Элисабет Осбринк - 1947. Год, в который все началось

Десятого июня Скандинавский страховой конгресс постановляет как можно скорее ввести новое форс-мажорное предписание: ущерб, нанесенный атомными бомбами, не возмещается.

Представители ООН, которым поручено найти решение палестинского конфликта, регистрируются 14 июня в иерусалимском отеле «Кадима-хаус». Город выглядит как военный лагерь, всюду войска, баррикады и колючая проволока. Коль скоро комиссия на месте, британцы категорически не намерены терпеть ни нелегальную еврейскую иммиграцию, ни антибританский террор «Иргун» [38] «Иргун Цвай Леуми» — еврейская подпольная организация в Палестине (1931–1948); руководил «Иргун» Менахем Бегин (1913–1992). и «Лиги Штерна» [39] «Лига Штерна» («Лехи») — еврейское подпольное движение в Палестине (1940–1948), в руководстве которого состоял, в частности, Ицхак Шамир (1915–2012). .

Политика вокруг комиссии ООН весьма запутанна и щекотлива. Британцы выказывают к ней безразличие, граничащее с враждебностью. Арабские страны, судя по всему, стоят единым фронтом в резкой оппозиции. Сионисты делают все возможное, чтобы выдвинуть свои аргументы. Американцы делают все возможное, чтобы избежать открытого участия: каковы бы ни были выводы комиссии, США не желают упреков в свой адрес.

Комиссия собирается 16 июня. Ее встречают листовками, памфлетами и газетными статьями — полное неприятие. Верховный муфтий и Высший мусульманский совет направляют Генеральному секретарю ООН телеграмму с официальным уведомлением, что палестинцы сотрудничать не станут.

В газетах напечатано заявление, черным по белому, совершенно недвусмысленно: Палестина принадлежит арабам по самоочевидному естественному праву. Не требуется никакой комиссии ООН, нужно лишь признать этот факт. Если данное заявление останется непонятым, будет объявлена всеобщая забастовка. Все предприятия, кафе, кинотеатры, школы, автобусы, такси и поезда прекратят работу. Ни одному человеку или группе не дозволено давать информацию комиссии ООН. Арабам запрещено писать в комиссию или участвовать в публичных или тайных ее заседаниях. Высший мусульманский совет завершает свое обращение к населению шестым — и последним — пунктом: все протесты должны происходить с большим уважением и в гармонии с арабскими традициями и национальным достоинством.

В 13:30 этого второго дня пребывания в Палестине председатель комиссии ООН Эмиль Сандстрём выступает по радио. Он подчеркивает, что комиссия не имеет никаких предвзятых мнений, ничто не определено заранее, участники готовы без предубеждения принять к сведению любые точки зрения и что он лично желает только сотрудничества с палестинским руководством. Комиссия будет рада всем, кто захочет написать, дать информацию или иным способом завязать с нею контакт. Передача ведется по-английски, и ее можно услышать по всей Палестине. Но кто слушает?

Симона де Бовуар называет Нельсона Альгрена Крокодилом за его веселую зубастую улыбку, а он ее — Французской Лягушкой.

Двадцать четвертого июня де Бовуар покидает свою сельскую идиллию под Версалем и возвращается в Париж. Ночи она проводит во хмелю в случайных клубах, которые зовет пещерами; интеллектуалы следуют там негласной, но установившейся привычке: ровно в одиннадцать подходят на некой особенной улице к некой двери, за которой обыкновенно расположено кафе. Ночью будничная реальность преображается в нечто секретное, почти незаконное. За деревянными дверьми, которые открывают мистические женщины, прячутся лестницы, ведущие в погребки с красными коврами, глубокими креслами, джазовой музыкой, баром, фортепиано. Художники из Сен-Жермен-де-Пре танцуют и все больше пьянеют. Многие зримо заявляют о своих политических взглядах нарукавными повязками, атмосфера зачастую мало-помалу накаляется, и часам к трем фашисты начинают драку с коммунистами, а их девушки между тем зевают. Другие же блюют в углу или засыпают прямо на полу. Когда коммунисты уходят, битву продолжают экзистенциалисты.

Нельсону Альгрену от этих описаний ночной жизни, красивых молодых мужчин и женщин, поэтов и актеров, становится не по себе, ведь, может статься, она проводит ночи с другими. Де Бовуар сердится, но успокаивает его любовью.

«Писать тебе — все равно что целовать тебя. Это нечто плотское. Я ощущаю свою любовь к тебе в руках, когда пишу, и так приятно, что любовь живет в плоти, а не только в голове. Письмо доставляет не такое наслаждение, как поцелуй, оно, пожалуй, суховато, чувствуешь одиночество и скуку, но все же это лучше, чем ничего, ведь выбора у меня нет».

Сам Альгрен — любитель покера и скачек. Он пьет бурбон и изображает в своих романах и новеллах тот мир, который знает лучше всего; они полнятся пьянством, сутенерами, наркоманами, мужчинами, которые дерутся за деньги, продажными политиками и хулиганами. Он на пороге самого успешного периода своей жизни. Через несколько лет он напишет роман «Человек с золотой рукой», а затем «Прогулку по джунглям». Будет награжден премиями, его книги будут экранизированы, он добьется успеха.

Вырос Альгрен в Чикаго, отец-швед перешел в иудаизм, мать — немецкая еврейка, сам он называет себя шведоевреем. Симона де Бовуар планирует поездку в Швецию вместе с Жан-Полем Сартром и спрашивает, не может ли Нельсон рассказать что-нибудь о родине своего отца. Нет, он почти ничего не знает ни о Швеции, ни о еврействе. И в свою очередь спрашивает, не вернется ли она в США, к нему. Да. Когда? Скоро.

Всякий раз, когда она видит над Парижем плавно снижающийся самолет, она думает о Нельсоне в Чикаго. И когда не видит самолетов, тоже думает о нем.

Ходят слухи. Говорят, что комиссия ООН уже приняла решение в пользу раздела, что члены ее, собственно говоря, изначально были за предложение сионистов, что американцы выбрали их именно по этой причине.

Правда? Ложь? Конечно, предвзятые мнения в комиссии существуют. Индийский и иранский представители как будто бы поддерживают дело арабов — что окажется правдой. Из латиноамериканских представителей двое склонны поддержать еврейское государство — уругваец, поскольку верит в сионистскую идею, и гватемалец, поскольку желает нанести британцам как можно больший ущерб.

Перуанский представитель не одобряет предвзятых мнений, но в дальнейшем отойдет от линии своего правительства, которое поддерживает идею еврейского государства. Югослав принципиально выступает против раздела — иная позиция могла бы дать импульс расколу югославского государства, ведь ему постоянно угрожают сепаратистские притязания разных группировок.

Чехословацкий представитель испытывает сомнения, хотя и принадлежит к близкому окружению министра иностранных дел, всем сердцем поддерживающего идею еврейского государства. Остальные страны, входящие в комиссию, — Австралия, Канада, Швеция и Нидерланды — считаются в целом пробританскими, но как раз в этом вопросе, судя по всему, выказывают понимание как сионистских, так и арабских интересов. В Палестине не жалуют никого из них.