Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

В своих донесениях в Лондон он пытался доказать, что подобная оценка ничем не оправдана и что все обстоит куда как серьезнее. Симпатий к большевикам Локкарт не питал, но понимал, что «большевизм, независимо от его пропаганды мира и его фанатичной экономической программы, одухотворен идей и не является просто восстанием черни, руководимым германскими агентами». «Если каждый, — писал он, — кто понимал, что здесь нарождается нечто даже большее, чем во Французской революции, заслуживает эпитета “красный”, в таком случае я был красным».

Надо сказать, что позиция «товарища Рейлинского» в это время оказалась ближе руководству британского Форин Оффис, нежели доводы Локкарта. К ним отнеслись холодно, и жену Локкарта, которая находилась в Лондоне, предупредили — если ее муж не угомонится, его карьера может закончиться.

«Мне следовало выйти в отставку и вернуться домой», — вспоминал Локкарт. Но он этого не сделал. Среди главных причин он называл личные обстоятельства (хотел остаться в России из-за своей любовницы Марии Закревской-Бенкендорф) и желание все-таки способствовать успеху британской политики в России, даже несмотря на то, что совсем недавно он был с ней не согласен. Локкарт перешел в лагерь сторонников интервенции, но продолжал надеяться, что в Лондоне учтут его опыт и знание русской действительности. «До самого конца, — отмечал Локкарт в мемуарах, — я продолжал твердить, что без отправки крупных воинских сил со стороны союзников все предприятие обречено на неудачу… Я проповедовал глухим».

Вскоре Локкарта известили: британское правительство приняло решение о начале интервенции. Но еще до ее начала вокруг союзных миссий в Москве начали сгущаться тучи. «Чем больше становились надвигавшиеся на них опасности, тем энергичнее затягивали большевики поводья», — констатировал Локкарт.

Это объяснялось еще и тем, что по Москве начали ходить слухи о том, что кто-то скоро должен убить графа Мирбаха — немецкого посла.

«Средний обыватель был в полной уверенности, что именно [посол Германии] Мирбах контролирует пролетарский режим. Любые жалобы на действия Кремля адресовывались только ему, и даже монархисты всех мастей искали защиты у Мирбаха» — так описывал свои ощущения от обстановки в Москве перед своим отъездом из России Александр Керенский.

«Все антисоветские части русского общества считали, что большевики продались немцам, и люди, не бывшие германофилами, стали сторонниками Антанты исключительно из-за ненависти к большевикам», — подтверждал и Джордж Хилл.

Весь июнь в Москве действительно ходили слухи о возможном покушении на Мирбаха. Глава ВЧК Феликс Дзержинский вспоминал, что немцы были очень встревожены. Они даже передавали в ВЧК и Наркоминдел данные о подготовке заговора против посла, а заодно и против советской власти, и даже предоставили список адресов, где можно было задержать заговорщиков. Как говорил Дзержинский, немцы предлагали «одним ударом раскрыть все нити этого заговора».

Чекисты произвели обыски по указанным немцами адресам (для тех, кто считал, что большевики действуют по указке Мирбаха, это был еще один аргумент в пользу подобных подозрений). На Петровке в доме 19, в квартире 35 взяли какого-то подозрительного типа. Да еще англичанина — преподавателя английского языка по фамилии Уай-бер. У этого самого Уайбера обнаружили «шесть листков шифрованных». Один из этих листков отослали немцам, и они вернули текст уже расшифрованным, а также прислали и ключ шифра. Но тут Дзержинского начали тревожить смутные сомнения. Он встретился с представителями посольства и поинтересовался, откуда вообще у немцев появились сведения о заговоре против них, но ничего конкретного не добился. В итоге Дзержинский пришел к выводу, что «кто-то шантажирует и нас, и германское посольство и что, может быть, гр. Уайбер — жертва этого шантажа».

Кем был этот таинственный «кто-то», существовал ли он на самом деле, или всю эту историю придумали сами немцы — похоже, никто так никогда и не узнал. Но одного из своих осведомителей немцы все же Дзержинскому представили. Это был некий кинематографист Владимир Иосифович Гинч. Он рассказал, что убийство графа Мирбаха готовит подпольная организация «Союз союзников», членом которой он состоит. «Союз» якобы связан с дипломатическими представителями Антанты в Советской России, его целью является свержение режима большевиков и возобновление войны с Германией.

Надо отдать «железному Феликсу» должное — он быстро понял, что Гинч не более чем банальная «подстава» со стороны немцев, которые хотят, чтобы большевики покрепче прижали союзников в Москве. «После свидания с этим господином, — сделал вывод Дзержинский, — у меня больше не было сомнений, для меня факт шантажа был очевиден».

При этом он, конечно, вовсе не исключал, что спецслужбы союзников на самом деле могут готовить покушение на германского посла. Действительно, желающих свести счеты с Мирбахом тогда было хоть отбавляй, и большевики прекрасно знали об этом. Убийство посла грозило войной с Германией, которой они по-прежнему очень опасались. Лозунг «Война — это смерть Советской власти!» летом 1918 года по-прежнему оставался актуальным. Тем более что в стране уже разгоралась и другая война — Гражданская.

Неудивительно, что в число первых подозреваемых в подготовке покушения на Мирбаха попали дипломатические миссии союзников и связанные с ними агенты. И не случайно и Локкарт, и Джордж Хилл, и Рейли чуть ли не в один голос заявляли, что уже в июне работать им стало гораздо труднее и что большевики постепенно обкладывали их со всех сторон. «Наше положение уже в июне и июле стало становиться все невыносимее», — подчеркивал Локкарт.

Время от времени приходится встречать публикации, в которых утверждается, что Рейли по приказу из Лондона действительно готовил убийство Мирбаха. И что вроде бы исполнителями теракта должны были стать некие русские офицеры, завербованные им.

Согласно этой версии, с немецким послом в Москве собирались покончить почти так же, как в 1914 году в Сараеве с эрцгерцогом Францем Фердинандом: заговорщики должны были отследить выезд Мирбаха из посольства, по его пути стояли бы метальщики с бомбами, а если бы взорвать посла не удалось, его планировалось расстрелять из револьверов.

Но откуда «растут ноги» подобных утверждений — непонятно. Сам Рейли никогда не вспоминал о том, что готовил покушение на Мирбаха, и никакие документы, связанные с ним, за прошедшие сто лет на поверхность не всплывали. Да и вообще — подготовка покушения на Мирбаха вряд ли тогда входила в круг обязанностей и интересов Рейли. Он занимался другими делами — работой и борьбой непосредственно против большевиков. Если уж кто-то из англичан и мог готовить устранение германского посла в Советской России, то это был Джордж Хилл, который возглавлял в Москве как раз антинемецкую линию.