Филип Норман - Пол Маккартни. Биография

Такая бестактность была совершенно не в его духе, и он сразу же стал извиняться. «Не переживай, — ответил Синатра. — Я сказал то же самое, когда познакомился с Джоном Уэйном».

Остальные трое битлов с неприятным удивлением обнаруживали, что с началом громкой славы превратились в предмет заискивания со стороны родителей и близких родственников. Однако, когда Пол приезжал к отцу, тот относился к нему так же, как и всегда, не забывая спросить, правильно ли он питается и все ли в порядке с его кишечником, и всегда полушутливо намекая, что теперь, когда битловская стрижка сослужила свою службу, пора бы сменить ее на что-нибудь менее радикальное.

Под влиянием Энджи Джим, наконец, отправил в отставку свои старые двубортные «деловые» костюмы и начал одеваться чуть более стильно, что включало зауженные брюки, которые он так терпеть не мог в конце пятидесятых, когда Пол, наоборот, ими бредил. «К тому времени Пол и все остальные молодые люди уже вовсю носили клеш, — говорит Рут Маккартни. — Соответственно, папочка начал критиковать клеш».

С Полом часто приезжали Джон или Джордж, без жен, чтобы на несколько дней расслабиться, как это часто бывало еще во времена Quarrymen . Джордж обожал стряпню Джима, особенно его заварной крем: мягкий, густой, без пенки. «Он все просил дать ему рецепт, — вспоминает Энджи. — Но Джим так и не поделился».

Джон стал наезжать довольно часто и проникся настоящим уважением к Энджи, когда она — немного в духе тети Мими — делала ему выговор за то, что он забывал сказать «пожалуйста». Ему особенно нравилось проводить время с Рут, которая, увы, занимала его намного больше, чем собственный сын. «Он научил меня кататься на велосипеде, — вспоминает Рут. — А еще он мне читал и выдумывал всякие истории про моего плюшевого мишку».

Однажды, когда Джон был в гостях, они с Полом на автобусе отправились за покупками в близлежащий Честер, в качестве маскировки надев старые плащи из теплицы Джима, а также шляпы трилби и темные очки. Купленное ими было уже потом доставлено грузовиком: у Джона это было большое распятие, Библия, несколько подсвечников и книг, у Пола — кровать с сосновой рамой, которая оказалась изъеденной жучками. Его покладистая мачеха — как будто вождения машины, закупки всего необходимого для дома, готовки и бесконечного заваривания чая ей было недостаточно — сама вызвалась договориться о том, чтобы раму обработал дезинсектор.

Джон как раз гостил у Пола, когда Брайан Эпстайн позвонил в «Рембрандт», чтобы сообщить, что Beatles заняли все пять первых строчек в «горячей сотне» журнала Billboard . «Они были вне себя от радости», — вспоминает Энджи.

В 1965 году в Англии еще не было ничего подобного рок-культуре, которая начала расцветать в Америке. Признаком успеха Beatles на родине было их принятие миром большого шоу-бизнеса — миром, где церемонии награждений проводились во время званых ужинов с тостующими ведущими в алых фраках, где главным событием считалось ежегодное Королевское представление-варьете и где элита посвященных собиралась на воскресных вечеринках у Альмы Коган.

1 августа Beatles должны были участвовать в качестве гвоздя программы в телевизионном действе под названием Blackpool Night Out («Вечеринка в Блэкпуле»), которое вели комики Майк и Берни Уинтерсы. За несколько дней до того Пол позвонил своей бывшей девушке Айрис Колдуэлл, с которой продолжал поддерживать дружеские отношения. Айрис знала, каким ранимым он может быть под маской своей ангельской улыбки. Но она никогда не предполагала, насколько глубоко западет ему в память полуигривый упрек ее матери: «У тебя просто сердца нет, Пол». «Пол сказал: „Посмотри сегодня Blackpool Night Out и скажи, если у меня все так же нет сердца…“ Именно тогда он в первый раз спел „Yesterday“ на телевидении».

Во время съемок «На помощь!» он донимал своих коллег по Beatles и особенно режиссера Ричарда Лестера тем, что каждый раз требовал себе пианино и возился на нем с мотивчиком, который, по его словам, приснился ему как-то ночью, когда он лежал в своей одинокой постели на последнем этаже дома Эшеров.

Когда он проснулся, мелодия представилась ему в настолько готовом и завершенном виде, что он почти мгновенно смог подобрать ее на своем пианино для кабаре. Более того, из-за этой завершенности он на первых порах не мог поверить, что у него родился оригинал, и подозревал себя в бессознательном плагиате какой-то известной песни, название и слова которой выветрились у него из памяти. Следующие нескольких недель он то и дело показывал ее другим людям: Джону, Джорджу, Ринго, Джорджу Мартину, Альме Коган, случайным подсобным рабочим на съемочной площадке, — но так и не услышал ни от кого ожидаемого возгласа узнавания. «Это было как при сдаче находки в полицию, — вспоминал он. — Если никто не заявляет свои права, значит, она моя». В те дни, задолго до первого большого процесса о плагиате в поп-музыке (с его коллегой Джорджем в роли ответчика), мало кто из сочинителей песен был столь же щепетилен.

Новой вещи он присвоил шутливое рабочее название «Scrambled Eggs» — три слога, накладывающихся на трехнотное вступление. «Scrambled Eggs , — распевал он на бесконечных демо-версиях, — Oh my baby, how I love your legs» («Яичница… О детка, как же я обожаю твои ноги»). Очень по-маккартниевски: сочетание непристойности и простецкого домашнего блюда.

В мае они с Джейн отправились отдыхать в Албуфейру, на побережье Алгарве в Португалии, где остановились на вилле, принадлежащей Брюсу Уэлчу из Shadows . В то время ближайшим к Алгарве международным аэропортом был лиссабонский, в пяти часах езды. На заднем сиденье перевозившего их автомобиля, пока Джейн спала, Пол стал сочинять стихи в том же стихотворном размере, что и «Scrambled Eggs» .

«Когда машина подъехала к моему дому, он выскочил и спросил: „У тебя есть гитара?“» — вспоминает Брюс Уэлч. Они провели первый вечер на соседней вилле, принадлежащей Мюриэл Янг, ведущей детской программы на телевидении, где ее партнером был кукольный совенок по имени Олли Клюв. «К началу вечера Пол закончил песню на моей гитаре Martin и после ужина сыграл ее нам, — говорит Уэлч. — Мы были первыми, кто услышал „Yesterday“ ».

Когда Beatles встретились, чтобы записать альбом-саундтрек к фильму, Пола одолела новая тревога. Название «Yesterday» звучало так знакомо, что, может быть, он бессознательно своровал и его. Однако самое близкое, что смог вспомнить Джордж Мартин, была вещь Пегги Ли из прошлого десятилетия, которая называлась «Yesterdays» . Стилистически в песне Пола слышался отголосок «Georgia on My Mind» Рэя Чарльза, а хит Ната Кинга Коула 1954 года «Answer Me, My Love» , выражая то же настроение раскаяния, имел строчки похожей длины и к тому же содержал слова «You were mine yesterday / I believed that love was here to stay» [26] «Вчера ты была моей, / Я верил, что любовь никуда не денется». В тексте «Yesterday»: «Yesterday all my troubles seemed so far away / Now it looks as though they're here to stay / Oh, I believe in yesterday» — «Вчера все мои тревоги казались такими далекими, / А сегодня похоже, что они никуда не денутся. / О, я верю во вчера». . Тем не менее даже сверхщепетильный Мартин полагал, что Пол может ни о чем не беспокоиться.