Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

В ответном письме Бойсу Рейли выразил сожаление, что не смог встретиться с «калифорнийцами» в Париже, но подчеркнул, что «план, который предлагают калифорнийские купцы, представляет исключительный интерес». Он отметил, что «рядовые акционеры» хорошо понимают, что они хотят и какими средствами могут осуществить свои цели. Но им, по мнению Рейли, не хватает денег и понимания, «кто главные игроки на этом международном рынке».

О деньгах Рейли писал, что найти их можно, но только при условии, что план будет полностью готов и что из него будет ясно — трест действительно готов справиться с «реорганизацией предприятия». Он даже называл людей, которые могли бы помочь как деньгами, так и «связями с международным рынком». Первым он назвал «крупного представителя автомобильной промышленности» — имелся в виду знаменитый Генри Форд. Осталось, правда, непонятным — всерьез ли Рейли писал о возможности поддержки со стороны Форда и Черчилля, или же все это было из области его очередного политического прожектерства?

О Черчилле Рейли писал: «Я всегда находился с ним в добрых отношениях, а прошлом году, после краха моего предприятия, у меня с ним состоялась интересная переписка по этому вопросу. Он готов выслушать любые здравые идеи, особенно если они представляют интересы меньшинства. Он заявил об этом в одном из своих конфиденциальных писем ко мне».

В конце письма Рейли замечал: «Я был бы рад, если бы калифорнийцы вступили в связь со мной лично либо путем переписки».

Получив ответ Рейли, Бойс связался с Николаем Бунаковым и соединил их между собой напрямую. Между агентами СТ1 и СТ28 завязалась переписка.

«Бунаков изъявил желание связаться с Рейли, видя в нем не только представителя “владычицы морей”, помощь которой неплохо заполучить, но и человека, который обладает определенным опытом колонизаторских методов свержения неугодных режимов, — рассказывал Артузов. — Отсюда и оживленная переписка с ним. Бунаков снабжал англичан некоторыми сведениями из России». Так Рейли с ОГПУ соединила еще одна ниточка.

Рейли очень быстро вошел во вкус. Уже 27 марта 1925 года он написал Бунакову длинное письмо, почти трактат (чувствуется, что после того, как прервалась его переписка с Савинковым, соскучился по таким «политическим» письмам), в котором высказывал свои соображения о средствах борьбы с большевиками в России.

Это послание крайне любопытно. Во-первых, оно не только дает представление о том, как Рейли видел тактику и стратегию действий контрреволюционных сил в Советском Союзе, но и показывает его способности аналитика, пытающегося нарисовать картину развития событий в ближайшем будущем. И, судя по письму, аналитиком Рейли оказался далеко не блестящим:

«7/111—925

Глубокоуважаемый H. Н.

Я надеюсь, что этот первый обмен письмами положит начало полезной совместной работы с Вами и Вашими друзьями. Считаю необходимым поэтому, чтобы мы поняли друг друга до конца и нашли общую почву по некоторым основным вопросам.

Решение общерусского вопроса (я оставляю в стороне проблемы национальностей, федерации и т. д.) зависит от трех главных моментов: 1) положения власти, 2) отношения населения, 3) способов борьбы. Ограничусь самым кратким разбором первых двух, т. к. вероятно, в их оценке мы сходимся.

1) Положение власти, [здесь и далее подчеркнуто Рейли. — Е. М.] Власть медленно, но неминуемо разлагается и отмирает. Героический период закончен весною 1921 г.; наступивший затем период попыток консолидации власти и стремления к строительству (НЭП) не мог дать желательных результатов в виду страшного напора голода и экономического развала (о других причинах — лишнее говорить). С момента смерти Ленина начинается уже явное разложение (склока, уступки, чередующиеся с “реакцией” Троцким и т. д.). Пафос исчерпан, мировая революция не удалась, крестьянство не завоевано — власть должна пасть. Это аксиома. Вопрос только когда? Следует думать, что процесс отмирания будет медленный, т. е. может продлиться еще 2–3 года, т. к. огромное число людей (миллионов 5–6), занимающих в стране так или иначе привилегированное положение, кровно заинтересованы в сохранении власти. Как падет власть? Следует думать, что не иначе как революционным, насильственным путем, как падала всякая другая негодная и ненавистная власть в мире.

2) Отношение населения. Все указывает на то, что оно — в своих широких массах — настроено к власти определенно отрицательно. Я не склонен переоценивать этого явления. Отношение населения не действенное. Население (т. е. крестьянство) просто ускользнуло от власти, но оно ни к кому другому не пристало и, вероятно, долго еще не пристанет. — Ближайшими активными факторами могут явиться только рабочие (я включаю кооперативы всякого рода) и армия. Первые, при удачном стечении обстоятельств (неуплата жалованья, недостаточный подвоз продуктов, забастовки), могут быть быстро подняты против власти, но успех будет зависеть всецело от отношения армии. Красная армия до сих пор для меня неразрешимая загадка. Существенный вопрос: что идет быстрее — инфильтрация в армию здорового крестьянского элемента или коммунизация рекрута? Вероятно, в первых стадиях переворота больше всего нужно считаться с специальными частями ГПУ и ЧОН. О них я мало знаю достоверного, но допускаю, что и они, хотя бы ввиду своей численности, не могут в удачный момент избегнуть действия общего закона солдатского бунта, т. е. должны поддаться массовому настроению окружающей среды.

Мы это видели в марте 917 г. на примере столичной полиции, жандармерии и т. д.

Перехожу к самому важному: способам борьбы. Оставим в стороне все применявшиеся до сих пор способы: белые и зеленые вооруженные действия, сшитые белыми нитками заговоры, интервенции и все эмигрантские предприятия. Все они изжили свою целесообразность. Так или иначе импульс борьбы должен исходить из России и материал для организации борьбы должен быть найден там же (я оставляю в стороне вопрос о введении в удобный момент врангелевских войск и т. д.). Существует ли этот материал? Я думаю, что да — население, враждебно настроенное к власти, откидываю, как материал непригодный или негодный в период организации борьбы. Приходится рассматривать его только как благоприятную среду. Но в этой среде заметна уже агломерация пригодного материала. В первую очередь я ставлю все так называемые оппозиционные группы. Мне кажется, что ими можно воспользоваться как “саперными частями” в предстоящей борьбе. Всех их объединяет по крайней мере одно страстное желание: “ôt toi que je m’y mette” [91] Если бы не было тебя, я бы занял твое место (фр.). . Они меньше всего способны минировать крепость власти. Но самый надежный и, с нашей точки зрения, желательный материал нужно искать в беспартийной среде совработников, офицеров и т. д. — Поэтому первый и главный способ борьбы я вижу в организации тесного контакта со всеми теми группами, которые, хотя, близко соприкасаясь с властью и составляя часть ее, все-таки являются естественными ее врагами и жизненно заинтересованы в ее свержении. Это значит постоянное проникновение в армию, в ГПУ, во все части аппарата власти, в рабочие союзы, в кооперативы. Это значит будничная кропотливая темная работа на значительный срок. Возможна ли такая работа при настоящих условиях, совершенно ускользает от моего кругозора — но без нее я не жду успеха.