Олег Куденко - Орбита жизни

— Вы не так плохо танцуете, как говорили…

— Стараюсь, — рубанул Юрий и почувствовал, что снова краснеет. Валя опять улыбнулась. Улыбнулась как-то мило и умно. Тщательно обдумывая каждое слово, Юрий спросил:

— Значит, можно вас пригласить?

— С удовольствием еще потанцую. Только через раз.

Юрий действительно закружил девушку. Оба они уже успели немного устать и оба хотели разобраться в ворохе неожиданных, новых и пьяняще-приятных чувств. Нет, это, конечно, не было усталостью — скорее какое-то трепетное ощущение, которое Юрий боялся нечаянно разрушить. Словно в руках у него был хрупкий, необычайно ценный предмет и он знал: одно неосторожное движение — и не останется даже осколков… Теперь он боялся сделать это движение.

Юрий пропустил танец и на очередной тур вальса снова пригласил Валю.

— Вы умеете держать слово, — заметила она, — а я уже думала, что вы обо мне забыли…

Юрий почему-то ожидал, что услышит что-то именно такое и сказанное именно таким тоном. Он понял: теперь можно говорить о чем угодно. И стал расспрашивать Валю о том, где она живет и кем работает. Валя охотно рассказывала обо всем, что его интересовало, и в свою очередь задавала вопросы. Неожиданно этот скучный вначале вечер превратился для него в большое, светлое событие. Вечер пролетел мгновенно. А Юрию казалось, что они еще ничего не успели сказать друг другу. Увольнительной у него не было, и они простились у входа, договорившись о встрече. Юрий почти не сомневался, что она придет.

…Теперь они часто встречались. Благодаря Вале этот город с красивой набережной вдоль Урала, с говорливой речкой Сакмарой стал для него почти родным. Много часов они уже проходили вдвоем, и Юрий отлично изучил маршрут от училища до телеграфа, где работала Валя, и от телеграфа до улицы Чичерина, где Валя жила.

Они уже настолько подружились, что однажды Валя пригласила Юрия к себе.

— Хорошо бы ты зашел к нам завтра. Как раз мама приехала. Вот и познакомишься с ней.

— Но завтра у нас кросс на десять километров. Я буду мокрый, а если приду последним, то и злой, как черт. А у вас нужна дипломатия… Да еще в такой день. — Юрий засмеялся.

— Подумаешь, улица Чичерина, так уж дипломатия! Чем проще — тем лучше. Все у нас очень хорошие и встретят тебя попросту. Вот отбегаешь — и прямо приходи.

Юрий не мог отказаться. Действительно, пора уже было познакомиться с родителями Вали.

— Хорошо, я приду, но в случае чего ты пеняй на себя… — пошутил Юра и снова засмеялся.

Он так и пришел прямо с кросса в лыжном костюме, на котором еще не успел растаять снег.

Встретили его действительно просто и сердечно.

Валина мать, Варвара Семеновна, только что вернулась от родственников из Калуги и привезла лесных орехов. Она поставила на стол их целую вазу, и Валя с Юрием начали их грызть. Это занятие заменяло им необходимость разговаривать. У Юры после пробега по морозу было чудесное настроение, и к тому же он чувствовал себя в этом доме желанным гостем. Обед готовил Валин папа — повар санатория, он делал это мастерски.

…С Валей Юрий вел себя естественно и привычно, как с товарищем, с которым знаком уже много лет. Да и Валя держалась просто: без кокетства и капризов. Они уже знали друг про друга почти все, и им казалось, что у них много общего. У обоих детство было нелегким, у обоих самостоятельная, большая жизнь только начинается и обоим еще нужно немало узнать и многому научиться. И ей и ему никогда не забыть тяжелых лет войны, которая изуродовала их детство, сделала еще в юности серьезнее и взрослее.

Юрий часто рассказывал Вале о полетах, об авиации. И хотя он всегда говорил искренне, Валя улавливала в его рассказах не только увлеченность, но и какую-то таинственную значительность. А Валя не любила говорить о своей работе. Да и что она могла рассказать такого значительного и героического? Валя работала на телеграфе, мечтала о другой профессии. Как-то она сказала об этом Юрию.

— А тебе самой чем бы больше всего хотелось заниматься?

Валя не смогла сразу ответить. Она раздумывала о том, что любая работа, должно быть, приносит пользу людям. Но какое дело ей будет ближе и интереснее, этого она пока не знала. Поэтому она сказала неуверенно:

— Наверное, медициной. Самое полезное для людей дело.

Юрий помолчал, а потом заметил:

— Вообще-то дело подходящее, но ведь медицина тоже имеет свои специальности: есть терапевты, есть хирурги, есть стоматологи. А тебе по твоему характеру, наверно, лучше всего быть детским врачом. Дети — они народ симпатичный. Их всегда жалко, когда они болеют. Взрослый человек часто сам знает, что ему делать, а ребенку… ему помощь нужна. Это ты очень хорошо придумала — стать врачом. Только в институт сразу не удастся, придется в медучилище. Хочешь, я узнаю, какие там условия приема?..

Валя кивнула. Они тихо шли по вечереющей улице. Медленно кружился и падал крупный влажный снег, и снежинки давно уже плотным слоем покрыли и его шинель, и платок Вали, и ее плечи. Снежинки висели на ее длинных ресницах. Юрий заметил это и наклонился к самому ее лицу.

— Ты что? — Валя чуть отстранилась.

— Ничего, хочу снежинки сдуть. У тебя на ресницах целый ледник.

Валя улыбнулась. Мягко, сердечно, доброй улыбкой.

Юрий сдул снег и, крепко обняв Валю за плечи, поцеловал ее в глаза, в щеки, в губы. Валя ответила ему, а потом, словно спохватившись, оттолкнула:

— Юрка, кто-нибудь увидит!

И они долго шли молча. Почти у самого дома Вали Юрий, взглянув на часы, заторопился:

— Через полчаса кончается увольнительная! Я должен бежать.

И он снова крепко обнял и поцеловал Валю. Она приникла к его мокрому от снега плечу. Ему страшно не хотелось уходить от нее в этот вечер, но ничего не поделаешь: служба есть служба!

— Послезавтра я узнаю об условиях приема и позвоню тебе! — крикнул Юрий и побежал в ночь.

— До свиданья, Юрок! — услышал он ее голос и, обернувшись, махнул рукой…

А учеба шла своим чередом, становилась все интенсивнее, все сложнее. Формулы, глиссады, чертежи…

«Учиться трудно, — пишет он в это время в Саратов своему другу-одноклубнику, — времени свободного остается очень мало, но настоящим летчиком я все же стану».

Незаметно подошла весна. Готовились к первомайскому параду. Начались полеты на тех же ЯК-18, с которыми Юрий уже успел познакомиться в аэроклубе. И это немного разочаровывало Гагарина. Хотелось чего-то нового, интересного, а тут опять те же самые машины. Правда, задания выполнять приходилось другие, более сложные, и перед глазами уже не маячила голова инструктора…