Олег Куденко - Орбита жизни

Учеба шла в основном гладко. Однако жизнь ставила перед ним все новые проблемы. Конечно, пока они не могли помышлять о женитьбе. Валя терпеливо ждала, когда он окончит училище. Но Юрий знал, что и тогда ей еще придется много раз ждать. Ждать, пока он устроится на новом месте службы, ждать его из командировок, ждать из полетов. Такая уж доля жены летчика — всегда ждать.

9 марта, в день его рождения, Валя подарила ему две свои фотографии: на одной она была снята в его любимом нарядном платье, на другой — в белом халате. Этот белый халат тоже очень много значил для них — Валя определила свой новый путь и начала учиться в медицинском училище. На обороте одной из фотографий она написала:

«Юра, помни, что кузнецы нашего счастья — это мы сами. Перед судьбой не склоняй головы. Помни, что ожидание — это большое искусство. Храни это чувство для самой счастливой минуты. 9 марта 1957 года. Валя».

Учеба шла своим чередом, но теперь на смену теоретическим занятиям пришел плотный график полетов.

В этой нелегкой работе Юрий постигал смысл краткой формулы трижды Героя Советского Союза Александра Покрышкина: «Высота — скорость — маневр — огонь». Теперь Юрий особенно много времени проводил на аэродроме, осваивая сложный пилотаж, оттачивая свой летный почерк.

В октябре 1957 г., когда приближались выпускные экзамены, случилось событие, которое они, военные летчики, могли по-настоящему оценить во всем его грандиозном значении. Страна Советов запустила первый искусственный спутник Земли.

Вернувшись с аэродрома, курсанты сгрудились у приемника в Ленинской комнате. Эфир гремел музыкой и был наполнен сообщениями со всех концов мира. Человечество взволнованно обсуждало выдающуюся победу советской науки.

В тот вечер, 4 октября, долго говорили о космосе, даже рисовали воображаемую конструкцию космического корабля с астронавтами на борту. Юрий тоже нарисовал корабль таким, каким тот ему представлялся. Это было что-то похожее на крылатый снаряд. Теперь Гагарину было ясно, что полет человека в космос — дело недалекого будущего.

За первым «запуском» последовал второй. Правда, за делами Юрий вскоре забыл обо всем этом. Жизнь требовала иных Забот, допустим, как рассадить за праздничным столом всех гостей. Свадьба — дело серьезное.

В эти же ноябрьские дни 1957 г. Юрий стал офицером.

В личном деле Гагарина, хранящемся в Оренбургском высшем военно-авиационном училище, подшита короткая, но выразительная характеристика:

«Летал на самолетах ЯК-18 и МИГ-15-бис. Имеет 586 посадок, налетал 116 часов 41 минуту. Летать любит, летает смело и уверенно… Училище кончил по первому разряду. Делу Коммунистической партии и Советской Родине предан. Достоин выпуска из училища летчиков истребительной авиации с присвоением звания лейтенанта».

Теперь они жили в квартире Вали. Жили недолго, до тех пор, пока Юрий не получил назначения. Назначение было на Север.

Юрий прочитал эти немудреные стихи в стенгазете и, хотя не запомнил их до конца, задумался. Теперь, кажется, ему действительно нужно было трудное дело. Всю жизнь он проламывался сквозь невидимую стену каждодневных преград, а сейчас, когда он полон сил, когда у него есть военная специальность, когда он определил и свою личную жизнь, что же ему: остановиться, искать тепленького местечка, хотя бы здесь, в Оренбурге?

Вот ему предлагают остаться в училище летчиком-инструктором. «Твердое положение, подходящий оклад, верный «налет» часов, внеочередное звание…» Но чему он может научить новичков, когда он сам еще толком не видел неба, не знает жизни? Какое моральное право имеет он учить людей, если ему самому еще надо поучиться, и не на стационарном, а на полевом аэродроме, не в «тепличных», а в боевых условиях настоящего истребительного полка?

Он сказал, что подумает. А что тут, собственно, думать? Ребята просятся на Север. Что же, они будут, как говорится, «хлебать полной ложкой полковые щи», а он тут будет обучать молодых? Тех, кто всего лишь, может, на год-два моложе его? А они, между прочим, как-нибудь спросят: «А на вашем счету сколько сбитых самолетов, товарищ инструктор?..»

Нет, Гагарин, рано еще становиться на «мертвый» адмиральский якорь, надо еще поплавать, землю посмотреть, себя попытать, узнать, что ты есть за человек в настоящих условиях. А что касается самолетов, то можете не сомневаться, товарищ курсант, — младший лейтенант Гагарин, когда понадобится, сумеет вовремя нажать гашетку и дать огонь «по носу»! Можете не сомневаться.

Юрий шел домой, и этот мысленный монолог, обращенный то к офицеру из отдела кадров, то к неизвестному курсанту, был, собственно, его размышлениями о жизни. И очень хорошо — пусть будет Север: в Арктике всегда трудно. Там мы и проверим, что ты есть за человек, дорогой товарищ Юрий Гагарин. Одним словом, с начальством все ясно, но вот как сказать Вале? Конечно, Вале можно сказать просто, одним словом: «Приказ!». Приказ есть приказ. Но нет, все же с ней придется поговорить. А что ей сказать? Ведь брать ее с собой сейчас он не может — не знает ни тамошних условий, ни места службы. А главное — не бросать же ей из-за него учебу!.. Черт его знает, как ей объяснить.

— Что такой хмурый? — спросила Валя, как только Юрий переступил порог. Она всегда мгновенно угадывала его смятенное состояние, даже когда он улыбался.

— Я не хмурый, я задумчивый, — пошутил Юрий, снимая шинель.

— О чем же ты задумался, детина? — нарочито торжественным тоном, каким иногда дети читают стихи, спросила Валя и невольно рассмеялась.

— Ладно, садись-ка ужинать, а потом расскажешь. Пельмени! — важно объявила она и пошла на кухню.

С пельменями он расправился мгновенно. Валя ни о чем не спрашивала. Она знала: придет черед, и муж сам все расскажет. Так оно и вышло. Медленно выпив чай и отодвинув пустой стакан, Юрий начал этот тяжелый для него разговор.

— Понимаешь, сегодня вызывают меня в кадры. Ну тот товарищ, ты его видела. И начинает он разговор. Предлагает, чтобы я остался в училище работать инструктором. А какой из меня инструктор? Все равно, что солдата из карантина, еще лысенького, послать на самолет командиром корабля дальнего действия. Жизненный опыт нужен! Правильно? Теперь слушай дальше. А, да ладно, — Юрий махнул рукой. — В общем Валька, Юрка и Колька получили направление на Север. Ясно?

На мгновение в ее глазах он заметил тревогу. Но она спокойно спросила:

— Ну и что же?

— Вот и я думаю тоже там немножечко послужить…

— А обо мне ты думаешь?

— Конечно! Ты быстренько кончишь учебу и приедешь ко мне. Тем временем я совью теплое гнездо, будем жить-поживать и добро наживать.