Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

«Квартира в Шереметевском переулке была моим штабом», — вспоминал Рейли. Постепенно он начал создавать собственную разведывательную сеть. Рейли, как и все англичане в Москве в 1918 году, работал сразу в нескольких направлениях — поддерживал контакты с большевиками, собирал разведывательную информацию и передавал ее в Англию и, наконец, изучал возможность антибольшевистского переворота, в котором, вероятно, собирался принимать участие и сам.

Вряд ли это было его задание, полученное в Лондоне — скорее всего, личная инициатива и импровизация. Практически во всех биографиях Рейли содержатся довольно-таки ехидные пассажи в его адрес: мол, известный почитатель Наполеона и подражатель этому французскому императору, он и сам не исключал возможности в какой-то степени повторить головокружительный взлет Бонапарта. И — чем черт не шутит! — самому стать главой нового русского правительства.

Если верить опубликованным «Запискам» Рейли, то планы у него действительно были наполеоновские. Роберт Брюс Локкарт тоже признавал, что «Сидней Рейли отличался крупным размахом, невольно вызывающим мое изумление». И действительно Рейли уже составлял список будущего кабинета, который должен был приступить к работе сразу же после свержения режима большевиков. На пост военного министра, например, он намечал генерала Николая Юденича [34] Николай Николаевич Юденич (1862–1933) — генерал от инфантерии (1915). Во время Первой мировой войны — начальник штаба, затем командующий Кавказской армией, в 1917 году — фронтом. В 1918 году нелегально жил в Петрограде и, возможно, встречался там с Рейли. В январе 1919 года по поддельным документам выехал в Финляндию. С июня 1919 года главнокомандующий всеми русскими сухопутными, морскими вооруженными силами против большевиков на Северо-Западном фронте. В январе 1920 года объявил о расформировании армии и уехал в эмиграцию. , на пост министра внутренних дел — своего друга Александра Грамматикова, на пост министра юстиции — тоже своего друга Владимира Орлова и т. д.

Вроде бы именно тогда Рейли и произнес свои знаменитые слова: «Если артиллерийский лейтенант [Бонапарт. — Е. М.] смог раздуть тлеющие угли французской революции, то почему бы лейтенанту разведки не стать диктатором Москвы?» Да что там диктатором — через 13 лет после этих событий Локкарт запишет в дневнике, что иногда Рейли казалось, что он — Иисус Христос. Правда, добросовестно оговорился Локкарт, он услышал это от бывшей секретарши Рейли, а та утверждала, что он страдал каким-то странным недугом и во время обострения может страдать даже помутнением рассудка.

Но все-таки наполеоновские устремления вряд ли играли главную роль в его замыслах лета 1918 года. Не ограничиваться только разведывательной деятельностью его заставляла сильнейшая и «пламенная» ненависть к большевизму. Рейли почувствовал ее в себе сразу же после того, как Ленин и его сторонники пришли к власти, и сохранил до конца жизни. «Мы сражаемся не на той войне, — считал он. — Большевизм — гораздо худший враг, чем Германия. Это самая отвратительная болезнь, поражающая основы цивилизации. Немцы — человеческие существа, мы даже можем потерпеть от них поражение. Здесь же, в Москве, набирает силу архивраг человеческой расы».

Для него деятельность на «русском фронте» была не просто профессией. Рейли видел в ней нечто большее, что-то вроде особой миссии. И, возможно, на самом деле представлял себя кем-то вроде мессии, тем человеком, который освободит Россию от большевиков. «Было совершенно очевидно, — самоуверенно писал он, — что противники большевиков легко захватят власть, если их подстегнуть. Численностью они во много раз превосходили своих врагов [35] Через несколько месяцев Рейли изменит свою точку зрения на этот вопрос. Он будет информировать Лондон о том, что для разгрома большевиков необходима крупномасштабная военная помощь белым армиям со стороны западных стран. . Но у них не было вождя. Русские беспомощны, если у них нет лидера. Без вождя они дадут избивать себя, как стадо овец. Я был уверен, что террор [в смысле, режим террора и репрессий, установленный большевиками. — Е. М.] может быть уничтожен в течение часа и что я сам смогу совершить это. Почему бы и нет?»

Это странное сочетание авантюризма, склонности к сомнительным комбинациям, поиска личной выгоды с преданностью идее, от которой он не отступал даже в самые тяжелые моменты своей жизни, во многом, возможно, и определило его дальнейшую судьбу. Впрочем, подобных «идейных авантюристов» во время революции и Гражданской войны в России было немало и у красных, и у белых. И большинство из них закончили свою жизнь трагически.

…Рейли старался как можно меньше встречаться с Локкартом. Это тоже было условием его шпионской работы в Москве. Во-первых, не нужно было бросать лишнюю тень на полуофициального представителя Великобритании в Советской России, а во-вторых, по условиям конспирации, Рейли нужно было иметь автономную разведывательную сеть, чтобы в случае ее провала не пострадали агенты, с которыми работали другие разведчики. Забегая вперед отметим, что этот принцип ему все-таки не удалось соблюсти в полной мере.

Любопытно, что в своих дневниках, записи в которых он вел, что называется, «по горячим следам событий», Локкарт очень редко упоминает Рейли. Он не пишет о нем ничего существенного. Зато в написанных гораздо позже мемуарах, наоборот, очень часто. Возможно, он просто не хотел в Москве 1918 года полагаться на бумагу и записывать содержание тех разговоров, которые они вели.

Вскоре Рейли познакомился еще с одной женщиной. Ее звали Мария Фриде. Она работала надзирательницей в 5-й женской гимназии, потом сестрой милосердия в госпитале «Вдовий дом» и в отряде Красного Креста при американской миссии. Фриде была хорошо знакома с обитателями 85-й квартиры дома 3. Во всяком случае, она нередко заходила к ним в гости. Рейли в своих записках упоминал, что она одно время тоже занимала какую-то должность в Художественном театре.

Мария была значительно старше своих подруг. В 1918 году ей уже перевалило за тридцать. Стала ли она очередной любовницей Рейли? История умалчивает. Сам он признавался, что вскоре после знакомства с ней он понял, что оно может принести ему большую практическую пользу. И дело было не в Марии, а в ее старшем брате — бывшем подполковнике русской армии 34-летнем Александре Фриде, который летом 1918 года служил в Управлении начальника военных сообщений Всероссийского Главного штаба Красной армии (по другим данным — в Управлении военных сообщений Московского округа путей сообщения). Для любого разведчика такой человек, безусловно, крайне ценный источник информации.