннон, известный как Датый Данкан, захотел посадить их на первый поезд обратно в Ливерпуль. Однако Джонни Джентл убедил его, что готов с ними работать, рассчитывая, что по ходу тура ребята смогут подтянуть свою игру.

Гастроли, выглядевшие так притягательно на словах, оказались мытарством длиной в неделю: они путешествовали в автофургоне вверх по унылому северо-восточному побережью Шотландии и внутрь Шотландского нагорья, выступая в полупустых танцевальных и актовых залах при муниципалитетах, останавливаясь в мрачных отельчиках и полупансионах. При этом немногочисленные зрители не подозревали ни о том, что слушают Silver Beatles , ни тем более об их экзотических псевдонимах — афиши перед каждым концертом просто объявляли о выступлении «Джонни Джентла и его группы». Коллективный гонорар в 18 фунтов приходилось отрабатывать в поте лица: открывать шоу собственным часовым выступлением, 20 минут играть с Джентлом песни Элвиса и Рикки Нелсона, после чего выдавать еще примерно час самостоятельного музицирования, чаще всего под разочарованные крики «Джонни! Джонни!». В таких условиях Джону, Полу и Джорджу пришлось выработать выносливость, которая еще не раз пригодится им в ближайшие месяцы и даже годы.

По-демократически живя вместе со своей группой, Джонни Джентл вскоре начал чувствовать ее внутренние трения. Из-за гастрольных тягот и разочарований Джон, с его острым языком и злобным юмором, стал совершенно невыносимым, причем больше всего доставалось двум самым уязвимым одногруппникам. Томми Мура он постоянно поддевал насчет его возраста, обращаясь к нему то «папа», то «дед» и устраивая ему разные изощренные розыгрыши. Что касается Стю, то вдалеке от художественного колледжа его неумение играть особенно бросалось в глаза Джону, начавшему относиться к нему не просто без уважения, но по-хамски. В задней части гастрольного фургона не хватало посадочных мест, и Джон всегда заставлял Стю пристраиваться на одной из металлических колесных арок.