Олег Куденко - Орбита жизни

Да, учеба и работа теперь были главным делом его жизни. Он сильно полюбил спорт, настолько сильно, что едва не сделал его своей специальностью. Видно, тут сыграл свою роль Романюк. Ведь это он посоветовал Юрию поступить в физкультурный техникум и направил его на отборочные сборы в Мытищи.

Но когда Юрий снова вернулся в Люберцы, в училище ему сказали, что есть путевки в Саратовский индустриальный техникум, на литейное отделение. И здесь вновь взяло верх стремление к цели. «Спортом заниматься — это одно, а делать его своей специальностью — совсем другое. Спорт — это занятие, а не профессия», — думал Юрий.

Умывшись с дороги, Гагарин вместе с друзьями отправился к директору.

Директор знал этих учеников. Не один раз ему приходилось перед строем своих питомцев хвалить именно их за успехи в учебе, работе и спорте.

Выслушав ребят, он сказал:

— Хорошее дело надумали. Приветствую всей душой. И помогу вам. Прежде всего, дам направления. Теперь вам, наверное, не помешали бы и бесплатные билеты. Ведь верно? Гагарин небось в Мытищах поистратил деньжатки!.. Одним словом, действуйте! Вместе с вами поедет Владимир Алексеевич. Он вам поможет доехать и устроиться на новом месте.

В Москве на Павелецком «убили» целый день. Не сразу удалось достать билеты. А достали — и те не плацкартные. Но ребята не жалели: впереди дальняя дорога, и деньги будут целее.

Поезд мчал их в Саратов. В общем вагоне народу оказалось много. Вошли старушки с узлами и сели на их скамейку.

Юрий встал:

— Устраивайтесь, бабуси, по-настоящему, а мы и на третьей полке переспим! — И вышел в тамбур.

«Саратов!.. Что за город такой?» Никто из них не был в нем, и никогда еще не совершали они таких дальних путешествий.

Трое юношей — Гагарин, Петушков, Чугунов — начинали самостоятельную жизнь, ну, а в коллективе это всегда делать легче. Юрий мало думал о том, как их встретят в техникуме: экзаменов им сдавать не придется — все трое окончили школу и училище с отличными оценками. Беспокоило его другое. Теперь он будет далеко от дома, от родных. Никого, кроме товарищей. Ну, да разве это так уж мало?

Юрий прикрыл дверь в вагон и стал внимательно смотреть в окно. В летних сумерках мелькали огни, перелески, заводы…

В объятиях невесомости. — Голоса отчизны. — Земля с космической высоты. — Планета приникла к приемникам. — Репортеры за работой. — Саратовские будни. — Человек обретает крылья. — Новая ступенька. — «Только бы меня приняли!..»

Космический корабль «Восток», медленно вращаясь вокруг своей оси, начал свободный полет по орбите…

«Невесомость, так вот она какая! Это очень приятно, когда невесомость!..» Юрий берет блокнот — и не ощущает его веса. Он не чувствует веса тела. Поднимает руку, и она повисает в воздухе; шевелит ногой, и движение дается ему удивительно легко, почти неощутимо… Прав Циолковский! После перегрузок невесомость — словно подарок: ощущаешь несказанное блаженство, радость, легкость во всем теле. «Эйфория!» — вспомнил Юрий медицинский термин и улыбнулся. Но вот в наушниках звучит отчетливый голос Земли.

— Я — «Заря». Передали сообщение о запуске. Как самочувствие? Приступайте к выполнению программы!

— Ясно! Передали сообщение. Вас понял! Приступаю к выполнению программы.

Еще несколько секунд Юрий привыкает к новому состоянию, старается запомнить все, даже самые мельчайшие и почти неуловимые ощущения. «Будут спрашивать — придется все вспоминать».

Юрий ослабляет привязные ремни и чувствует, что всплывает вверх: достаточно слегка оттолкнуться от кресла. «Интересно!» — подумал он. И тут же заметил, что капли воды, видно вылившиеся из мундштука для питья, прозрачными шариками парят в воздухе, вращаясь, как маленькие хрустальные бусинки. Опустившись на пористые белые стенки кабины, они прилипают к поролону, словно роса, которая утром выпадает на тугие лепестки цветов…

— Что видите, как выглядит сверху Земля? — спрашивает руководитель полета.

— Почти как в реактивном самолете, только высота чувствуется больше. Заметна шарообразная форма горизонта. Все видно хорошо…

Он слышит голос одного из космонавтов.

— Юра, как самочувствие? Врачи волнуются.

Юрий мгновенно узнает знакомый голос и кричит:

— Привет блондину! Передай врачам — состояние отличное! Волноваться нечего.

Как ему хочется поговорить с далеким другом, но нельзя. Строгий регламент заставляет его работать. Он записывает в бортжурнале: «Самочувствие хорошее. Ощущаю невесомость. Приступаю к работе. Машина в порядке». Кладет карандаш на блокнот и повертывается к магнитофону. А через секунду карандаша уже нет на месте — «уплыл» куда-то. По привычке Юрий наклоняется вниз, «к полу», но там карандаша нет. Поднимает глаза к «потолку» и видит, что карандаш «плавает» над его головой. Сняв перчатки, плавным движением, каким в воде ловят рыбешку, Юрий пытается схватить его, но мешают ремни. «Ладно, потом!» — думает Юрий и, включив магнитофон, записывает на пленку свои впечатления: ученым будет интересно узнать, не изменился ли его почерк и голос при перегрузках и в состоянии невесомости.

В кабине разлит ровный неяркий свет лампы. Она освещает белые мягкие стенки, пульт пилота, приборную доску. На ней посредине — синий глобус, по которому ползет белый круг с перекрестьем. Юрий переключает тумблер вниз, и перекрестье останавливается над точкой Земли, где пролетает корабль. Юрий докладывает координаты.

Можно сверить показания приборов с визуальным наблюдением.

Юрий нажимает тумблер рядом с оптическим ориентатором. Поворачивается защитная шторка. Теперь нужно включить светофильтр.

— Так вот она какая, Земля с высоты в триста километров!

Никогда еще ни один человек не рассматривал планету с такой высоты. С удивлением он глядит на родную голубовато-зеленую Землю. Ясно видны горы и долины. На севере — снега, а южнее — квадраты вспаханных полей. «Вижу большие квадраты полей. Наверное, целина — миллион на миллион! Отличные квадраты!» — записывает он на пленку. Земля, как на рельефной карте, только краски совсем другие. То голубоватые, то бурые, то сине-зеленые, то красные… «Резко, как на картинах Рериха», — отмечает Юрий.

Видна тайга, береговая черта, острова. У горизонта Землю одевает прозрачная лазоревая дымка атмосферы. Она кажется очень тонкой, и облака отчетливо видны. Местами — словно хлопки разрывов, а чаще — будто белоснежная плотная вата. В разрывах облаков, как с самолета, — озаренная солнцем Земля. Солнце здесь намного ярче!